Короче, бла-бла-бла в красивом оформлении. Я даже придумала, какую дырку закрою в туалете этим удивительно плотным картоном! Кому звездочки на погоны или премии, а мне картинку да пластмассовый чайник! Только то, что меня снимают и в случае чего мой перфоманс покажут по телику, удержало меня от того, чтобы не вернуть им их «особо ценные» подарки.

Когда же я поняла, что вся эта показуха подходит к концу, немного расслабилась, предвкушая, что наконец меня оставят в покое, когда почувствовала на себе пристальный взгляд.

Немного позади чиновников стоял одетый с иголочки красивый молодой мужчина и с легкой улыбкой, не моргая, смотрел на меня.

Только спустя еще полчаса мне, наконец, удалось отвязаться от навязчивого внимания правящей верхушки нашего района, а также СМИ.

Я, конечно же, все лавры приписала Лео, но представительница всевидящего корреспондентского братства с улыбкой попеняла мне за скромность, заявив, что, по показаниям самого задержанного, я в процессе его задержания покусилась на святая святых любого мужчины, нанеся его «орудию труда» колоссальный вред.

Представители администрации при этом еле сдержали смех, покашливая в кулак, хотя в их глазах плясали смешинки. А вот участковый стал хмур, услышав подобное заявление. Он, прищурив глаза, долго потом буравил колючим взглядом девушку с микрофоном. Чую, устроит Павел кипиш по выявлению источника утечки информации.

Наконец, нас с Лео отпустили подобру-поздорову, я же, прощаясь, невольно поискала глазами того солидного молодого красавца, столько времени буравящего меня взглядом, но, увы, его уже и след простыл.

Ну да ладно, как говорится, рыльцем не вышла олигархов цеплять.

Маму я застала на кухне. Вкусно пахло наваристым борщом на курином бульоне. Я глубоко вдохнула его божественный аромат.

— Мам, тебе еще долго варить? Может, помочь?

— Да нет, дочка, осталось только чесночок мелко порезать, да зелень, и всё готово! — Мама внимательно на меня посмотрела. — Что-то случилось? Отчего это начальство наше тобой интересуется? Хотя, если бы что натворила, уж забрали бы! Тьфу-тьфу! Так что произошло? Расскажешь?

— Обязательно расскажу! Но уверяю, что ничего плохого! С борщом закончим и всё узнаешь. — Я быстро чистила чеснок и думала, с чего же лучше начать с мамой разговор.

— Но ты чем-то взволнована, я же вижу! — Мама прикрыла кастрюлю крышкой и присела на табуретку, пытливо всматриваясь в мое лицо. От волнения ее лоб снова прорезали глубокие морщины.

— Не волнуйся, мамуль! Да, мне нужно с тобой серьезно поговорить, но новости скорее хорошие, хоть и невероятные. Просто я хочу это сделать не в присутствии Виктора Петровича. Он вроде человек хороший, но разговор касается только нашей семьи. — Скептически посмотрев на несколько долек чеснока и нож, решила избавить себя от лишней работы, а свой маникюр — от угрозы быть испорченным, сунула руку в ящик стола и представила, что держу в ней чеснокодавилку.

Вытащив сей символ человеческого гения, быстро раздавила с его помощью над кастрюлей дольки чеснока, добавила нарезанную мамой ароматную зелень и, накрыв кастрюлю крышкой, выключила газ.

— Всё, мам, готово! Ну пойдем, что ли, в зал?

— Может, лучше в сад? Под яблонькой на лавочку присядем.

— Нет, мамуль! Там нас могут подслушать. Или тетя Маша не вовремя встрянет со своими разговорами.

— Ну хорошо, — все так же настороженно на меня глядя, согласилась мама, и мы устроились с ней в зале на диване.

Я совсем как в детстве залезла на него с ногами и укрылась тонким бордовым пледом. Так мне было уютней и я чувствовала себя уверенней. Мама последовала моему примеру.

— Ну слушай, мам…

— Даа, мама ошарашенно покачала головой, — сказать, что ты меня удивила, это ничего не сказать. С тех пор как Борис меня бросил, пригрозив отнять тебя, если буду его семье докучать, я его и не видела! Про алименты и речи быть не могло, с его властью и деньгами мне было с ним тягаться. Вот и растила бы тебя одна, если бы не встретила Виктора, отца твоего неродного. Хотя что мы с ним прожили? Совсем ничего! Так что, по сути, так я тебя сама и вырастила! Но вот то, что Виктор оставит наследство тебе и предположить даже не могла! — мама удивленно покачала головой. — Да еще какое наследство!

Мама долго не могла поверить в такое чудо, охая и ахая. Так что я поняла, что это будет слишком — вываливать на нее всё и сразу. Поэтому разговор о моем волшебном даре я решила оставить на другой раз.

Не успела я вздохнуть, как мама потребовала рассказать ей о том, зачем ко мне приезжала целая делегация.

Вздохнув, решила рассказать ей всё, как было. Что-то умалчивать всё равно не получится, так как ей болтливые кумушки и так всё доложат, а то еще и от себя добавят.

Мама еще какое-то время охала да ахала, ругая меня за то, что пошла одна через лес.

— Мам! Да если бы я была без такого защитника, я бы ни в жизнь одна по лесу не пошла, — успокаивала я ее. — Так что цени, какая у твоей дочери охрана.

— Я бы предпочла охрану двуногую, да заботливую и внимательную, — косясь на моего пса, пробурчала она себе под нос, но я все равно ее услышала и улыбнулась.

И все же мама на самом деле впечатлилась героическим поступком моего Лео, втихаря налив ему в миску борща и при этом шепотом нахваливая.

Затем мы с мамой сами пообедали, а потом она понесла дяде Вите обед на работу. Я же не спеша прошлась по дому, подмечая то, на что раньше не обращала внимания.

Дом уже на самом деле разрушался прямо на глазах! Многочисленные трещины по стенам, желтые потеки на потолке, ржавые трубы, всё клееное-переклееное сантехническими нашлепками. Наш старый дом держался из последних сил.

Да уж, похоже, одним ремонтом здесь не обойтись! Внезапно мне пришла мысль построить маме новый дом! Тем более что мое материальное благополучие претерпело значительные изменения в лучшую сторону!

А пока я просто пожелала, чтобы трубы хорошо держали воду, впрочем, как и крыша, чтобы дом увеличил свою прочность и дальше по мелочи. Какие-то кардинальные «ремонтные» работы я делать не стала по той простой причине, что взрослый хозяйственный мужчина, каким я считала дядю Витю, обязательно заметит эти изменения и возникнут неудобные вопросы.

Но также я наколдовала некоторые приятные в быту вещицы, которые вполне могла привезти с собой в виде подарков. Так как дома я была одна, то и прятаться не посчитала необходимым, материализуя нужные мне вещи буквально из воздуха.

«Колдонув» очередную вещичку, на этот раз обувную ложку, я услышала сбоку от себя жалобное поскуливание. Повернулась и наткнулась на ошарашенный взгляд моего пса. Если бы я верила в переселение душ, то точно бы решила, что в него вселился дух человека, настолько осмысленным и пораженным был его взгляд.

Уверена, что собаки не могут так явно выражать мимикой свои эмоции. Чтобы это проверить, я присела на стул и наколдовала Лео его любимое лакомство — собачье печенье. На его морде снова отразилась вся гамма пораженного до глубины своей души человека.

Мне как-то резко стало не по себе. Но еще больше мне поплохело, когда пес отказался съесть это печенье и попятился от моей протянутой руки. Для чистоты эксперимента я открыла холодильник и так, чтобы Лео это видел, взяла с блюда вареное куриное крылышко и протянула псу. Лео, ни секунды не сомневаясь, с хрустом схомячил гостинец, недоверчиво покосившись на оставленную мной на табуретке печенюшку.

Слов у меня не было, одни эмоции. Не зная, что и думать, я продолжила бродить по дому, но уже ничего не наколдовывая. Пес же, как привязанный, следовал за мной с низко опущенной головой, продолжая искоса за мной наблюдать. Такой способ слежки меня даже насмешил, так как это мне напомнило, как прячется маленький ребенок, закрывая свое лицо ладошками и думая, что его никто не видит.

Через некоторое время Лео, видимо, приспичило в туалет, и он выбежал на улицу, направляясь в угол огорода за самый большой смородиновый куст. Я задумчиво проследила его маршрут, отметив, что пес бегает точно по тропинкам, даже если у него есть возможность сократить путь, пробежав наискосок к нужному ему месту.