И не приманивала я её, она сама пришла. Согрела меня, когда я уже готова была отгрызать от холода пальцы. Может потому я барсу так самоотверженно и поверила, когда пришла пора нырять?

Всю свою жизнь я боялась глубокой воды. С тех самых пор, как упала в колодец. Темнота без осязаемого дна — это было ужасно. Когда я вижу бездонность глубины в любом водоёме — паника одолевает меня, стоит только вспомнить образ колодца. Не представляю, как можно плыть на корабле, зная, что внизу ничто. Тёмно-синее бездонное ничто. Ух, жуть!

Но ради Вьюги я справилась. Думаю, теперь я спокойней отнесусь даже к колодцу…

Когда метель утихла и я снова смогла разгибать пальцы, кошка повела меня… нет, вовсе не вниз с гор, как до того. А прямо вглубь пещеры. В темноту. В гробовой тишине лишь кое-где капала вода, потому моё сердце, казалось, колоколом стучит, вырываясь из груди. Но снежный барс оказался с сюрпризом — ночной подсветкой. Её шкура светилась голубовато-зеленоватым, иногда отбрасывая розоватые тени на стены.

Так мы добрались до подземного озера, куда кошка и зашла, призывно на меня оглядываясь. Просто зашла и ждала под водой, словно и не дышала воздухом вовсе. Ни одного пузырька не пустила. Ох, нет, не хочу вспоминать свои душевные метания в тот момент, когда решалась последовать за ней.

Зато знаю, что с тех пор у меня не было существа более дорогого, чем Вьюга. Она подарила мне столько тепла и поддержки, сколько я и ожидать не могла. Вот и вправду жертва моя не была напрасной… От страха вон, кажется, тоже по сути избавилась.

— Ты уже поняла, кто такие фамильяры? — спросил у меня Володас, вырвав из воспоминаний.

— Намекаешь, что те самые духи-животные? — приподняла я бровь. — Но зачем им оберегать ваших невест?

— Их потомки. Если они не будут помогать, то баланс окончательно рухнет, что уничтожит и их.

Я промолчала с выражением на лице вроде “понятно, вот оно как”. А Кьярис заговорчески шепнул мне на ухо:

— Просто они чувствуют ответственность за тех, кто живёт в их мире. Люди им дороги.

— Не слушай этого романтика, — фыркнул Володас, решив, видимо, завладеть моим вниманием за счёт своей откровенности. — Все боги прагматичны, что старые, что теперешние. Ты сама это знаешь.

А я обернулась на Вьюгу. Вот не сказала бы, что такой уж она прагматик. Кошка словно только и ждала, когда я переведу на неё взгляд. Её глаза приоткрылись, а в моей голове чётко обрисовалась мысль: “Не бросать же невинных дев на смерть…”

Мне ещё тогда, на испытании, показалось, что Вьюга всё делает как бы нехотя. Убегала от меня тоже нехотя, даже вернулась, чтобы согреть. Но все кошки ведут себя подобным образом. Зато теперь мне кажется… Да, так и есть.

— А я уверена, что духи лишь спасают единственным возможным образом девушек, которых вы, сьёрры боги, бросили умирать в закрытых зонах. Ведь иначе туда не попасть, вы сами сказали. Вам нужна стабильность в беременности, вот и всё. Иначе её не получить, полагаю.

После сказанного я развернулась и вышла из помещения, а Вьюга тенью скользнула за мной.

Похоже, демиург меня действительно хорошо знал раньше, потому что после ухода Лиры наведывался ко мне несколько раз на дню. Видя, что я по-прежнему занят заботами и не порываюсь сбежать в Кеацфин, он успокаивался и отправлялся дальше по своим делам. А я каждый раз ждал, что он расскажет какие-то новости.

В очередной раз, когда демиург уже собирался опять молчаливо отбыть во свояси, я удержал его и стал заваливать вопросами. Твёрдо вознамерился выпытать максимум, потому пообещал ему, глядя в глаза:

— Ты не уйдёшь отсюда, пока я не расскажешь всё.

— Тогда мы тут на вечность, Дэган, — улыбнулся хитрец.

— Заканчивай паясничать. Понимаешь ведь, что мне не до шуток.

— Юмор продлевает жизнь и успокаивает нервы, но ты прав. Мучать тебя мне резона нет. Вижу, что стоит поговорить по-серьёзному.

Демиург вежливо стряхнул мои державшие его руки со своей одежды и, оглянувшись, нашёл подходящее для беседы дерево. Он прошёл к нему и жестом предложил мне присесть. Ох уж эти люди! Не могут поговорить стоя? За Лирой такое тоже водится.

— Должен признаться, что я ожидал иного от богов, — мягко проговорил демиург. А я просто стиснул зубы. — Но её, похоже, сразу приняли… Вопросов не задают, под сомнение не ставят.

Так, он явно о Лире и новости неплохие. Хотя с другой стороны…

— Звучит подозрительно, — не выдержал я. — Словно они что-то замышляют.

— Не хмурься, Дэган. Твои эмоции слишком явно написаны на лице. Выглядит… странно. Учись контролировать мимику.

— Мимику? Это…

— Движение черт лица, выражающее реальное внутреннее состояние и эмоции человека. Улыбка, суженные глаза… — начал объяснять демиург, но я прервал его:

— Понял, спасибо. Учту. Так, что с Лирой? У неё правда всё хорошо?

— Да, на удивление, — кивнул собеседник. — Твой негативный настрой был и есть вполне оправдан на мой взгляд. После твоего ухода из Кеацфина, точнее смерти, имею в виду, мир стал меняться. Не очень хорошо, но в целом достаточно естественно. В изменениях приняли участие даже старые духи природы. Потому мы не сразу заметили неладное.

— Ты про ту проблему, которую должна сейчас решать Лира? — я поднял на него тяжёлый взгляд.

— Именно смерти жён богов при рождении наследников стали причиной проблем. Всё закрутилось оттуда. Послушай, Дэган, твоё проклятие могло стать спасением, должно было, — демиург подался ко мне и по дружески положил ладонь на мою руку у локтя. — Ты не совершил ужаснейшую ошибку, когда сделал…

— Предположим, — оборвал я. Не готов сейчас обсуждать прошлое, когда настоящее горит. — Ближе к делу.

Демиург вздохнул, но, судя по всему, мотивы мои понял. Как странно всё-таки смотреть в бездонные чёрные глаза и ощущать направление взгляда. Я так и не понял, по какому признаку это определяю, но то, что умею — факт. Совершенно точно осознаю, куда смотрит демиург при разговоре.

— Не будь последствий у родов, всё стало бы другим. Не было бы столько лицемерия в том мире, не было бы такой лжи, — с чувством выдал собеседник. А он явно ратует на Кеацфин, приятно удивил. — Мы ждали позитивных изменений, ждали, что новое поколение богов станет более трепетно относиться к человеческим жизням, через создание пар с женщинами. Людям итак тяжело пришлось. В Кеацфине они оказались после катастрофы в родном мире. Мы вынуждены были эвакуировать целый континент, потому как на него падал спутник планеты.

— Так это система закинула людей в Кеацфин?.. — охнул я.

— Да, сама спираль миров открыла проход. Мы, работники системы, лишь помогали сбежать большему числу народу. Люди поначалу испугались портала, что вполне обосновано. Потому нам пришлось вмешаться. Позже, чтобы присматривать за толпой иномирцев, в Кеацфин отправили две пары уравновешенных богов.

— Двое тёмных и двое светлых, понятно…

— Отнюдь, — неожиданно не согласился демиург, — трое тёмных и лишь один светлый. Ты всех остальных в одиночку перевешивал.

Я не знал, что был единственным светлым в этом квартете. Лира, кажется, тоже не в курсе. С другой стороны, кто мешал победителям переписать историю так, как им того хочется? Значит, меня первоначально окружали одни тёмные, н-да… И выходит, я был очень силён. Но всё равно не спас Мириэлис… Если бы не это, проблема бы не появилась. Если бы я только смог…

Хотя, кого я обманываю? Цепляться за один единственный момент, надеясь, что именно он обернёт прошлое в лучшую сторону — глупо. Его не изменить. К тому же, учитывая все обстоятельства, не тот случай, так другой всё перевернул бы. Но… может, тогда Мириэлис осталась бы жива?.. Надежда… Такая одновременно очень хрупкая и невероятно прочная вещь.

— Она справится? — спросил я, глядя демиургу в глаза. Он понял, что речь о Лире и улыбнулся.

— Уверен. Ей просто надо раскачаться, понять, что к чему, какие законы построили боги в Кеацфине. И я не во всём могу помочь, потому что я сам — лишь сторонний наблюдатель.