Его собеседница медленно и неопределенно покачала головой.

— Я рада, что вы приехали.

— Чтобы иметь удовольствие не принять меня?

— Я приняла вас, — ответила Роза. — Каждое мое слово, вам сказанное, и все удовлетворение, мною выраженное, правдивы и исходят из глубины души. Я действительно восхищаюсь вами, действительно уважаю вас и горжусь дружбой с вами. Разве я не заверила вас в своей искренней радости по поводу ваших успехов и дальнейших перспектив?

— Что значит «заверили меня»? Вы ввели меня в заблуждение на несколько странных мгновений; вы заморочили мне голову; думаю, можно сказать, что вы играли мною. Единственное заверение, к которому я готов, — заверение в том, что вы вложите свою руку в мою как моя жена. Во имя всего святого, — задыхаясь, произнес молодой человек, — что с вами случилось и что так сильно изменило вас?

— Я все вам расскажу, но завтра, — сказала Роза.

— Расскажете то, на чем я сейчас настаиваю?

Она огляделась по сторонам.

— То, чего сейчас не могу.

Он выслушал ее с видимым отчаянием.

— Вы нечестны со мной — вы увиливаете от ответа. Вам нечего мне сказать, и вы боитесь. Вы пытаетесь выиграть время и делали это с самого начала. Не знаю, для чего все это, — ваши мысли выше моего понимания; но если для того, чтобы мне отказать, то будь я проклят, если дам вам еще хоть минуту на размышления.

При этих его словах на бледном лице Розы появился легкий румянец — и ему показалось, что она теперь стала пятью годами старше, чем в тот момент, когда он сюда только вошел.

— Какие жестокие обвинения! Вы выбрали странный способ удержать меня! — воскликнула девушка. — Но я не хочу говорить с вами, когда вы в таком состоянии, — продолжила она другим тоном. — Все прояснится, если мы подождем день или два. — И, заметив его нетерпеливое движение, она добавила: — Поймите, я возьму на размышление столько времени, сколько сочту нужным, хотите вы того или нет.

Теперь он и впрямь разгневался, как будто она оказалась не только увертливой, но и дерзкой; и еще сильнее разгневало его то, что она опять начала настаивать на своей просьбе, которая казалась ему бессмысленной.

— Нет, нет, вы обязаны дать ответ сейчас, — сказал он с жаром, — и, если вы в самом деле честны со мной, сделайте это. Я стремлюсь к вам всей душой, но вы должны принять решение: сейчас или никогда.

— Деннис! — слабо пробормотала она.

— Вы отказываетесь?

Она протянула ему руку.

— До свидания.

Он посмотрел на нее так, словно их разделял бурный поток; затем спрятал руку за спину и огляделся в поисках шляпы. Он двигался вслепую, как человек, которого внезапно выбросило из плавно и быстро едущего экипажа и который пытается прийти в себя после сильного удара.

— До свидания.

Вскоре он вспомнил, что не захватил с собой шляпу, а спустя еще мгновение осознал, что, даже если наденет ее, в сложившихся обстоятельствах у него нет права немедленно покинуть Баундс. Как раз в тот момент, когда до него дошло, что обязательство, которое он взял на себя, вынуждает его задержаться по крайней мере на день, появился хозяин имения; он поспешно вошел за спиной у Денниса и, оглядев комнату, сразу спросил:

— Миссис Бивер еще не вернулась? Джулия хочет ее видеть — Джулия непременно должна увидеться с ней!

Все пространство зала отделяло Денниса от девушки, с которой он только что получил долгожданную возможность воссоединиться, но ничто в тот момент не указывало на то, что Тони Брим, поглощенный более важным делом, заметил витающую между ними тень предательства. Однако на Денниса его появление произвело мгновенный эффект, напомнив ему о необходимости держать себя в рамках: сама природа Тони была такова, что, во-первых, едва взглянув на него, нельзя было не отдать должное его внешности, а во-вторых, попав ненароком на любую сцену, какой бы на ней ни царил раздрай, он самим фактом своего появления поневоле восстанавливал поверхностную гармонию. Увидев Тони, его новый знакомец сделал резкое движение, будто пытаясь загородить собой какой-то предмет, тогда как Роза, зазвенев, как задетый колокольчик, тут же откликнулась на его возглас.

«Ах, — сказал про себя Деннис, — это из-за них она так волнуется!»

— Она еще не вернулась, но, если это срочно… — Роза так и рвалась услужить.

— Это срочно. Кто-то должен сходить за ней.

Деннис выбрал момент, чтобы, не откладывая, сказать то, что считал необходимым. Он заговорил прежде, чем Роза успела раскрыть рот.

— У вас и так полно забот, мистер Брим, и мне очень неловко обременять вас собой. Не лучше ли мне перебраться в гостиницу?

— В гостиницу — отсюда? Друг мой, вы с ума сошли? — Тони компанейски усмехнулся; он и слышать об этом не хотел. — Не бойтесь, вы нам еще пригодитесь — хотя бы для того, чтобы успокаивать эту юную леди.

— Он может пригодиться прямо сейчас. — Роза посмотрела на своего поклонника так, будто никакая черная кошка между ними не пробегала. — Слуги готовят ланч. Вы не могли бы сходить за миссис Бивер?

— Ах, — смеясь, возразил Тони, — мы не должны превращать его в мальчика на побегушках!

Деннис на мгновение растерялся, а потом, терзаемый переживаниями, ухватился за возможность сбежать из усадьбы на вольный воздух.

— Прошу, поручите мне что-нибудь, — взмолился он. — Я хочу размять ноги и готов сделать что угодно.

— Воля ваша, раз уж вы так добры, к тому же это совсем недалеко, — ответил Тони. — Миссис Бивер — наш лучший друг, а стало быть, друг всех наших друзей, и живет она рядом — прямо за рекой.

— Всего шесть минут, — сказала Роза, — если коротким путем. Приведите ее.

— Коротким путем, — для пущей ясности объяснил Тони, — значит по моему саду, потом через калитку у реки.

— У реки свернете направо, увидите маленький мостик — это как раз ее мост, — продолжала Роза.

— За мостом пройдете мимо сторожки — она пустая и закрытая, — и вы на месте, — сказал Тони.

— То есть у нее в саду — сад очень красивый. Скажите, что речь о миссис Брим и что это очень важно, — добавила Роза.

— Моя жена прямо-таки требует ее! — Тони, выдавив из себя смешок, положил руку на плечо молодого человека.

Деннис внимательно слушал, глядя по очереди то на него, то на Розу.

— Ничего, что она совсем меня не знает?

— Она прекрасно знает, кто вы, не стесняйтесь! — по-свойски воскликнула Роза.

Тони по-дружески хлопнул его по спине, и Деннис ушел.

— Джулия и вам хочет сказать что-то особенное! Она проявляет большой интерес к вашим с ним отношениям, — продолжал он, обращаясь к Розе, когда дверь за их гостем закрылась. Потом, видя по ее лицу, как нетерпеливо, чуть ли не с раздражением она выслушивает все, что не касается состояния Джулии, он, желая оправдать свой переход на постороннюю тему, добавил с тем же принужденным смешком: — Миссис Бивер осуждает идею и дальше откладывать ваш брак и считает, что у вас есть все необходимое, чтобы встать на ноги. По ее мнению, ваших средств более чем достаточно.

— Что она знает о наших средствах? — холодно спросила Роза.

— Без сомнения, не больше, чем я, но это ее мнениям не помеха. Она верит во что хочет. Все потому, что она вообще очень к вам расположена.

— И вовсе она ко мне не расположена. Я ей не нравлюсь. — Роза говорила крайне сухим тоном, подчеркнуто выражая удивление тем, какой оборот приняли шутки ее друга. Теперь Тони был совершенно выбит из колеи; собственно, это относилось к ним обоим, хотя Роза в данную минуту успешнее скрывала свои чувства. Еще дрожа от непомерных усилий, которых потребовало от нее нынешнее утро и особенно последний час, она все же держала себя в руках и наблюдала за тем, что происходило с ее собеседником. Он пережил нечто такое, что привело его в крайнее нервное возбуждение, и его представление о том, в чем можно быть уверенным, — едва ли не о том, что можно счесть реальным, — сливалось теперь с ясным ощущением чего-то небывалого и невероятного. Именно очевидность того, что он через что-то такое прошел, помогала сгорающей от любопытства девушке сохранять выжидательную позицию, окружив себя той непробиваемой оболочкой, которую она с триумфом демонстрировала всякому, с кем ей сегодня, начиная с раннего утра, довелось столкнуться. Но теперь у Тони был такой вид, будто он не собирался вознаграждать ее терпение новыми подробностями; будто в нем проснулась некая новая деликатность и он осознал, что был слишком откровенен. Было видно, что его удивило ее суждение о хозяйке Истмида.