— Рафаэль считает, что я зря выбрала тебя, — выдала и зажмурилась.

— А кого надо было?

— Его, — выпалила я всё-таки и замерла, ожидая реакцию Басова.

Но то, что я получила от него, максимально удивило меня. Ярослав, до этого натянутый как струна, в момент расслабился, а потом и вовсе улыбнулся по-мальчишески открыто и легко.

— Мило, — покачал головой и продолжил сосредоточенно вести автомобиль.

— Мило? — недоумённо переспросила я, когда в течение минут пяти мы просто ехали в полной тишине, наблюдая за тем, как день клонится к своему закату.

— Угу, — кивнул парень, — всё по стандарту, Истома. Аммо маниакально подозрителен и просто переживает за то, с кем именно ты решила встречаться. Со мной или с моим статусом и бабками.

— Что? — ахнула я.

— Прости, — пожал он плечами, — издержки нашего образа жизни.

— То есть?

— Слишком много пятиминуток, Истома. Слишком мало искренности. Только торгово-рыночные отношения, только хард-кор. Мой мир полон людей, у которых мораль поставлена на паузу, а совесть заблокирована. Я и сам думал, что такой же, пока не встретил тебя и не узнал, что у меня есть сердце. И оно способно биться только для того, кто его реанимировал. Для тебя.

Глаза в глаза и между нами проскальзывает фантомная молния. Воздух разрядился и потрескивает. А по венам вместо крови бежит крутой кипяток.

— Для тебя, Истома, — повторяет он и, наклоняясь ко мне вплотную, трётся своим носом о мой.

— Я всё равно ничего не понимаю, — шепчу в полубреду от его близости.

— И слава богу, — хмыкнул Басов и перевёл тему разговора, — почти на месте.

— Погоди! То есть, это была проверка?

— Банально, но да, — хмыкнул Ярослав и, припарковавшись, заглушил двигатель, — Аммо мастер своего дела.

— В смысле?

— Он первоклассный лжец.

— А ты? — задохнулась я, ожидая его ответа.

— А я его учитель, — рассмеялся Басов, затем чмокнул меня в щеку и уже более серьёзным тоном добавил, — шутю.

И пока я пребывала в прострации от его слов, парень уже вёл меня к ресторанчику, который завис над морем на почти отвесной скале, обещая своим гостям потрясающие виды на закат, парящих чаек и бесконечно прекрасное море.

Там Ярослав усадил меня на мягкий топчан, расположенный под огромным стеклянным куполом, и счастливо выдохнул, переплетая наши пальцы. А я как зачарованная смотрела на большой букет ярко-алых роз, лежащий на низком столике, и огромное количество воздушных шаров со светодиодами, которые парили под самым куполом и освещали все вокруг своим мягким светом.

— Как красиво, — шептала я.

— Ты красивее, Истома, — вторил мне в ответ, Басов и целовал меня, целовал, целовал...

И был ужин, торт с восемнадцатью свечками, сокровенное желание ужасно непристойного характера, сказанное мне на ухо, беседы обо всём и ни о чём, жаркие прикосновения и взгляды, говорящие нам о том, что это все только начала нашего долгого пути рука об руку.

Почти сказка.

Параллельная вселенная, о которой я совсем не имела понятия.

Я попаданка. А Басов — мой волшебный принц Драконов, который влюбился в меня вопреки всем законам, правилам и убеждениям. И я была готова отдать всё на свете, чтобы не возвращаться в свой прежний мир, полный чудовищ под прикрытием лживой маски моих «любящих» родственников.

«—Бабушка, какие у вас большие зубы!

—А это чтоб скорее съесть тебя, дитя мое!»

Но всему приходит конец. Закончилось и волшебное время, отведённое мне наедине с Ярославом Басовым — мальчиком, рядом с которым я чувствовала себя пьяной без вина и счастливой просто так. Потому что мы теперь вместе.

— Молекула, — словно извиняясь, произнес парень, демонстрируя мне экран своего навороченного смартфона.

Короткий разговор и я понимаю, что моя мама уже выпила из бедного педагога все соки, требуя меня домой.

— Пора? — вздохнула я, чувствуя себя в высшей степени несчастной.

— Пора, — кивнул Басов и недовольно отшвырнул гаджет.

А затем набросился на мои губы словно одержимый и так зацеловал, что за спиной у меня форменно отрасли крылья, вознося меня в небесную высь, где не существует ничего и никого, кроме нас.

— Ярослав, — шептала я в полубреду, одёргивая его наглые руки, что раз за разом совершали набеги под моё худи или того хуже — за резинку штанов, сладко прихватывая меня за ягодицы.

Вот только у Басова на все мои возражения был один ответ, который я, на его счастье, не знала, чем крыть.

— Всё, Истома, я дорвался. Ты моя. И тормоза нам не нужны. Поверь, — каждое его слово было словно гвоздь, забитый в крышку гроба моей выдержки и благоразумия.

— Ах, — укусил меня за мочку и чуть потянул.

— Вот, правильные слова — произноси их почаще, — выдохнул Басов, а затем закинул меня на себя и с силой потянул ближе, пока наши бёдра с искрами не соприкоснулись.

— Боже!

— Да, я здесь...

Вот только после второго звонка Молекулы нам всё-таки, с протяжным и протестующим стоном, но пришлось оторваться друг от друга, а потом сесть в машину и понестись в сторону моего дома. А там мы, не в силах смириться с будущим расставанием, снова набросились друг на друга.

Языки сталкивались, высекая разноцветные фейерверки. На губах — дурманящий эфир. Внутри нас — огненный смерч, сносящий всё на своём пути.

Что там говорила мама о том, что мне нельзя? П-ф-ф, да плевать!

— Мне пора? — скорее спрашиваю я со стоном.

— Чёрт, Истома, на хрен твою маму! — рычит и кусает меня за нижнюю губу.

— Там ещё и бабушка есть, — смеюсь я, а он только заходится в глухой злобе и крепче сжимает меня в своих сильных руках.

Мой мальчик...

— Что им скажешь? — кивает на мои волосы и теребит за капюшон худи. — Давай вместе отмазку придумаем?

— Не надо. Я знаю, что говорить.

— Уверена?

— Угу. Ну я пойду? — всё-таки собираюсь с силами и тяну на себя ручку автомобильной двери. Вот только выйти не могу. Просто сижу и бесконечно обнимаю взглядом дорогие сердцу мужские черты.

— А-а-а, — ворчит Басов, а затем тянется к бардачку, вынимая из него какую-то коробочку, в которой на поверку оказывается такой же, как и у него, дорогой смартфон.

— Что это?

— Это тебе, Истома. Там уже стоит симка с безлимитным доступом в сеть. Мой номер в телефонном справочнике забит. Буду писать — попробуй только не ответь — зацелую насмерть.

— Дурак! — улыбаюсь я, но всё-таки отрицательно качаю головой.

— Даже не пытайся свинтить!

— Но я не могу его принять, — пробую достучаться я до парня, но ему мои потуги, что об стену горох.

— Не драконь меня, — супится Басов, и я всё-таки принимаю из его рук коробочку с телефоном, — и следи, чтобы мама твоя его не нашла. Ок?

— Ок.

Последний поцелуй на прощание. Болезненный спазм за рёбрами, когда мы всё-таки расстались. И ещё один, когда его машина с пробуксовкой выскочила из моего двора и скрылась за поворотом.

Я же только понуро потопала домой, уже зная, что именно скажу матери, когда она узрит мой обновлённый внешний вид.

Звонок в дверь. Кислород в лёгкие на максимум. Нервная волна дважды сотрясает тело, накачанное адреналином.

Обдолбанные бабочки притихли. Раскормленные счастьем тараканы уснули без задних ног.

Я снова одна.

— Явилась! — слышу яростное за дверью, а через минуту вздрагиваю, когда мать на пару с бабкой появляются на пороге и в ступоре смотрят на меня.

Ну погнали.

— Добрый вечер...

Вероника

Моей косы больше нет. Мокрая одежда бесформенным комком лежит в пакете вместе со школьной обувью. Рюкзак понуро висит на плече. Я (о господи, боже!) в брючном костюме. Губы горят от поцелуев. А кожа пылает, всё ещё помня дерзкие прикосновения Басова.

И да, вчерашняя Вероника Истомина впала бы в истерику, а потом и вовсе бы лишилась чувств от перспектив быть сурово наказанной. Но сегодня всё изменилось...