Крушение застало их врасплох. Бедолаги до последнего не понимали, что происходит – если кто-то чудом пережил аварию, наглухо затворенный отсек все равно стал им последним пристанищем или, говоря проще, могилой. Все их наследие свелось к тому, чтобы перепугать группку фронтирцев, откопавших корабль столетия спустя. Когда Призраки вернули питание, пережившая катастрофу техника ожила: зажужжали старые механизмы, один из компьютеров принялся проигрывать запись – наверное, аудиоспектакль. В какой-то мере там действительно было заперто привидение – призрак давным-давно утерянного прошлого.

Пускай женщина рассказывала ту историю, заливаясь горьким смехом, Давыдов нашел ее скорее печальной, нежели забавной. По-видимому, старый добрый западный цинизм здесь давал о себе знать. Констанция все же являлась таким человеком, который, видя перед собою бездыханное тело, способен только с фатализмом опытного патологоанатома заключить, что клиент решительно мертв. Рассуждения о прошлом, несбывшихся мечтах и неоправдавшихся надеждах было не в ее компетенции и даже не в ее привычках. Николай смотрел на подобные ситуации иначе. Он отчаянно цеплялся за чужие жизни, будто они еще что-то да значили.

За этой чудно́й историей незаметно пролетел подъем по склону хребта, и в следующий раз, как старшина высунулся из вездехода, они находились уже так высоко над фронтирской пустошью, что впору было пригнуть голову, боясь задеть макушкой стремительно чернеющий небосвод. Давыдов приподнялся на сиденье и глянул через плечо на север – там, у основания хребта, вновь проклюнулись неясные очертания сгоревшего лагеря. С верхотуры все казалось таким крохотным, словно это было вовсе не рабочее поселение, а лишь палаточная остановка, наспех разбитая заблудившимися впотьмах бойскаутами.

Женщина приметила напряженный взгляд спутника. Не будучи уверенной, над чем тот размышляет, она тем не менее отвлекла Николая:

– А вы недурно выдумали… – выкрикнула женщина, ускоряясь на более-менее прямом подъеме, – опечатать шахту! Мои люди следят за входом, но пока никто не суется! Славно! В последнюю очередь хотелось стычек с вашими!

Давыдов уселся обратно в кресло и неопределенно потряс головой.

– Идея Леонова! – отозвался он. – В таких делах он – мастак!

– Он *ничего*!

– Сергей переменился после отставки! К счастью, у него осталось влияние в городе! Он надоумил мэра опечатать шахту… подстраховаться на случай, если объявятся наследнички! – Николай запнулся, как бывало всегда, когда представлял встречу с этими таинственными, но, очевидно, злыми на всех людьми. – Чтобы не было претензий к рудной компании! – впрочем, продолжил старшина. – Мол, ничего не разворовано! Нам только важно было, чтобы никто не наткнулся на проход к шаттлу!

Нырнув в очередной поворот, Констанция рассмеялась:

– Вот и говорю: классно придумали! Впрочем, управимся тут, да неважно будет! – Она вдруг притормозила и улыбнулась старшине: – Мы на месте!

Женщина не слукавила. Вездеход выкатил на ровную поверхность, и взгляду Давыдова предстало несколько сооружений, возведенных на вершине старательными жителями Сима. Тут стояла крохотная сторожка, метра три на три; в оконце неустанно выступало сердитое, но сосредоточенное лицо дозорного, а чуть дальше под навесом обустроили стол и пару скамеек, где копатели могли перекусить, не дыша шахтовой пылью. Впотьмах зона отдыха пустовала, но сторож в будке прилежно полировал пост. Нынче это был седой старикашка, по-видимому, только годный на то, чтобы сидя на месте прислушиваться к ночной тишине. Подъехав ближе, Констанция выкрикнула пароль, и, когда старик угодил под свет фар, старшина разглядел его. Призраки старались не держать огней снаружи – не дать жителям окрестных городков повода заинтересоваться их полуночными проделками.

Николай первым выскочил из остановившейся на площадке машины и, осмотревшись, даже не сразу понял, где спуск вглубь хребта. Констанции пришлось указать на люк. Давыдов лишний раз изумился, как ловко и скрытно устроились Призраки в сравнении с Моргуновым. Когда жители Сима извлекут все находки, подумал старшина, и приберут за собой, никому и в голову не придет, что здесь вообще без устали работали недели напролет.

Женщина тем временем откинула крышку люка, пуская из заточения штолен янтарный свет шахтерских фонарей, и первой стала спускаться вниз. Она предупредила полезшего вслед Николая о некоторых коварных местах, но офицеру все же раз и другой случилось порядком понервничать. Без перчаток порой соскальзывали ладони, да и спуск оказался на деле дольше, нежели выглядело с поверхности. Так или иначе, ноги наконец нащупали твердь, и Давыдов, облегченно вздохнув, огляделся. Коридор, в который они попали, был завален отработанными кирками и ящиками с породой – этот проход Призракам пришлось пробивать собственными руками. Коридор между тем уходил в глубину хребта не более чем на дюжину метров, а затем обрывался. Судя по всему, значительная часть обломков располагалась под ним.

Не мешкая старшина поспешил за Констанцией.

Теперь, когда исполинскую пещеру освещали не только прожекторы, оставшиеся после бригады Моргунова, но и несколько новых, установленных Призраками, – скорее всего, среди прочего выкраденных из корпоративных грузов, – зрелище открылось поистине выдающееся. Шаттл, как звезда в слепящих огнях софитов, раскрылся во всей красе. Казалось, он размеров стал бо́льших – походил уже не просто на кораблик, но на настоящую орбитальную станцию. Оставалось лишь дивиться, как такая махина сумела пролежать в недрах земли незамеченной столько поколений безрассудного освоения Запада.

Однако там, где непостижимые уму габариты корабля внушали в Давыдова священный трепет вперемешку с восхищением, они же вызывали где-то в подкорке и первобытный ужас перед осознанием того, сколь многочисленны жертвы его крушения. Вопрос возник в голове сам собою, и ответ не заставил ждать. Только Николай на миг отвел завороженный взгляд от громадины, как на глаза попались складированные вдоль края пещеры ряды – десятки рядов – гробоподобных контейнеров, точно таких, что стояли у спуска в шахту. Только эти явно были смастерены руками Призраков из подобранных на обломках материалов.

Николай, едва не цепенея, сделал несколько шагов в сторону леденящей душу находки и хотел было спросить проводницу, на самом ли деле это то, о чем он подумал, однако вместо слов с губ старшины слетело лишь какое-то нелепое блеянье. До того ошарашен был Давыдов видом этой груды гробов, хоронящихся в полумраке пещеры.

Впрочем, Констанция догадалась, о чем хотел спросить офицер. Остановившись у него за спиной, она вымолвила полушепотом:

– Гляжу, ты уже понял.

– Столько погибших… – наконец выдавил из себя старшина.

Женщина покачала головой:

– До полутора тысяч, мы полагаем. Если удастся вытянуть данные с бортовых систем, возможно, узнаем точные цифры. Ужасает, правда? – Она сама же ответила: – Действительно. Впрочем, это была не самая крупная посудина. На знаменитом «Космическом ковбое» летело по меньшей мере шесть тысяч. Этот в сравнении был крохой, – вздохнула Констанция.

– Куда вывезете тела? – меж тем придя в себя, поинтересовался Николай.

– Тела? Кости уж скорее. – (Давыдов поморщился). – Не знаю, как с этими бедолагами собирался поступить Моргунов, но мы думаем почтить их достойными похоронами, пускай и запоздалыми. Кремируем да соберем в общей могиле. Где-то за городом. Будет мемориальное место. Еще одно, – горько посмеялась женщина. – Симу как будто суждено стоять на костях, не правда ли? Однако таков наш долг. Мы обязаны этим людям. Пожитки, что они собирались взять с собою в новую жизнь, теперь помогут восстановить Сим. Грустно.

Старшина невольно улыбнулся:

– Какая сентиментальность.

– Не путай чуткость с плаксивостью, – впрочем, фыркнула Констанция. – Пойдем, черт возьми, внутрь. Вечно что ли на останки глазеть?

Она дернула офицера за рукав, и Николай, повинуясь, угрюмо побрел к шаттлу.