Боря и сам присмотрелся, а там осколка край жёлтый блестит.

– На жилу наткнулись, – улыбнулся Лопырёв сразу. – Вот её край вместе с камнем и откололся. А золотая вена походу тянется вдоль того камня.

– Ага, как будто золото в камень вросло, – кивнул Стасян, разглядев немного, но важное. – Но отдели от всего лишнего металл благородный и немало добра получится. Так что, Шац, не в обиде теперь?

– Японские мотивы, говоришь? – усмехнулся Шац и осколок в руке взвешивая, сам в архитектуру с дизайном подался. – Да здесь купель ебануть можно! Или на бассейн расширить и выйти. С местом для ныряния. А баню вообще подвинуть. Но с пагодой ещё надо помыслить. Или татами какое бахнуть при расширении зоны патио. Да, мужики?

– Ага, медитация и всё такое прочее, – уже отряхивался крановщик, восстановив статус-кво. – А то ты никак дзен постигнуть не можешь. Саматхи достичь. Ну или хотя бы поискать.

– А что это за хрень?

– Это когда тебе хорошо так, что всем через тебя хорошо, – ответил крановщик вроде просто, а вроде и двоим не раскопать глубины. – Ну чисто о душе подумать. А то всё водка-водка, бухать-бухать. А о великом когда? О космосе и микрокосме? Человек вообще по образу и подобию? Или хвост собачий, да и тот облезлый?

– Стасян, я не пойму. Ты с гор спустился, что ли? – попытался снова разгадать этот ребус под названием «человек» Матвей Алексеевич, но курить снова не стал. Девушке обещал. С красивыми глазами. – О космосе он мне втирает. Тут со своей планетой разобраться не можем. Куда нам ещё и Марс лететь засорять? И прочий Дальний космос. Угомонись уже.

Подумав, Шац отдал все сигареты крановщику.

– Вот, дарю.

Но затем Лопырёв сказал Глобальному как есть:

– Борь. Результатом доволен. Базара нет. Грамм на двести-триста потянет после обработки. Сбыт найду.

– У меня есть сбыт, – буркнул Глобальный как бы вставив слово между делом.

– В смысле есть? – даже сбился с мысли хозяин участка.

– Прямая. В смысле прямая поставка в Москву. В ювелирки ломом пойдёт, – Боря даже на телефон посмотрел, дату припоминая. – Батя сейчас фуру в столицу гонит. Доверили ему груз с мороженой рыбой с Владивостока. А твою подложку я в аренду сдал на тот же маршрут. А как обратно водитель приедет, через него можно передать. Вместе с золотым песком. Там тоже уже грамм двести с лишним набралось. Я в последние дни не взвешивал. Горн сделал, в гараже стоит. Но пока не пробовал. Давай слитки сделаем? Удобнее будет!

Оба на Стасяна посмотрели, а тот колечки пускает. О золоте не думает, но раз на него внимание сконцентрировалось, тут же сосредоточился, кашлянул:

– А что? Не так уж и мало выходит. Кузнеца вам искать надо, мужики. Ну или самим видео-ролики в интернете глянуть.

– Ай, да Боря! Ай да сукин сын! – рассмеялся Шац, уже и не знаю журить, ругать, курить или хвалить.

– Кстати, давайте я за кузнеца, а? – тут же снова попытался наняться Стасян, словно не желал ехать в деревню.

– А как же ролики? – приподнял бровь Шац.

– Да какие ролики? Я так всё сделаю! На глаз, – заверил крановщик. – Что там делать? Поднимай температуру, да поднимай, пока не расплавиться!

– Ты ещё с ураном экспериментировать начни, – улыбнулся Боря.

– Мужики, ну вас нахрен. – уже освобождённо смеялся Шац. – Борь, увези этого неандертальца подальше. Хотя бы на недельку. Ну чисто без закидонов отдохнуть. А то он нам тут и газ обнаружит следом.

– Я, кстати, скоро получу допуск к газовому оборудованию, – прикинул сантехник тут же. Теперь вообще без тени улыбки на лице.

– Как это? – вновь впал в лёгкий ступор Матвей Алексеевич.

Боря только что улыбался, а тут вдруг снова серьёзен стал и объяснил:

– Пятый уровень сантехника у меня уже есть. Заочно получил. Ещё высший уровень сварки получить собираюсь. У НАКС.

– Где? – переспросил Стасян.

– В национальном агентстве контроля сварки, – добавил Глобальный. – А дальше сущая херня по сантехнике остаётся. На шестом разряде от меня ждут, что буду разбираться в кинематических и гидравлических схемах оборудования и знать всё о допустимой нагрузке для деталей и механизмов. А чего там разбираться и знать? Я давно с этим работаю. А чтобы получить седьмую степень мне и делать ничего не надо. Диплом о среднем профессиональном образовании у меня есть. Нет только опыта работы в опытном цеху. Но это в какую-нибудь закрытую шарагу на подработку устроиться просто надо. Калибры там собирать или Арматы. Без разницы. Лишь бы сдельный график. А пока там связи налажу, заодно и высшую, восьмую стадию можно защитить. Для восьмого разряда всего-то нужно знать всё о технологическом процессе работы с экспериментальным оборудованием. Но если плазма и гиперзвук уже где-то рядом будут, то почему бы и нет?

Боря, сказал это всё совершенно ровным голосом. Но вдруг улыбнулся. И даже немного рассмеялся следом, чтобы точно поняли:

– Да шучу я! Проще уж сразу к газовикам устроиться. А куда мне без семейных связей?

Мужики рассмеялись.

– Точно, без блата не пробиться, – сказал Стасян.

А Шац воскликнул, по плечу сантехника хлопая:

– Я смотрю ты тут вообще время даром не терял!

– Ну а что делать? – пожал плечами Боря. – Я всего лишь умею всё делать своими руками, а за чужие не в ответе.

– Не в той среде родился, – кивнул с пониманием Матвей Алексеевич, и в какой-то момент добавил на полном серьёзе. – Нет, Боря. Ты как хочешь, а газ – это уж не наш уровень. От монополистов только я пизды ещё не получал!

– Тогда уж нефть надо искать, – добавил и Стасян. – С ней больше шансов соляру в народ вернуть. Она раньше вообще везде была. А теперь нигде и ни хрена. Ещё и стоит, как парфюм. Но не тот запах!

Оставив дымящийся остов бани и глубокую яму, мужики посмотрели на него выразительно, но добавлять ничего не стали, только в дом вернулись.

Ну его нафиг!

Прекрасное утро, солнечное и так легко дышится.

Близилось время второго завтрака. Боря позвонил Лиде, потом Роману, чтобы встретился с группой и готовился. Вика ещё прилетит, да и рестораном заняться не лишне будет. Но пока есть время попить чая – сантехник читал статьи о христианстве и всё чаще морщился: крестовые походы, религиозные распри, распады единой ветки на католическую и православную, на католическую и протестантскую, разделение православной ветки на обряды нового образца и старого – на староверов и «нововеров». Он же – Никонианский раскол.

– Да христиане даже между собой договориться не могут, – в какой-то момент возмутился Боря. – Не говоря уже о том, что существуют христианские секты, раскольники, ортодоксы, адвентисты, паписты, патриархат и прочие плюшки.

– Это жизнь, Боря. Не редко в одной семьей братья и сёстры ненавидят друг друга… Ты только о золоте поисковику ничего не говори, – предупредил Шац, планшет для себя доставая из новой коробки, которую притащил из спальни. – Не то другие монополисты заинтересуются… По безопасности.

В то время как Стасян под чаёк смотрел видеоролики о кузнечном деле на старом планшете, который каким-то чудом уцелел при скучающем в доме ротвейлере.

– А зачем подковы раскалять? – заинтересовался очередным роликом крановщик. – Да я так их разогну! Есть пара на пробу?

– Потому что поломаешь скорее, чем согнёшь. Разогреть надо, чтобы атомарную решётку потревожить, связи ослабить, – ответил Шац как ребёнку учитель физики в школе и украдкой на Борю взглянул.

Сантехник кивнул. Понятно, что даже если Стасяна на кузнеца оставить учиться на «супербыстрые курсы от часа до трёх», то больше поломает, чем сделает. Силы-то немеряно, но умения нет почти. Одно желание неуёмное.

«А йети должен жить в лесу», – подытожил внутренний голос: «Или хотя бы не покидать пределы деревни. Местные-то давно привыкли. А пока враг на нас не пойдёт пешим строем, наше супероружие лучше приберечь. Вот двинутся на нас супостаты, тут-то мы его снова к границе и доставим».