Я не покраснела и не бросилась прочь. Я заслужила это.

Я подняла свой диплом в торжествующем жесте, а затем не спеша, черт возьми, покинула сцену.

14 МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

ЭПИЛОГ

Ренато

Я вошел в спальню и услышал, как Шарлотта вздыхает из ванной комнаты. Я был в командировке в Лас-Вегасе, и каждая ночь, проведенная вдали от жены и дочерей-близнецов, была пыткой. Теперь, когда у меня появилась своя семья, я по-новому оценивал боль. Не быть на расстоянии вытянутой руки от моих девочек ощущалось как новая и опасно эффективная техника пыток.

Моих девочек.

Близнецам исполнилось девять месяцев, и Шарлотта оказалась именно такой матерью, какой я ее себе представлял. Если уж на то пошло, она стала более бесстрашной, более преданной. Женщиной, уверенной в своих силах.

Такой, блядь, возбуждающей.

Дверь в ванную была приоткрыта. Я наблюдал, как моя жена расхаживает взад-вперед по мраморной плитке. На ней было только нижнее белье, ее прекрасное тело свидетельствовало о том, как сильно изменилась наша жизнь. Ее живот стал мягче, на бедрах появились растяжки, а грудь… У меня не было слов, чтобы объяснить свою одержимость ее сиськами с тех пор, как она забеременела. На ее теле были следы моего владения. Доказательство того, что мы навсегда связаны друг с другом, и она никогда не была более красивой.

Однако прямо сейчас она ругалась, как матрос, и смотрела на себя в зеркало над раковиной.

Я знал, что она одна, потому что уже заглянул к девочкам. Они спали в детской, а Кармелла, счастливая, вязала в углу. Экономка десятилетиями ждала, когда в доме снова появятся дети. Она была по-настоящему довольна.

Шарлотта выпрямилась, и я, наконец, увидел ее грудь. Бюстгальтер для кормления был расстегнут с обеих сторон, и ее идеальные, большие груди были набухшими и переполненными. От этого зрелища в члене запульсировало желание. Я понятия не имел, почему бюстгальтеры для кормления обычно не считаются эротическим предметом, учитывая, насколько сильно меня возбуждал вид моей жены в одном из них. Возможно, остроты добавлял и тот факт, что ее тело кормило моих детей. Это было примитивно, и, без сомнения, чертовски сексуально.

— Ну же, Чарли. Ты можешь это сделать. - сказала Шарлотта своему отражению, не подозревая, что у ее маленькой ободряющей речи есть свидетель.

Я по-прежнему любил наблюдать за своей женой, пока она была в неведении. Спала или кормила близняшек, издалека поджидая её.

Я уже собирался заговорить и дать ей понять, что у нее есть аудитория, когда она наклонилась над раковиной и схватилась за грудь. Мои слова застряли в горле, поскольку его сжало сильное желание. Она склонилась над раковиной и массировала тяжелые округлости, щипая соски.

Мой самообладание лопнуло, и я вошел в комнату.

— Я знаю, что меня не было две ночи, но ты посягаешь на мою территорию, а ты знаешь, что мужчины Де Санктис относятся к этому серьезно. - сказал я ей.

Она крутанулась на месте и прижала руку к груди.

— Ты рано вернулся!

— Не мог ждать. - я сделал два больших шага, и она оказалась в моих объятиях. — А теперь расскажите мне, что ты делала, и поподробнее.

Она слегка покраснела. Моя маленькая медсестра все еще краснела от самых невинных вещей. У нее был грязный ум, и мне это нравилось.

— Близнецы отказываются от кормления, а у меня так много чертового молока… это больно. - призналась она.

Я взял ее за бедра и подвел к стойке, снова повернув ее так, чтобы она оказалась лицом к зеркалу. Я осторожно откинул длинные волосы назад, за плечи, чтобы они не мешали, и обхватил ее полную грудь.

— Тебе нужна помощь, маленькая медсестра? - спросил я, обнимая спереди ее миниатюрную фигурку, чтобы медленно и методично вымыть руки в раковине перед ней.

Она кивнула, впившись зубами в нижнюю губу. Я вытер руки, а затем оказался на ней. Я не мог ждать ни секунды. Она замерла, когда я обхватил ладонями ее ноющие сиськи. Я позволил себе недолго поласкать их, приподнимая их вес, и проводя пальцами по огромным темным соскам.

Она прижалась ко мне, выгнув спину так, что ее задница уперлась в мой член, уже стоявший наготове с того момента, как она расхаживала по ванной.

— Это то, что тебе нужно?

Мои пальцы ухватились за ее соски и потянули, идеально имитируя движения, которые совершали близнецы во время кормления.

Шарлотта кивнула, еще немного наклоняясь над раковиной. На концах жестких бутонов появились белые бусинки.

— Они кажутся такими переполненными, как будто я вот-вот лопну. - она вздохнула, ее глаза закрылись, когда появилась первая струя молока. — Завтра мне нужно купить молокоотсос или что-то в этом роде. Может быть, поставить это молоко в морозилку. - пробормотала она, всегда организованная и думающая наперед.

Вторая грудь опустилась сразу же после первой. Она облегченно вздохнула. Мне была ненавистна мысль о ее боли или дискомфорте. Мой взгляд был прикован к ее полным сиськам, из которых текли струйки молока. По моим татуированным костяшкам пальцев бежали капли, ее кожа была влажной и блестела в свете ламп туалетного столика.

Черт, я был чертовски тверд. Я доил свою жену, ради ее же комфорта, и это сделало меня таким твердым, каким я никогда не был.

И похоже, что я был не единственным.

Я встретил взгляд Шарлотты в зеркале. Ее глаза были затуманены и потеряны от удовольствия. Я мял и ласкал ее свисающую грудь, получая от этого больше удовольствия, чем молока, поток которого постепенно убывал, а затем прекратился. В воздухе витал его сладкий запах. Я упирался своим твердым членом в ее попку, и она целенаправленно насаживалась на меня.

— Продолжай в том же духе, bambina, и тебя трахнут над этой раковиной, прямо здесь и сейчас. - предупредил я.

Она ухмыльнулась и задвигала бедрами напротив меня.

— Продолжать в каком духе?

Ее голос был полон расчетливой невинности.

Эта женщина была бесконечным очарованием.

Мне потребовалась секунда, чтобы расстегнуть ширинку и вытащить себя. Моя рука была мокрой от ее молока, и я провел ею вверх и вниз по всей длине своего члена, чтобы покрыть его и сделать скользким для нее, прежде чем прижался к ее входу. Ее трусики легко сдвинулись в сторону. Внутри было горячо и влажно. Я погрузился в нее, осыпая поцелуями ее плечи. Теперь я чувствовал, что действительно вернулся из своей поездки. Прямо здесь, погрузившись по самые яйца в любимую женщину, мою жену, я был дома.

— Если хочешь поиграть, bambina, просто попроси.

Я вбивался в нее, ухватившись руками за попку, чтобы удержать её на месте.

Она оперлась руками о стойку, чтобы насаживаться на меня в ответ.

Я трахал ее жестко, пока она не выдохнула мое имя. Прежде чем она кончила, я притянул ее спиной к себе, ее бедра выгнулись дугой, и схватил за горло. Другая моя рука, все еще липкая и мокрая от молока, скользнула в ее сладкий рот, заткнув его так, как ей это нравилось. Я просунул туда все четыре пальца и сжал ее челюсть, точно так же, как в ту ночь в Ла Леоноре, когда впервые обнаружил, что в моей хорошей маленькой медсестре есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

Она захныкала, ее киска становилась только влажнее от моего контроля над ее ртом. Ее язык ласкал мои пальцы, а пульс дико трепетал под моей ладонью, пока она поднималась все выше и выше.

Она взорвалась вокруг меня, безжалостно сжимая мой вбивающийся член и почти удерживая меня на месте. Ее сокращающиеся мышцы доили меня, вытягивая сперму из моих яиц с неудержимой интенсивностью. Я глубоко погрузился в последний раз и сильно кончил.

Позже, когда мое сердце перестало бешено колотиться, и мой член выскользнул из ее тугого канала, я просто держал ее в своих объятиях, наблюдая за ее отражением. Я наслаждался тем, что ее прежнее недовольство исчезло, а потрясающие черты лица стали мягкими и спокойными. Моя рука все еще была на ее шее, как ей это нравилось, и теперь запуталась в медальоне, который она до сих пор носила. Святой Антоний. Покровитель потерянных вещей и людей.