Одет Вовчик был довольно стильно, чего стоили одни зауженные фиолетовые брюки и явно по последней моде укороченные. А в купе с отсутствием носков и начищенными черными туфлями на босу ногу смотрелись как с чужого плеча. Верх одежды тоже выглядел довольно живописно и опять же по последней моде многослойно. Бутылочного цвета рубашка с длинным рукавом, сверху белая футболка с разодранной горловиной и надписью «Порву как грелку», а на ней еще и черный кожаный жилет нараспашку.

Мои брови, взлетев вверх, с трудом вернулись на свое законное место, и я поняла, что теперь я видела всё! Маринкино обтягивающее, словно вторая кожа, канареечного цвета платье уже не могло меня впечатлить больше, чем лук ее кавалера.

Пока я оглядывала одноклассницу, та также разглядывала меня. От ее цепкого взгляда явно не ускользнули ни мои бежевые босоножки из кожи страуса, ни такая же сумочка. Недовольно поджав губы, она процедила:

— Щедрый тебе «папик» достался! И что же он тогда тебе нормальную квартиру не снимет?

— А мне это не нужно, — пожала я плечами. — И у меня нет «папика». Мне от настоящего отца наследство досталось, и живу я сейчас в его особняке за городом.

— И где же это? — Цвет лица моей одноклассницы медленно, но верно приближался к оттенку молодой травы, что довольно хорошо гармонировало с цветом ее платья.

— Это в сосновом бору, улица Солнечная.

— Да ну, брешешь! — чуть не подпрыгнула Тараканова, а ее лицо вкупе с ее смоляными волосами напомнило Панночку после восстания из гроба! Такое же хищное, с безумно выпученными глазами. — Я там всех знаю! Между прочим, там в доме девять мы с Вовчиком живем!

— А я в седьмом, — пожала я плечами.

— Да ладно! Брешешь! И чей же это дом?

— Павлова Бориса Павловича, — спокойно ответила я, уже сильно жалея, что вообще вступила в этот спор. А я еще думала, что это только мужчины любят… иськами меряться! И кто меня за язык тянул!? Теперь же в гости будет напрашиваться. И как в воду глядела!

— Маш! Ну раз мы теперь соседки, то нам обязательно нужно подружиться! — засюсюкала она, мгновенно «переобувшись» и сменив гнев на милость. — На новоселье, когда позовешь?

— Позову. Вот только с делами срочными разделаюсь, так и позову!

— Да ладно! — махнула рукой Оксанка, попутно отмахиваясь от своего Вовчика, которому уже, по-видимому, надоел этот бабский треп. — Какие могут быть дела у богатой наследницы!?

— Оксан, у вас кто бизнес ведет?

Как кто? Мой котик, конечно. Почесала она ковбоя под подбородком своими острыми коготками. А тот аж зарычал от злости.

— А у меня — я! Всё, пока, спешу! — и, повернувшись на каблуках, направилась к джипу.

— Жду приглашение на новосель-ее! — понеслось мне в спину.

Дмитрий открыл мне заднюю дверцу, и вскоре я смогла выдохнуть, мысленно чертя свой длинный язык и тормознутость. Ну почему я в самом начале разговора не загадала желание, что Таракановой нужно срочно куда-то спешить! Теперь вот с этим новосельем придется что-то делать!

— Куда сейчас? — вырвал меня из моего мысленного чистилища голос Тараса.

— К ювелиру, куда мы в прошлый раз не доехали!

Едва услышав упоминание имени поверенного отца, ювелир, благообразный седой старичок, рассыпался в комплиментах, приглашая меня войти. Я подала ему одну из брошей и ждала, пока он тщательно рассматривал драгоценность.

— Двадцать тысяч вам могу предложить, барышня.

— Сколько? — Мое разочарование было очень сильным, так как я надеялась, что за старинное украшение получу гораздо больше! А этих денег мне и на неделю не хватит! Пусть продукты и вещи я могу не покупать, но зарплату своей охране и поварихе с экономкой платить все же должна.

— Ну хорошо, — махнул рукой старичок, — протеже Игната Мефодьевича, дам настоящую цену за эту редкость — пятьдесят тысяч! — И, покачав седой головой, словно сокрушаясь о собственной щедрости, открыл сейф и выложил на стойку пять десятитысячных пачек евро!

У меня при виде таких денег, как говорится, в зобу дыханье сперло! Что, впрочем, было к лучшему, так как я в состоянии временного столбняка все же сумела удержать покерфейс на своем лице и не показать, что на самом деле даже не представляла истинной стоимости украшения. Набив сумочку деньгами, поблагодарила ювелира и поспешила нырнуть с таким богатством под защиту тонированных стекол джипа и моего телохранителя.

— Куда дальше? — обернулся ко мне водитель.

А дальше мы заехали в обменник, где я обменяла для начала тысячу евро и решила по возвращении домой первым делом выплатить зарплату своему персоналу.

Дальше путь лежал в мою собственную похоронную контору. Нравится бизнес или нет, но для начала я должна проверить, как ведутся дела, а потом уж и решать, что с ним делать и какую выставлять цену в случае продажи.

— Дмитрий, а почему сегодня мы ни от кого не прячемся и нас никто не преследует? Да и ты более расслаблен, несмотря на последние события!

Он сверкнул на меня своими глазами цвета шоколада.

— А мы с Тарасом подготовились! — При этом мужчины заговорщицки переглянулись. — Сегодня утром я обследовал днище внедорожника и нашел прикрепленный маячок! Так вот, мы его не стали трогать. Но этот автомобиль выехал раньше нас и увел за собой слежку совсем на другой конец города. А потом водитель снял маяк и скрылся от преследователей!

— В смысле? Не понимаю, а мы на чем едем тогда?

— На джипе! Только у него номера другие. У вас, Мария Викторовна, гараж из восьми автомобилей! На удачу два из них оказались полными близнецами, только номерные знаки разные. Чем, собственно, мы и воспользовались!

— Дима, а кто же за рулем того джипа был? У нас больше нет персонала!

— Пять баллов за внимательность, Мария! — Телохранитель уже широко улыбался, довольный своей предусмотрительностью. — Степан позвонил следователю по делу об убийстве вашего отца, и тот выделил водителя и сопровождение. Их задачей было пока вести наружку и лишь при угрозе вашей жизни задержать бандитов. Но, к сожалению, те только наблюдали за машиной!

— К сожалению!? — чуть не задохнулась я от возмущения.

— Да, Мария, к сожалению! А иначе ваши преследователи уже были бы задержаны, — взгляд в зеркале стал колючим.

— Извини, я сразу не подумала. Вы со Степаном всё правильно сделали!

— Надеюсь, — кивнул здоровяк. — Это была относительно хорошая новость, а плохая состоит в том, что, по всей видимости, крысой был садовник. Это он поставил маячок на машину, и он же устанавливал скрытые камеры на территории, мы нашли еще несколько. Но задержать его, увы, не успели, он скрылся. Но следователю Копылову Степан уже сообщил его приметы.

Я же только сокрушенно покачала головой и вспомнила, что еще при знакомстве мне садовник показался себе на уме, и пробормотала: «Всегда виноват садовник».

Но вот впереди показались ворота ритуального агентства «В добрый путь». Нам оставалось только переехать мост через небольшую обмелевшую речушку, но едва мы на него въехали, послышался тихий хлопок, и машина начала заваливаться вперед.

Сначала током по нервам полыхнул страх, но чувство самосохранения тут же взяло спасение бедовой владелицы в свои руки. Я лишь успела истово пожелать, чтобы машина удержалась на остатках моста, как полетела вниз. К счастью, мой полет был совсем недолгим, а падение мягким. Соскользнув с заднего сидения, я приземлилась на спинку переднего правого, довольно больно приложившись об него носом.

Как только последние искры перед глазами погасли и перестали идти слезы, я почувствовала, что меня тормошат за плечо. Высунув свою заплаканную мордашку за спинку кресла, прогундосила:

— Дим, не тормоши, и так хреново, нос болит!

— Ты плачешь? Не надо, успокойся! Всё будет хорошо, вот увидишь! Ты главное не двигайся! Я сейчас вылезу через люк и закреплю машину!

— Дим!