— Марфа, а что, мой отец так любил комнатные цветы?

— Да нет, — экономка заметно засмущалась, — у нас не принято обсуждать хозяев.

— Это хорошая привычка! Но, все же. Я ведь совсем не знала отца, да и к тому же его уже нет, так что думаю, в этом случае, будет вполне этично, если вы мне о нем, немного расскажете, тем более, вы же не собираетесь говорить о нем что-то плохое?

— О, что вы! Нет, конечно! — замахала руками женщина, отчего, ее строгий пучок волос растрепался, и русая прядь упала ей на щеку.

— Это его жена любила и комнатные цветы, и альпийские горки. Отделку особняка и мебель, тоже делали по ее вкусу. После ее смерти, Борис Павлович, в память о ней, все оставил так, как есть.

— А давно она умерла?

— Да вот и года не прошло. Погибла в аварии.

Я сокрушенно покачала головой.

— Надо же, друг за другом ушли.

Тем временем, мы поравнялись с садовником. Средних лет, неприметной наружности мужчина, поднялся с колен, и, вытерев рукой вспотевший лоб, неловко мне кивнул и вопросительно посмотрел на экономку.

— Это наш садовник, Макар! Уже десять лет служит этому дому.

— А это, Макар, наша новая хозяйка, Мария, дочь Бориса Павловича.

— Здрассьте! — коротко бросил мужчина, и снова неловко поклонился.

— Ну, не будем его смущать, — улыбнулась Марфа, он у нас нелюдимый, ему больше по душе его камни и цветочки.

Мы обошли большую альпийскую горку, где между разноцветными островками красивых цветов, возвышались не менее прекрасные камни. Сразу было видно, что они дорогие, необычные и привезены издалека. Среди них, оказались и в яркую крапинку, и пористые, словно медовые соты, и похожие на огромный кусок поваренной соли или слюды, был даже осколок камня, с четкими черными прожилками, в виде годовых колец дерева.

За этой горкой, открылся вид на просто огромный бассейн, в настоящее время сухой, что меня очень огорчило. Я вопросительно посмотрела на Марфу. Та пожала плечами.

— Содержание бассейна не дешево, а так как хозяев в доме пока не было, мы его и не залили после зимы.

— Марфа, а что на счет оплаты работы вам и другим работникам? — я замялась, но она меня поняла, и сразу ответила.

— Борис Павлович доверял мне код от сейфа, где у него лежали деньги на необходимые нужды. Оттуда я и брала на зарплату работникам и на продукты. У меня все записано!

Я кивнула.

— Кстати, обед наверняка уже готов! Пойдемте?

— Пойдемте.

Я еще раз обернулась, окинув взглядом территорию моего теперь, особняка, стараясь запечатлеть ее в подробностях, чтобы потом, все в деталях воспроизвести в памяти.

— Марфа, я перееду сюда, примерно дня через три, приготовьте мне комнату окнами сюда, на ворота!

— Так вы даже не посмотрели комнаты! — всплеснула руками, женщина.

— Успею еще! Пока поживу в той, какую вы для меня подготовите, а потом выберу себе по душе.

После довольно сытного обеда, я собралась уезжать, и спросила, где находится остановка транспорта.

Экономка удивленно на меня посмотрела, и «обрадовала», что таковой здесь, попросту, нет! У хозяев всех особняков, есть по несколько машин, на худой случай, можно вызвать такси. Видимо, заметив мое выражение лица, она поспешила добавить, что я могу взять из сейфа, сколько мне нужно денег, тем более, это деньги моего отца, а значит, и мои. Вот только там уже не так много осталось, возможно, хватит лишь на месяц содержания этого дома.

Поднявшись на второй этаж, я заглянула в кабинете отца в небольшой, встроенный в стену сейф, и мне показалось, что денег там, очень даже много! У меня аж ладони вспотели при виде нескольких банковских пачек пятитысячными купюрами. Это ж, сколько должно стоить содержание этого особняка, если здесь, денег, лишь на месяц осталось!?

Я скромно взяла шесть купюр, и, чувствуя себя «сиротой казанской», под понимающим взглядом экономки, положила их в сумочку.

— Марфа, вызовите мне такси! — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно уверенней и небрежней. Хотя, кого я пыталась обмануть? От меня, наверняка за версту пахло скромной студенческой столовкой и дешевой съемной квартирой. Просто, мне стыдно было признаться, что никогда еще не ездила на такси, и у меня попросту нет его номера.

В ожидании машины, я присела на ажурную кованую скамеечку у ворот, и достала свой телефон. Как ни странно, он оказался выключен. Запустив его, я аж присвистнула, когда из аппарата послышалась целая серия оповещений о пропущенных звонках от мамы и Альки. Неужели подруга опять собирается клянчить у меня ключи от квартиры? Да пусть тогда снова арендует ее для своих утех, а я, как раз, съеду.

У ворот посигналила машина с шашечками. Еще раз, обведя взглядом свою собственность, помахала рукой Степану, и поехала домой, к ожидающему меня, Лео.

Половина пути осталась до дома, за окном все также мелькали деревья, навевая дремоту, а все еще думала и никак не могла сама поверить, в привалившее мне счастье! Хотя, можно ли богатство, считать счастьем?

С одной стороны, мне было радостно, с другой, страшно и тревожно. Даже за короткое время пребывания в особняке, не успев его, как следует рассмотреть, я уже была озадачена тем, что содержание такого «домика», обходится очень и очень дорого!

Конечно, у меня еще есть три шикарные квартиры в новом жилом комплексе, но их продавать, я точно не собиралась, это будет мой источник дохода, когда я их сдам! Но, хватит ли мне этого на жизнь, оплату коммунальных услуг и зарплату работникам, это мне еще предстояло узнать.

Да, у меня еще есть и бизнес. Но его, я почему-то боялась и не знала, как к нему подступиться. Ясное дело, что в похоронном бизнесе крутятся огромные деньги, но и конкуренция, как я слышала, там тоже жесткая. Продать и деньги в банк положить под проценты? А что, идея вроде бы не плохая! Нужно будет с Игнатом Мефодьевичем посоветоваться.

Автобус резко дернулся, и его повело в сторону. Народ дружно охнул и заголосил. Чтобы не улететь носом вперед, я инстинктивно уцепилась за сидение и уперлась ногами в пол, а бедный Лео, проскрежетав по полу когтями, свалился на ступени перед задней дверью.

Автобус пошел юзом, тормоза пронзительно завизжали, и я почувствовала удар, треском прокатившийся по салону. Наступившая вслед за этим, тишина, показалась мне оглушительной.

Люди потихоньку стали приходить в себя, зашевелились, охая и причитая, осторожно выбирались из кресел, и, хрустя стеклами, спешили выйти из автобуса.

Так как я сидела сзади, то не торопилась на выход, ожидая, пока проход освободится. Судя по тому, что особо громких криков и стонов не последовало, никто сильно не пострадал, что уже радовало.

Бросив внимательный взгляд на своих соседей слева, тоже ни чего критичного не увидела. Дядьки так же, как и я, успели ухватиться за сиденье, и не упасть, и лишь сползли на пол при ударе.

Следующей моей, и самой важной заботой, стал Лео. Пес так и не выбрался из этой ямы со ступеньками, а продолжал лежать там у двери и тихо поскуливать. Этого еще не хватало! Надеюсь, что у него ничего серьезного!

Спустившись на пару ступеней, я присела рядом с моим песиком, но, он лежал в согнутом состоянии, и осмотреть его в таком замкнутом пространстве, было совершенно не возможно.

— Держись Лео, я сейчас!

К этому времени, все пассажиры покинули раскуроченный салон автобуса, и по нему, мне навстречу, двигался водитель, заглядывая за спинки сидений, проверяя, все ли люди вышли, и нет ли пострадавших.

— Ну, ты что, девчуля? Сильно ударилась? Что болит? — кустистые брови водителя, озабочено сошлись над переносицей, и он поставил на сиденье белый чемоданчик с надписью «Аптечка».

— Да нет, я удержалась! А вот мой пес, скорее всего, пострадал! Но я не могу даже посмотреть, что с ним. Наверх я его не затащу, большой он и тяжелый. Вы мне заднюю дверь, откройте, пожалуйста! Только подождите пока на кнопку нажимать, я сейчас выйду, чтобы подхватить его снаружи, а то с высоты упадет.