— Посмотрим, посмотрим, что вы принесли, — пробормотал он, осторожно открывая кожаную обложку. Он долго смотрел на первую страницу, потом перевернул ее, взглянул на другую, а затем еще на три подряд.

— Как это попало к вам? — спросил он дрожащим голосом. Теперь глаза его казались гневными. Он ткнул пальцем в текст. — Этот… эта книга — как она вам досталась?

— Простите, брат, — медленно ответил Дуглас. Он пока не понимал, чем вызван гнев Бэкона, и тянул время, чтобы подыскать ответ.

— Не обижайся ради Бога, — сказал Бэкон. — Но я должен знать. Это имеет для меня огромное значение.

— Насколько я знаю, книга принадлежала предыдущему аббату. Во всяком случае, после его смерти прошлой весной ее нашли среди его вещей, — солгал Дуглас. Он так часто повторял эту историю, что почти сам в нее поверил. — А вот как она попала к этому доброму человеку, мне неизвестно. Нынешний настоятель, без сомнения, мог бы рассказать вам больше, но, поскольку он слишком стар и немощен, чтобы отправиться сюда, задачу поручили мне. — Дуглас улыбнулся, как он надеялся, искренне. — К сожалению, больше мне ничего неизвестно.

— Очень жаль. — Ученый мягко покачал головой. — Не обещаю, что отвечу на все вопросы, по крайней мере, сразу. Однако, приступим.

Роджер Бэкон снова открыл книгу, и Дуглас вздохнул с облегчением, наблюдая, как ученый легко проводит пальцами по непонятным символам, изредка шевеля губами.

— Так вы сможете прочитать это? — спросил Дуглас, пытаясь изобразить обычное научное любопытство.

— Думаю, что смогу, — подтвердил мастер. — Видишь ли, друг мой, это ведь я придумал.

— То есть как? — спросил ошеломленный Дуглас. — Вы хотите сказать, что это вы написали?

— О нет, — ответил Бэкон, быстро покачав головой. — К этой книге я не имею отношения. А вот к языку, на котором она написана, имею самое непосредственное.

— Но что это за язык? Ни я, ни кто-либо из моих знакомых никогда не видел ничего подобного.

Тут мастер-ученый позволил себе снисходительную улыбку.

— Меня это ничуть не удивляет, — мягко сказал он. — Немногим смертным доводилось видеть его. — Он снова опустил взгляд на текст, проводя длинными пальцами по строкам, написанным плавным почерком. — Это язык ангелов

— Теперь внимательнее, Арчибальд, — говорил лорд Гауэр. — Используй свой ум. Думай! — Он повернулся к накрытому простыней столу. — Попробуем пройти этот тест еще раз. Готов?

— Готов, милорд, — Арчи сосредоточенно нахмурил темные брови.

Граф одним движением сдернул ткань со стола.

— А теперь скажи мне, что здесь настоящее, а что подделка? — Он указал на несколько предметов, разложенных на прямоугольнике синего бархата. — Не торопись, — призвал он. — Сосредоточься. Помни, что я тебе говорил.

Молодой человек шагнул ближе к столу и стал рассматривать выставленные предметы: брошь с камеей, окруженную кольцом крошечных сапфиров, кот, вырезанный из черного дерева, серебряную сову с черными глазами, золотое кольцо в форме скарабея со вставкой из перламутра, лазурита и сердолика, алебастровую статую крокодила, сражающегося с бегемотом, и пару серег-подвесок из синих, зеленых, красных и желтых стеклянных бусин. Каждый предмет из обширной коллекции древностей графа Сазерленда представлял собой шедевр.

— Смотри, но в руки не бери, — предупредил граф. — Эксперт должен с первого взгляда определять подлинность.

Арчи Берли неуверенно потянулся пальцем к фигурке кота, но отдернул руку, перешел к кольцу, а затем, попутно осмотрев сову и крокодила, остановился на золотом кольце и серьгах.

— Скарабей и серьги-подвески подлинные, — объявил он.

Лорд Гауэр вопросительно поднял брови.

— Именно скарабей и серьги? Ты уверен?

Арчи коротко кивнул.

— А сова? А брошь? — Его светлость чуть повернул брошь, заставив сапфиры искриться. — Это ценная вещь. — Он указал на алебастровую статуэтку. — А крокодил? Он очень здорово сделан. Красивый.

— Вы спрашивали меня не о том, что красивее или дороже, — заявил Арчи. — Вы спросили, что здесь настоящее, а что поддельное. Я выбираю скарабея и серьги.

— Отлично, Арчибальд! — Граф медленно похлопал в ладоши. — Ты прав. Это настоящий древний египетский антиквариат. У тебя талант, парень. Думаю, тебя ждет удача.

— Спасибо, сэр.

— А теперь скажи мне, — продолжал лорд Гауэр, поднимая брошь, — почему ты не выбрал эту симпатичную безделушку или бегемота с крокодилом?

— Брошь… — Арчи поколебался, затем пожал плечами. — Она слишком блестит. У настоящих камней блеск приглушенный. Думаю, оправа тут настоящая, а камни — имитация. И бегемот такой же.

— Почему же? Объясни.

— Он маленький, слишком похож на свинью. По-моему, его сделал кто-то, кто ни разу не видел настоящего бегемота. А может, мастер просто скопировал другую фигурку. — Он махнул рукой на сову и кота. — Кот отлично сделан, но материал подобран неудачно. Египтянин использовал бы камень. С совой то же самое.

— А что с ней не так?

— Фигура отлита из серебра — опять же, это не тот материал, который мог бы использовать египетский художник классического периода. — Он взглянул на своего наставника. — Я прав?

— Ты совершенно прав. — Гауэр с удовольствием посмотрел на своего ученика. — Мой мальчик, ты хорошо усвоил уроки. Я думаю, теперь мы можем пойти в торговый зал.

— Для меня большая честь, сэр. — Арчи почувствовал дрожь волнения при этой мысли. Хотя внутри у него все бурлило от радости, он сохранял спокойствие и помнил, как учил Его Светлость: хороший торговец никогда не показывает своих истинных эмоций. Неосторожное проявление интереса может легко поднять цену сделки или, что еще хуже, полностью испортить ее. — Я постараюсь не обмануть доверие, которое вы мне оказали.

— За это я спокоен. — Граф начал собирать разложенные по столу ценности, чтобы уложить их в соответствующие ящики в холле. — Завтра, — сказал он, разглядывая брошь, — продолжим обучение в зале аукционного дома Sotheby’s

На следующий день они проехали в карете по Стрэнду, вышли в конце Веллингтон-стрит и прошли последние несколько сотен ярдов пешком — граф хотел посмотреть на некоторые из своих лондонских владений. По большому счету их следовало бы назвать скромными, однако они приносили стабильный доход, который Арчибальду казался просто астрономическим, хотя молодому человеку не на что было жаловаться — лорд Гауэр назначил ему еженедельное пособие, а также годовую стипендию, изрядную часть которой Арчи передавал матери.

За время своего пребывания на службе у лорда Гауэра Арчи сумел пройти путь от самого скромного положения слуги через должность простого мальчика на побегушках, помощника посудомойки, конюха, помощника лакея, лакея, второго младшего дворецкого, помощника камердинера и так далее, до роли личного секретаря Его Светлости. Когда граф отправлялся вглубь страны, Арчи сопровождал его; когда граф путешествовал на континент, Арчи помогал со сборами; когда граф со свитой отправлялись в северное поместье, Арчи посылали вперед, чтобы подготовить дом и территорию к прибытию Его Светлости. И теперь, когда графа вызывали в Виндзор или палату лордов, Арчи неизменно сопровождал его.