— И все же вам следует присмотреться к этому Конвею.

— Мы уделяем внимание каждому значимому факту. И каждому фигуранту дела.

— Я провел небольшое собственное расследование, — сказал Ротерли, сцепив руки за спиной.

А как же…

— Так вот, «Замок Байуэлл» не переложил штурвал влево, потому и не смог пройти мимо «Принцессы», — объявил он. — Углевозу ничто не мешало свернуть к северному берегу!

Разумеется, я мог бы кое-что возразить. Например, у северного берега находилось уже несколько углевозов, ожидающих разгрузки у газового завода. Однако выкладывать козыри рано. Я надел на лицо маску покорного терпения.

— Если вы затянете расследование, это все осложнит — и не только для комитета по крушениям. Для всего города! — Ротерли продолжил, раздувая ноздри: — Людям требуется уверенность, что путешествие по Темзе не представляет опасности. Представляете, как катастрофа затруднила движение на реке? Пробка стоит от Блэкуолл-рич до Баттерси!

— Не сомневаюсь.

— У торговцев серьезные затруднения — они не в состоянии выгрузить товар в порту. А лондонские судовладельцы? А люди, жизнь которых зависит от доставки товаров? — Он указал рукой на восток. — Сто семьдесят кораблей встали в бутылочном горлышке между Лондоном и Ширнессом. Товары испортятся и потеряют в стоимости, если суда не смогут разгрузиться! Тысячи фунтов убытка!

Ага, а тебе предстоит отчитаться перед комитетом по торговле… Судовладельцы и торговые компании открыто выражают свое недовольство — тут и думать нечего. Общеизвестно, что все они пополняют казну претендентов на политические посты. Сегодняшняя пробка может стоить Ротерли места при новых выборах в палату общин.

— А потом… есть ведь вопрос безопасности, — снова заговорил Ротерли. — Из-за этих заторов капитаны судов лишаются возможности нормально маневрировать, что приведет к еще большему количеству инцидентов.

Я продолжал помалкивать.

В кабинете воцарилась тишина, а потом с Ротерли сошел наносной лоск вежливости.

— Думаете, я не понимаю, чем вы занимаетесь, Корраван? — кисло пробормотал он. — Это подло и непрофессионально. Пытаетесь мне отомстить за вполне законное расследование взяточничества в Скотланд-Ярде!

— А вы меня торопите, поскольку задержка судоходства может отразиться на ваших политических амбициях, — парировал я.

Ротерли поджал губы.

— Как будто у вас нет амбиций! Вы специально задерживаете отчет, искусственно создаете сложности. Пытаетесь добавить себе веса, доказать свою незаменимость на новом посту? Корраван, вы его не заслуживаете!

Во мне поднялась горячая волна гнева.

— Мне не нужно доказывать свою пригодность!

— Нет, нужно, если хотите остаться суперинтендантом! — возразил Ротерли. — Вы — кандидатура Винсента, но даже ему не удастся вас отстоять, если вы все испортите. Поверьте, я в любой момент могу настроить против вас всех членов комитета! — Он сделал рукой широкую дугу, словно те собрались в моем кабинете. — Не только я предполагаю, что вы не желаете винить лоцмана потому, что тот — ирландец.

— Приказы отдавал капитан Гаррисон, — процедил я. — И он ни слова не сказал о том, что Конвей его ослушался. Так что если и были допущены ошибки, то точно не по вине лоцмана-ирландца.

Ротерли презрительно фыркнул.

Господи сохрани… Подражая Винсенту, я пытался не выйти за рамки формальной вежливости. Что он сказал бы в подобном случае?

— Я отказываюсь предоставлять отчет, построенный на ложных допущениях. Мы все будем выглядеть недоумками.

Сжав зубы, я замолчал.

— Разумеется, мы заинтересованы в правде, — усмехнулся Ротерли. Его поведение вдруг изменилось — словно на судне резко переложили штурвал. Мой гость поднял руку, будто предлагая перемирие, и заговорил примирительным тоном: — Допустим, расследование еще далеко от завершения. Однако что вам стоит обозначить хотя бы наиболее вероятного виновника? Поделитесь теми уликами, которые уже удалось обнаружить. Мы могли бы дать информацию в прессу. Народ успокоится, поняв, что мы не бездействуем.

— Необходимо переговорить со всеми свидетелями — только после этого можно делать выводы, — сказал я, глянув на дверь. — Кстати, меня сейчас ожидает один из членов команды «Принцессы».

Ротерли выпрямился, так что его голова заняла нормальное — не птичье — положение, и шумно выдохнул.

— Ну что ж, не буду отрывать от дел. Но если выяснится, что вы утаили хоть крупицу правды при составлении отчета из-за неуместного желания выгородить соотечественника, я обвиню вас в введении следствия в заблуждение.

Он надел шляпу, подхватил трость с набалдашником из слоновой кости и закрыл за собой дверь.

И слава богу. Никому в общем зале не стоило слышать слова, что я прошипел ему вслед.

Мои выражения, как заявил бы Ротерли, были исключительно непрофессиональными.

Эйрса, подменного рулевого с «Принцессы», я обнаружил расхаживающим по комнате для допросов. Здесь все еще было довольно холодно, так что я пригласил его в свой кабинет. Эйрс, худощавый человек среднего роста, с короткими светло-каштановыми волосами, казался смущенным. Усевшись, он оперся локтями о колени и уставился на зажатую в руках шляпу.

Я поблагодарил его за визит, и рулевой тут же слегка встряхнулся и поднял на меня взгляд. Выглядел он несчастным и снедаемым чувством вины.

— Когда вы сели на борт «Принцессы»? — спросил я.

— В Грейвзенде. — Его голос был полон сожаления. — Мы сели вместе со сводным братом, Кридом.

— Кто из вас стоял у штурвала?

— Я стоял, а брат помогал.

— Расскажите, какой вы взяли курс, приближаясь к Галеонс-рич.

— Как только мы обогнули Трипкок-пойнт, капитан скомандовал держаться правее.

— Чтобы уйти от сильного встречного течения?

Эйрс кивнул.

— Значит, до тех пор вы шли ближе к южному берегу?

— Да, — подтвердил он. — Однако, как только мы вышли из-за мыса, я увидел, что «Замок Байуэлл» летит прямо на нас, и понял, что нам необходимо изменить курс, чтобы с ним разойтись. Вот только в этот момент я почувствовал, как штурвал повело влево.

— Как бывает, когда заденешь дно? Или вас потащило течением?

— Ни то, ни другое. — Он твердо покачал головой. — Знаете, словно что-то случилось с румпелем.

Неисправность механического характера? Я откинулся на спинку стула.

— Понимаю, как звучит мой рассказ. Будто я лгу, чтобы прикрыть свой промах, но ведь это правда! — упрямо добавил он.

— От неисправностей никто не застрахован, — признал я. Внезапный поворот влево подтверждался и показаниями Брискоу. — Что было дальше?

Эйрс поднял руки, словно положив их на штурвал, и крутанул воображаемое колесо по часовой стрелке.

— Я выкрутил штурвал обратно, но в этот миг «Замок Байуэлл» уже навис над нами. Нам не хватало времени… Даже если румпель послушался бы, столкновение было неизбежно.

— Значит, вы не поворачивали штурвал влево?

Он подался вперед, широко распахнув глаза.

— Я ведь говорю вам — нет! Ни оборота, ни пол-оборота! Что-то было не так с румпелем…

— Не воспринимайте мои слова как оскорбление, но… Вы с Кридом не употребляли крепкие напитки?

— Разве что пинту эля с пирогом — до того, как поднялись на борт, — напрягся Эйрс. — Я был ни в одном глазу.

— Очень хорошо. — Я сложил руки на груди. — Что случилось потом?

— Я крикнул Криду, что надо раздать пассажирам спасательные круги, спустить шлюпки и отвести людей от колесного кожуха. Казалось, что «Байуэлл» ударит именно туда. Клянусь богом, так оно и вышло! — Он тяжело сглотнул, припоминая события вчерашней ночи. — Пассажиров «Принцесса» взяла на борт слишком много. Им просто некуда было деться, и железный форштевень углевоза разрубил нас, словно «Принцесса» не судно, а хлипкий плот. Палуба под моими ногами треснула и начала крениться. Люди попадали. Крик был ужасный. А затем…

Он нахмурился.

— Что «затем»?

— Случилось странное. Вы верите в духов, мистер Корраван?