Боря как стоял, так и застыл. Так вот что значит современное выражение «крутиться и изгаляться». А он тут работает каждый божий день без продыху, вместо инвестирования.

– Слушай, ну это надо обдумать, – признался Боря.

– Думай… только не долго, – хмыкнул Лопырёв. – А то сам займусь.

Довольные предложением и компанией друг друга, они вернулись к мужикам, а там Стасян стоит смущённый. И ладошку протягивает. А на ней самородок на две части разломан. И следы зубов виднеются.

– Ты нахуя самородок перекусил?! – округлил глаза Шац.

– Ты же сам сказал – грызи, – напомнил Стасян. – А мне золота в организме не хватает. Видишь, зубов золотых нет? – И он улыбнулся.

Шац только сплюнул и к дому сразу пошёл, на ходу уже договаривая:

– Боря, забери его домой, пока по воде не пошёл. Или воду всю в вино нам по скважине не переделал. Нам всё-таки ещё мыться!

– Погоди, Шац! – побежал следом за ним Стасян. – Да давай я тебе тот забор по осени и поставлю вместо бригады. За пару часов управлюсь! А если за территорией, то… за день!

Они следом уже о чём-то своём договаривались, а Боря с Лаптем стояли и смеялись.

– Слушай, а что там за кипишь с женой Вишенки? – спросил между делом сантехник. – Мне председатель звонил. Набуханный и явно не в себе.

– Никакого кипиша, любовь у нас, – улыбнулся Лаптев и судя по виду, был весьма доволен её результатом. – Ты только это. Не болтай много, да? И всё хорошо будет.

– А если НЕ будет? – на всякий случай спросил Боря. – Полковник же!

– Да брось, – растянул губы Лапоть, от очередного бычка избавляясь, чтобы никотином эффект от многократного применения трения двух организмов умножить хотя бы на полтора. Ведь лучше жизнь уже не будет! Берём то, что есть и живём… Но ты подумай. Кто ж жену в собственном посёлке на соседней улице искать будет?

– А, ну если так, – добавил в сомнениях сантехник, больше думая о камерах.

– Всё хорошо будет, Боря. Не ссы. Камеры на своей улице я отключил. Вроде как неполадки. Нам бы только из дома Вишенки арбалет ещё незаметно обратно спиздить, пока Матвей не чухнул, что проебали.

– Какой арбалет? – переспросил Боря и губу прикусил, уже зная ответ. – Погоди, ты сказал НАМ?

«Это точно не лучшая идея дня в дом полковника за арбалетом лезть!» – предупредил внутренний голос почти строго.

– Да в том-то и дело, – добавил Лапоть, закуривая последнюю в пачке. – На нём отпечатки Стасяна. Этот чудо-человек на охоту в ночи гонял, а добыл Вишенку. Удачно съездил, базара нет. Но я хрен знает, сдавал он в картотеку свои пальцы или мимо прошёл?

Боря только рот открыл. Дела вроде нет, но интерес есть. А это порой хуже любого дела.

– Так что прав Шац, на время в деревню его отвези. Целее будет, – прикинул Лапоть, прикуривая. – А, чтобы совсем подстраховать, лучше обратно всё взад вернуть. Мол, как висел, так и висел. Не брали. А кто это лучше сделает, как не сантехник? Ты же в любой дом вхож. Так придумай что-нибудь.

Боря подзавис. Столько вопросов сразу появилось.

– Так, тормози. Вишенка либо охотится, либо уже отсыпается. Это раз. И ты хоть знаешь, где Стасян живёт? Я только знаю, что туда пидорить часа два-три. Бате его пытался дозвониться, да трубку не берёт.

– Выходит, от ста до двухсот километров радиус. Надо на карте посмотреть, – кивнул Лаптев и обратно к своему дому направился. – Ладно, не ссы, я обязательно поинтересуюсь. А ты пока в гости к Вишенке сходи. Проведай.

И он пошёл, не оборачиваясь. В сланцах. И почти летел над подтаявшим асфальтом, синюшных ног не чуя.

Ведь когда дома снова ждут, на душе легко, а дорога пролетает незаметно.

«Боря, не спеши. Надо всё тщательно обдумать», – добавил внутренний голос: «Пойдём лучше ещё про христианство почитаем. Вдруг ты тоже из избранных? Не даром же голос в голове слышишь. Но мозгоправу тебя не сломить… Разве что забеременеет немного».

Сердце билось как бешенное. Сантехник застыл у калитки дома Вишенки. Палец замер в сантиметре от звонка. Учитывая размеры декоративного заборчика, это всего лишь условность. Можно позвонить и сразу с крыльца. Прямо у двери.

Можно даже посмотреть в домофон, улыбаясь хозяина вместо глазка, но лучше заранее оповестить о своём присутствии, когда имеешь дело с представителем властных структур. Боря и рад бы назвать их силовыми, но так уж повелось на Руси, что всё, что выше майора по званию – это уже власть.

«Не зря же «майор» переводится как «главный», да?» – напомнил внутренний голос.

– Боря? – сонно спросил скрытый динамик на калитке, тогда как веб-камера наблюдала за гостем из-под крыши внешнего гаража. – Ты, что ли?

От внутреннего гаража в доме оба Вишенки отказались. Проект их дома не подразумевал автомобиля под боком. До него приходилось пройти метров тридцать от крыльца, так что дом обошёлся на пару процентов дешевле.

– Да, Бронислав Николаевич, – ответил сантехник. – Переживаю я что-то за вас. Можно войти?

– Ну входи, – ответил полковник с лёгкой заминкой.

Уже на крыльце Глобальный понял в чём дело. Вишенка встретил его в одном носке, в рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами и манжетами. И в семейных трусах в горошек.

– А я тут… никак второй носок найти не могу, – почесал щетину Вишенка. В глазах столько растерянности, словно хаос вокруг один, бардак и безнадёга. – Куда она их девала постоянно? И откуда находила? Вот загадка!

Боря осмотрелся. А в доме пока даже пыль без хозяйки собраться не успела.

«А весь хаос и растерянность скорее на лице мужа, который настолько привык к жене, что даже с носками справиться не может», – тут же добавил внутренний голос.

– Бронислав Николаевич, а вы её… прям любите? – спросил сантехник, оглядываясь в поисках арбалета в прихожей.

Определённый беспорядок Вишенка всё же в обстановку привнёс. Так среди дивана, кресел и камина теперь валялся автомобильный бампер и знак «Осторожно строительные работы». Но оба как-то в уголке, с краешка и «артефакты» старались ничем не привлекать внимания. Если бы не грязные следы, что тянулись от прихожей к лестнице и остались на ковре, можно было вообще не заметить.

– Ну как люблю? – удивился Вишенка. – Мы же двадцать пять лет вместе. Это целая жизнь, считай. Лошади!

– Почему лошади? – невольно переспросил сантехник, разглядывая трофейные головы животных на стенах в просторном помещении с витой лестницей, что вела на второй этаж и была устлана коврами, а теперь ещё и заляпанными.

«Вишенка явно пытался попасть в спальную после последней охоты», – прикинул внутренний голос.

– Потому что они двадцать пять лет живут, – припомнил полковник и на радостях от этого факта обнаружил штаны. А вот с кителем не так повезло. Запропастился куда-то. – Ты это… стрелять из арбалета умеешь?

– Не приходилось, – тут же навострил уши Боря.

– Вот и мне не приходилось, – признался Вишенка. – Херня какая-то вышла. Только по колено в грязь провалился. И бампер сорвал, пока по лесным дорогам волков искал. А что толку?

– Нет толку, – кивнул Боря и уточнил, как будто дело было бы пару дней назад. – А арбалет покажите? Никогда вживую не видел.

Вишенка вздохнул и с трагическим видом покачал головой:

– Не могу. Я пока из снега выбирался, где-то там его и посеял, – тут Вишенка снова вокруг себя осмотрелся и добавил трагично. – Я же в куртке был. Пуховик «Аляска». Но пуховик вон в прихожей висит. А китель не висит. А как можно проебать китель под пуховиком? И откуда дорожный знак взялся? Там ведь чисто бездорожье одно было. И…

– Волки? – с сочувствием в голосе спросил Боря.

– А может и волки, – добавил Вишенка, отбросил штаны, что никак не налезали на него ни одной штаниной. – Жизнь вообще либо волчья, либо собачья! – заявил он горячо, голову в ладонь сложил, сокрушаясь и вдруг… захрапел. Почти сидя, почти в присяде, больше напоминая не до конца присевший экзокостюм.