Здесь царила суматоха и повозка замедлила ход. Доктор на ходу купил мешочек фиников и немного лука; экипаж даже не останавливался, просто ехал медленнее, практически со скоростью пешехода.

Дахабия доктора Юнга была пришвартована ниже по течению, подальше от шумного центра города. Выбравшись из суеты, экипаж быстро миновал ряд больших, богато украшенных зданий в колониальном стиле. В них располагались правительственные учреждения.

— Да, это не похоже на путешествие во времени, — сказал Кит, вспоминая слова Козимо. — Прадед мне говорил: «Путешествие по лей-линиям — это вовсе не то же самое, что путешествие во времени. Помни об этом».

— Он был прав, — согласился доктор.

— Вы говорили о тех, кто мертв и похоронен… Все-таки захоронение вовсе не бесполезная штука.

— Я так считаю. Извините, я, наверное, говорил очень сбивчиво.

— А вот насчет времени вы правы. Оно вышло из строя. Различные миры каким-то образом пересекаются, и история становится немного скользкой. Вильгельмина обнаружила, что ваша книга в одном из миров уже опубликована, но это же не значит, что в этом мире ее не надо издавать. Никто же не знает, как мы влияем на окружающий мир. — Он пожал плечами. — Мы живем той жизнью, которая нам дана, и мы можем делать с ней все, что угодно, не думая о том, что происходит в любом другом мире или вселенной. Мы просто делаем что-то и переходим к другому. Это я к тому, что ваша работа здесь имеет такую же ценность, как и в том мире, где Мина раздобыла вашу книгу.

— Хорошая мысль, — заметил доктор. — Довольно великодушно с вашей стороны. — После некоторого раздумья он спросил: — Как вы полагаете, если бы я посетил тот мир, где наша Вильгельмина нашла мою книгу, я мог бы встретить себя, пишущего ее?

Кит нахмурился. В самом деле, можно ли встретить себя где-нибудь в другом мире? Он не задавал Козимо подобных вопросов. Да, ему еще учиться и учиться.

— Наверное, могли бы и встретить, — признал он. — Козимо ничего об этом не говорил. Я не знаю.

— Что ж, — согласился доктор, — добавим этот вопрос в список тем, которые надо будет исследовать. Когда найдется время для этого.

Они еще немного поговорили, но вскоре экипаж остановился у большого причала.

— Это причал «Голубой лотос», — сказал Юнг, глядя на вереницу фелюг и больших дахабий, пришвартованных у берега. — Я живу здесь.

Он быстро пошел вдоль берега. Кит поспешил за ним.

— Вы еще не сказали, почему Вильгельмина так хотела, чтобы мы встретились.

— Я думал, вы знаете.

«Она торопилась. Просто времени не было, чтобы рассказать мне обо всем», — подумалось Киту. Вслух же он сказал:

— На самом деле, она мало что мне рассказала.

— Хорошо. Тогда позвольте мне просветить вас.

— Пожалуйста.

— Молодая леди, как я уже сказал, была озабочена поиском некоего артефакта. — Он посмотрел на Кита с надеждой. — Я правильно предполагаю, что вы знаете, о чем идет речь?

— Ну, у меня есть кое-какие идеи на этот счет…

— Так вот. Этот артефакт, как она считала, должен храниться в определенной гробнице, о которой она знала. Она хотела, чтобы я организовал раскопки и нашел упомянутую гробницу, она считала это важным для моей работы. — Он опять взглянул на Кита, ища подтверждения. — Она сказала, что вы сможете стать моим проводником. Я так понял, вы знаете местонахождение гробницы, о которой она говорила?

— Я почти уверен, что смогу найти ее. — Кит почувствовал, как его желудок сжимается от крайне неприятных воспоминаний.

— И вы мне покажете?

Кит кивнул. Мысль о возвращении на место своего недавнего заточения — к разлагающимся трупам Козимо и сэра Генри — наполняла его ужасом, но выбора не было. Замысел Вильгельмины начал проясняться.

Доктор Юнг увидел, что его спутник остановился и тоже притормозил.

— Что-нибудь не так?

— Я — тупой идиот! Я только что понял, что Вильгельмина — гений. — Теперь ее план казался Киту совершенно очевидным. Сколько раз ему приходилось напоминать себе: это вовсе не тот мир, который он оставил. Мина отправила его в другой Египет, где в 1822 году гробницу Анена еще не обнаружили, не говоря уже о раскопках. Мысль спасти карту из гробницы до того, как ее найдет кто-то еще, — отличная мысль! Следовало признать, Мина составила очень хитрый план. — Думаю, вас ждет настоящее открытие, — сказал Кит. — Можем отправиться туда в любой момент.

— Это далеко?

— Не слишком. Если у нас будет транспорт, дорога займет меньше суток.

— Великолепно! — Доктор Юнг потер руки; очки в стальной оправе азартно поблескивали в закатном свете. — Ну что же, вот мы и пришли. — Юнг остановился возле приземистой, широкой лодки с открытой палубой и двумя красными парусами, свернутыми на ночь вокруг мачты. С борта лодки на берег был перекинут трап. Возле него сидели на корточках трое матросов в бледно-голубых куфиях и курили кальян. Мягкий вечерний ветерок относил в сторону пахучий дым.

— Салам! — приветствовал их доктор. Окликнул капитана и поднялся на борт. — Сюда, — пригласил он Кита. — Поднимайтесь. Только осторожно.

Появился слуга, неся поднос с кувшином и стаканами.

— Добро пожаловать на борт, друг мой, — провозгласил доктор, наливая лимонад. — Будьте как дома. Мехмет, покажи гостю его каюту. К сожалению, у меня только одна каюта. Есть и другие, но там все завалено рабочими материалами.

Кит с удовольствием выпил лимонад и отправился за слугой вниз.

— Пожалуйста, отдыхайте, сэр, — сказал Мехмед, проводя Кита внутрь. — К ужину я ударю в гонг.

В каюте Киту понравилось. Там стояли две узкие койки, а в другом конце помещался небольшой туалет. Иллюминатор давал достаточно света, койки разделял ночной столик с двумя свечами. Постели были застелены чистыми простынями, а иллюминатор прикрывала кружевная занавеска. Полы из тикового дерева, на дверях латунные ручки — в общем, аккуратная маленькая каюта.

— Что же, Кит, старина, — проговорил Кит с одобрением, — похоже, на этот раз мы опять приземлились на ноги. — На табуретке стоял таз с пресной водой. Кит умылся, смочил льняное полотенце и, сбросив туфли, завалился на койку с влажной тряпкой на глазах.

— Спасибо, Вильгельмина, — вздохнул он и задумался, припоминая, как она назвала доктора Юнга. «Последний человек в мире, который знает все».

Хейвен Фейт села на край кровати и зашнуровала хорошие крепкие сапоги с высокими голенищами. Берли обещал научить ее тонкостям перехода, она по-прежнему для себя называла переход лей-прыжком, и до сих пор Черный граф — как она про себя окрестила его — держал слово. Он брал ее с собой в несколько путешествий по разным мирам, показывал, как распознавать некоторые тонкие элементы силовых линий. Под его несколько бессистемной опекой она начала осваивать кое-какие базовые навыки, необходимые не только для прыжков, но и для того, чтобы ориентироваться в незнакомых новых местах.

Графа нельзя было назвать кладезем мудрости, но, по крайней мере, он показывал ей, как это все работало. Хейвен понимала, что утаивает он намного больше, чем говорит. Например, из долгого общения с дядей она знала, что где-то в иных мирах скрыт бесценный приз, который Берли и его люди стремились найти. Граф никогда об этом не упоминал, и Хейвен сочла за лучшее притвориться, что ничего об этом не знает. Она сообщила, что ей известно только об исследовании других миров, связанных лей-линиями, об открытиях и картографировании.

Знала она и о том, что Берли отчаянно хочет заполучить Карту на Коже, но пока ему даже мельком не удавалось взглянуть на эту бесценную вещь. Это ее удивило, учитывая огромные траты средств, времени и сил. С другой стороны, те, кто владел хотя бы частью карты, теперь лежали в египетской гробнице — убитые Черным графом. И это была причина, по которой она будет вечно ненавидеть его.