– Возможно… что? – спросил он.

– Все закончилось бы иначе, – договорила за приятеля Леонова.

– Считаете, его смерть связана с этим «открытием»?

Антон многозначительно развел руками:

– Старшина нашел возможность и хотел безвозмездно поделиться с Призраками. Кому-то не понравилось, и от Василия избавились. Эти подонки даже не побоялись навлечь на себя гнев полиции. Впрочем, они потрудились, чтобы замести следы.

– Правильно, – поддержала Камилла. Она принялась демонстративно загибать пальцы: – Во-первых, – показала, – они сделали так, что тело Громова нашли нескоро. В городе успело разойтись столько слухов по поводу пропажи, что сам старшина в глазах людей изменился до неузнаваемости. Кто бы ни оказался преемником Громова, приезжий или местный, он просто запутался бы. Примерно так и вышло, разве нет? Во-вторых… место, где нашли тело, выбрали неслучайно. Убийцы, ясно, не знали о связи с Призраками, и само по себе решение подставить бандитов было разумно. Они не поленились обставить все так, как будто в пещере был схрон. Все мигом купились. – Леонова тут же осеклась и подмигнула начальнику: – Вы не виноваты, что не распознали обманки, – сказала она чуточку высокомерно. – Мы пытались убедить вас в ошибке, но, как сказал Антон, не могли вы поверить нам на слово…

Все время, пока коллеги излагали Николаю их версию событий, молодой офицер стоял неподвижно и почти что не дышал. В голове происходила бурная мыслительная деятельность. Казалось, даже на работу легких не хватает своего рода оперативной памяти. Давыдов солгал бы, сказав, что история, поведанная Мининым и Камиллой, не убеждала в своей правдивости. Действительно, так ладно один факт состыковывался с другим, как будто паззлы в несложной головоломке, что общая картина казалась действительно имевшей место. Все-таки Николай не мог избавиться от назойливой мысли, что коллеги обманули однажды. Никогда уже Давыдову не забыть мига, когда он увидел обоих в подвале, где его держали взаперти, словно пленника. Эту тяжелую секунду осознания, что они работали с Призраками за его спиной, пускай во имя предполагаемой благой цели.

Мечась меж двух вечных истин: разумом и чувствами, – Давыдов не понимал, какой из сторон себя довериться.

– По вашему мнению, теперь-то ничто не помешает нам пойти по настоящему следу? – наконец спросил он. Скорее риторически, потому как сразу договорил: – То есть всем закрыть глаза на преступления Призраков, и каждый пойдет своей дорогой…

– Призраки вернулись к грабежам лишь потому, что сорвалась их сделка со старшиной Громовым, – убежденно напомнил Минин. – Думаете, почему много месяцев про них не было слышно? Когда Василий сделал свое «открытие», он взял с Констанции слово, что налеты на борейские поставки прекратятся. Замечу, Охота держала слово. Увы, несколько недель спустя старшина исчез, и Констанция сочла сотрудничество оконченным. В город направили нового начальника. Марионетку Большого Кольца, – многозначительно произнес Антон. – Того, кто наверняка не встанет на сторону местных в их сражении с беспределом корпов.

Камилла прикоснулась к плечу Давыдова.

– Она поторопилась, – тихо, почти нежно проговорила девушка. Крайне нетипично для себя. – Босс, вы более чем достойный продолжатель дела Громова. У вас доброе сердце.

Николаю эти обращенные к нему слова показались в известной степени манипуляцией. Однако он не смог проигнорировать приятного чувства: оно льстило его шаткому самолюбию. Офицер, проведя рукой по взмокшим на вечернем прометее волосам, сказал:

– Принимая сторону этой женщины, мы подставляемся…

– Понимаем, – незамедлительно ответили Минин с Камиллой.

– Будут последствия…

– Стоит готовиться к худшему.

– Тогда вернемся и отыщем Констанцию.

Первый помощник, как в начале беседы, с надеждой взглянул на Давыдова.

– Решил? – спросил он.

– Нам с Охотой предстоит еще один долгий разговор, – пожал плечами Николай.

Не проронив больше ни слова, он зашагал назад, вверх по улице. Потому уже не видел, как оставшиеся за спиной первый помощник с Леоновой восторженно стукнулись кулаками.

40

Николай Давыдов нескоро свыкся с решением, принятым им знойным вечером в Симе, когда он стоял перед обрушившимся крыльцом некогда процветающего бара и пожимал руку женщине, известной на добрую половину фронтира как матерый преступник и лиходей. Еще вчера беспринципный карьерист, готовый вгрызться в глотку любому ради лучшего местечка под крылом «СидМКом», он теперь тайно объявлял корпорациям вотум недоверия.

Троица возвратилась в Борей-Сити тем же днем, и принесенными новостями поставила город на уши. По официальной версии, которую молодые люди обговорили по дороге домой, облава на Призраков Охоты оказалась скомпрометирована уже на стадии планирования. Хотя офицеры не указывали на конкретных виновных, жители не промедлили с выводами. Решили, что ответственность за провал операции необходимо взять на себя градоначальнику Леонову, не сумевшему обеспечить ей должной скрытности. Между тем пропавших после нападения на поезд Давыдова и Камиллу сочли практически мучениками. Молодые люди, чтобы объяснить произошедшие события, сочинили захватывающую байку, будто старшину, а также одного из офицеров Призраки утащили в тайное укрытие – хорошенько припугнуть. Разбойники якобы дали понять, что ожидают от полиции бездействия в отношении их налетов на корпоративные грузы. В случае несогласия в следующий раз живыми офицеры не уйдут. Рассказ всколыхнул борейскую общественность, и, хотя Николай неспроста давал понять, что в убийстве Громова бандиты не сознались, для большинства это ныне не поддавалось сомнению. Люди воспылали к налетчикам поистине праведной ненавистью. Сами того не ожидая, офицеры оказали услугу убийцам старшины. Их план, по мнению Минина и Камиллы, состоял в том, чтобы настроить фронтирцев против шайки Констанции.

Что касается полицейских будней, в управлении «возвратившихся из плена» Давыдова и Леонову встретили салютованием. Минин, который, привезя едва пришедшего в себя Марка в управление, затем будто отправился на поиски, сообщил вскорости, что старшина вышел на связь и заверил, что с ним и Камиллой все в порядке. Антон якобы подобрал друзей посреди пустыни, где их оставили Призраки, и троица вернулась в город вместе. Едва ли в целости и сохранности. Перед отбытием из Сима Николай разрешил Камилле здо́рово дать ему по лицу для пущей достоверности. Собравшиеся вместе офицеры, к которым также в срочном порядке присоединился мэр Леонов, обсуждали произошедшее до поздней ночи. В отличие от скорой на расправу толпы, пришли к выводу, что столкнулись с противником гораздо осведомленнее, нежели могло показаться поначалу. Как решил Николай, рассказанная история в целом была принята в управлении за правду, и только повидавший всякого старик Хоев время от времени намекал на всякого рода несостыковки в представленной легенде. Борис нередко допытывался у Николая до подробностей, и старшина бывал близок к тому, чтобы, воззвав к здравомыслию старика, посвятить того в правду. Прежде, чем Давыдов собрался с духом, Хоев ни с того ни с сего перестал задавать неудобные вопросы. Верно, решил, что если Николай хранит тайну, то неспроста. Камилла была рада, что Борис оставил попытки уличить молодых коллег в обмане. По ее мнению, доверить секрет Совету Старейшин стало бы катастрофической ошибкой.

Несмотря на то, что в целом городские приняли весть о провале полицейской облавы с пониманием, – даже обвинения в сторону мэра затихли через денек-другой – Большое Кольцо оказалось с мнением местных не солидарно. Через неделю после вылазки Давыдову прислали уведомление о временном снятии его с должности старшины. Особая комиссия, восседающая, впрочем, в Большом Кольце, что само по себе много сообщало об ее объективности, начинало внутреннее расследование неудачи. Дальнейшая судьба Николая как местного главы обязана была решиться по итогам данного процесса. На время расследования начальником управления назначили первого помощника Минина.