– Маливанский! – донеслось от калитки тем временем.

Боря с Гиней повернулись на звук.

Пока на соседний участок бежали люди с автоматами, ловко беря в кольцо порог дома, но напрочь затаптывая следы, к нему ведущим, на участок к Шацу вошёл Вишенка.

– Ты чего на нашего сантехника нападаешь? – возмутился полковник уже скорее не как служебное должностное лицо, но как лицо выборное.

Он всё-таки ещё и председатель посёлка. И сам кадры назначает. А если кадры косячат, с него и спрос.

– Я нападаю? – удивился Маливанский и уже хотел показать привычный ему сравнительный жест роста, где обычно отмечал уровень своей голову и уровень всех окружающих по пупок.

Но в этот раз затея не вышла. Боря сидел на корточках, зажимая пах, и оказался даже ниже.

– Я всё видел! – добавил строго председатель и подошёл поближе. Принюхался подозрительно. А тут все факты на лицо.

От Маливанского несло крепки алкоголем. Не всякий ветер с уликой справится.

– Ты что, пил? – удивился председательствующий полковник, подходя с подветренной стороны.

– Я? – снова удивился Григорий и решительно покачал головой. – Да я с Нового года ничего не пил!

Пока он открывал рот вблизи, пахнуло не только парами алкоголя, но и знакомыми женскими духами. И тут Вишенка навострился.

– А вот сейчас и проверим, – хмыкнул председатель и телефон достал с номером ближайшей норколожки.

Сделав звонок, он обо всём договорился, закончив эффектным:

– Ждите!

С соседнего участка как раз прибыли ребята с автоматами наперевес. Старший группы покачал головой:

– Заглянули в каждое окно. Всё чисто. Взломать дверь?

– Не надо, – хмыкнул полковник и показал на охранника. – Пакуйте этого пассажира. Вот наш возмутитель порядка. Поехали.

– Куда это? – в раз набычился Маливанский.

– Как куда? Анализы сдавать, – улыбнулся Вишенка, но улыбкой хищной акулы.

Не могла же жена всю будку провонять духами. Причём ещё до того, как охранника подменила. Значит, был ближе, чем следует.

Гораздо ближе.

– Я тебя породил, я тебя и убью, – прошептал следом Вишенка, пока двое спецназовцев карлика под руки подхватили, да так к ПАЗику своему и понесли, что застыл на улице рядом с со служебным автомобилем. Задержанный только снова ножками перебирал, снова ощущая дежавю.

Перед тем, как уйти, Бронислав Николаевич лишь сантехнику по плечу похлопал:

– Что, Боря… Отдыхаете?

– Отдыхаем, – ответил Глобальный, и попытался приподняться. Но снова остался на месте. Если первый удар по шарам почти сразу прошёл, а после второго стало немного некомфортно ходить, то третий тестикулы точно не простили и болели уже как следует, и судя по неприятным ощущениям и тесным трусам, порядочно увеличились.

«Но Маливанского и так арестовали. Карма же!» – воскликнул внутренний голос: «Не важно какого ты роста. Если ты косячишь, рано или поздно спросят».

– Шац вернулся, – добавил Боря, с трудом поднимаясь.

– О, Шац – это хорошо! Пусть сам уже охрану ставит. Загляну к нему на днях, – ответил полковник и отбыл с посёлка вместе с группой.

По пути Вишенка только на КПП заехал, в будку зашёл и так выразительно на жену посмотрел, что побледнела вся.

– Ну что, Лиза? Давай что ли…

– Что? – убито переспросила супруга, тридцать лет в законном браке пребывая.

С института ещё её знакомы. Там и поженились на третьем курсе, пока он уже служил во внутренних войсках. Сначала милиционером, потом полицейским, а дальше она уже следить за реформами перестала.

Слова разные, смысл один и тот же.

– … второго своего охранника давай! – договорил супруг, свернув с важного разговора на второстепенный. Подождёт до вечера. Только баночку алюминиевую из-под напитка на столике как бумажную смял. – Но его я уже сам лично проверю! А пока не пребудет, сама и сиди тут… дежурь. Вечером поговорим.

– Ага, – выдавила из себя бледная и трясущаяся Елизавета Валерьевна и на банку следом минут пять безотрывно смотрела, как супруг уехал. А затем решила бежать. Ведь жить ей оставалось плюс-минус пара часов. Или даже часа три, если муж снова на ужин опоздает. Но конец её будет не таким эффектным, как у Маливанского.

Однако, прежде чем бежать паковать чемоданы, она позвонила наймиту Александре.

– Саша, вы не могли бы выйти на работу прямо сейчас? – убитым голосом спросила пойманная и почти раскрытая на измене жена.

Свечку рядом вроде никто не держал, но по взгляду Вишенки понятно – спалил. Ещё и Маливанского забрал на допрос. А тот через пару дней расколется. Если уже всё не рассказал.

«Недолго музыка играла», – вновь и вновь крутилось в голове перепуганной супруги.

– Могу! – ответила весёлым голосом Сашка. – Вот прямо сейчас такси вызову и прибуду!

– Хорошо. Тогда будка остаётся открытой. Я всю инструкцию на листочке напишу тут. Шлагбаум поднят. Как приедешь, опустишь.

– А вы мне ничего сами не расскажете-покажете, что ли? – искренне удивилась без пяти минут охранница.

– Я уже нет, – вздохнула Вишенка и уточнив детали по телефону, отключила связь.

Что дальше? Ну хотя бы чемодан-загранпаспорт-Мексика. Отложенных накоплений на пару лет хватит, а потом придумает что-нибудь.

Главное, бурю пережить, а дальше – либо выплывет, либо… всплывёт.

Боря сидел на нижней полке, в лёгком наклоне. Бог, конечно, любит троицу, но речь явно не о трёх ударах по детохранилищам. Последствия не заставили себя долго ждать. Тестикулы распухли так, что любые трусы стали тесны. Сидеть не удобно. Стоять не удобно. Ходить – тем более неудобно. А что делать – не известно. Только и спасало, что полотенце и расставленные в стороны колени.

В парилку заглянул Лапоть и глядя на такое дело, покачал головой, заявив:

– Боря, ты страусов решил вывести?

– Нет вроде, – ответил сантехник, но судя по ощущения, так и было.

Карма как бы снова намекала, что делает что-то не так. Сначала челюсть пару раз проверили, потом покусились на святое.

«Но что?» - возмутился даже внутренний голос: «Кому ты опять дорогу перешёл?»

– Так и не сиди в жаре. Ещё больше распухнет. Ты лучше… охладись, – дал пространный совет Лаптев и вернулся играть в настольный теннис с Шацем.

Звук ударяющегося о стол маленького пластикового мячика вскоре возобновился. А Боря, немного подумав, решил, что совет разумный. Если тектикулы распухнут ещё больше, то кресло-мешок таскать за собой уже не обязательно. Где захотел, там и присел.

Следующий вариант только – просто кресло. Лёг и забылся от всех тревог.

«Да и инвалидность сразу оформят», – отметил внутренний голос: «Только за водительским уже не сильно-то посидишь, а тебе ещё дел столько!»

Рассуждая о жизни, Глобальный присел рядом с наполненным бассейном, потрогал воду – холодная. Даже бортики запотели от перепадов температур. В парилке плюс сто двадцать. А вода в ёмкости снаружи градусов десять от силы.

«Ну если разницы в сто десять градусов недостаточно для лечения, то я даже не знаю. Не резать же!» – добавил внутренний голос и порекомендовал отвлечься, пока лечиться будет: «Нырнуть и вынырнуть как из проруби может каждый. Да подействует ли?»

Чтобы всё поджалось и уменьшилось наверняка, Глобальный телефон рядом с бортиком уложил и в воду залез, чтобы глядя на клипы, как следует посидеть.

Да куда там? Дух перехватило! Распаренное тело само едва назад не выпрыгнуло. Но человек заставил его страдать и лечиться. А вместе с тем – позвонил. По делу.

– Лида, привет. Слушай, давай тебя в группе попробуем.

Всё-таки единственное что во истину привлекает нас в других людях, это их яркость. И Лида была девушкой выразительной. Ей красота дана нам авансом. И рано или поздно она уйдет. Что же останется? Да только её образ. Той самой яркой личности на клипах и в записях на концертах на радость фанатам.