— Она просто расстроена. Я поговорю с ней.

— Ей нужно больше, чем просто разговор, Чарли. Она неблагодарная маленькая соплячка, и ее почти не коснулись последствия. Она втянула тебя в эту передрягу, и теперь ты её из нее вытаскиваешь, а она даже не может быть милой с тобой. Этой девчонке нужен пинок по голове, - пробормотала Джада. — Добровольцы на позицию бьющего?

Она подняла руку, то же сделал и Сонни.

Я глубоко вздохнула и толкнула дверь в спальню. Люси лежала на кровати, уставившись в потолок.

— Что случилось? - спросила я, не зная, как справиться с ее неспокойным настроением.

— Что случилось? Просто посмотри в зеркало и ответь на свой вопрос. - Голос Люси был жестким, полным сарказма. — Ты кажешься действительно счастливой, ты в курсе? Это жалко.

— Счастливой? Я не счастлива. - возразила я.

— Уверена? Ты выглядела так раньше. Неужели ты не понимаешь, что все это не по-настоящему? Ренато наверняка смеется над тобой за твоей спиной.

— Что, черт возьми, я тебе сделала, чтобы заслужить эту атаку? - потребовала я, мое терпение лопнуло.

— Что ты сделала? Судя по всему, ты сменила сторону.

— Сменила сторону? Я выхожу замуж за Ренато, чтобы обезопасить тебя.

— Может, все так и начиналось, но сейчас, я думаю, ты просто хочешь этого. - Люси вскочила с кровати и уставилась на меня. — Признай это. Тебе нравится жить в его роскошной тюрьме и не ходить на работу, а просто бездельничать и есть еду, которую для тебя готовит повар. - она сложила руки на груди и вздернула подбородок, глядя на меня. — Держу пари, тебе даже нравится, когда большой и злой босс мафии загоняет тебя в угол и целует. Он ведь нравится тебе, не так ли? - губы Люси скривились еще больше. — Не лги мне, я уже видела вас двоих.

— Ты видела нас? - повторила я, стыд прокатился по моему телу огромной, горячей волной.

— Да, видела какая из тебя получилась пленница. Сколько тебе потребовалось? Меньше недели, чтобы стать отчаянной домохозяйкой для своего похитителя?

— Отчаянная домохозяйка?

Смешок вырвался у меня раньше, чем я успела его остановить. А потом еще один. Горький смех пробился наружу, заглушив желание заплакать. Он был таким сильным, что я согнулась.

— Что с тобой? Ты что, окончательно слетела с катушек? - Люси настороженно наблюдала за мной.

— Может, и так. - выдохнула я. Это платье не оставляло места для смеха. — Может, я сошла с ума.

Я протрезвела, стыд внутри меня превратился во что-то другое.

Гнев.

Нет, не просто гнев.

В раскаленную добела ярость.

— Может быть, это действительно безумие - испытывать облегчение от того, что есть решение, которое позволит нам обоим жить. Может, это безумие - чувствовать облегчение от того, что в кои-то веки нет необходимости беспокоиться о деньгах или о горячей еде, которую тебе не нужно готовить самой.

Люси сузила на меня глаза.

— Вот и вся твоя высокая мораль и добросердечие, верно? Ты понимаешь, что испытываешь благодарность к человеку, который поставил нас в такое положение? Как убого.

Я хмыкнула и подошла ближе.

— Давай начистоту. Это ты поставила нас в такое положение. Ты и твой парень. Ренато Де Санктис не просил вас вламываться на его склад и пытаться украсть его наркотики. Он также не просил двух своих головорезов застрелить Мигеля, на самом деле, он сразу же наказал их за то, что они пошли против его воли, прямо у меня на глазах. Ты виновата в сложившейся ситуации. Ты. - я остановилась перед ней. — Как ты смеешь судить меня?

Я вгляделась в неприятную усмешку Люси и покрасневшие глаза. Я не могла понять ее. За последние несколько дней моя эмоциональная пропускная способность снизилась. Я израсходовала ее всю на собственные заботы.

— Это чувство вины.

Ренато стоял в дверях спальни. Я не слышала, как он вошел.

От его вида у меня перехватило дыхание. Он был в смокинге. Костюм от Midnight couture облегал его сложенное тело, идеально соответствуя его пропорциям. Ренато носил его безупречно, как мужчина, привыкший к роскоши. Он шагнул в комнату, и его глаза остановились на мне.

— Она чувствует себя виноватой в том, что втянула тебя в эту ситуацию, и набрасывается, пытаясь оттолкнуть тебя, в то же время ища лучик надежды, что, возможно, этот принудительный брак не так плох, как кажется. Не так ли, Люси?

Одного взгляда на лицо Люси было достаточно, чтобы подтвердить слова Ренато. Угрюмое выражение сменилось на виноватое.

— Твоя сестра еще не понимает, что все, что она сделала, - это познакомила нас. Остальное, кто мы есть друг для друга и кем будем, касается только нас.

Ренато пересек комнату и теперь положил руку мне на поясницу. Это согрело меня тем способом, в который я не хотела вникать слишком тщательно. Мой гнев утих перед лицом его спокойствия. Его непринужденное доминирование каким-то образом расслабило меня, и я отпустила свою агрессию по отношению к сестре. Он был прав, верно?

Я повернулась и уставилась на мужчину, который ворвался в мою жизнь и перевернул все с ног на голову. Этот человек никогда не осуждал меня. В его руках я никогда не чувствовала стыда. Рядом с Ренато я никогда не чувствовала ничего плохого по отношению к себе. Разве так уж неправильно наслаждаться этим?

Это всё веселье и игры, пока он не узнает, что ты его предала, и не решит расторгнуть сделку.

Моя сестра, очевидно, чувствовала себя виноватой и срывалась, но разве в ее словах не было правды? Может, именно это и ранило больше всего.

— Сейчас я собираюсь поговорить с твоей сестрой. - сказал Ренато Люси, выводя меня в гостиную номера.

Комната все еще была забита Вито и его помощниками.

— Оставьте нас. - тихо приказал Ренато, но в его словах была сила.

Внезапно номер люкс опустел, а Джада выпроводила Люси. Я стояла перед панорамным окном, яркое солнце раннего зимнего дня освещало меня своим белоснежным сиянием. Ренато посмотрел на меня в утреннем свете и нахмурился.

— Кто делал макияж? - его слова были подобны удару кнута.

Вито остановился как раз перед тем, как исчезнуть за дверью.

— Моя дочь Елена.

— Пришли ее обратно через десять минут. - распорядился Ренато и царственным кивком головы отпустил Вито.

Дверь со щелчком закрылась, и мы остались одни. Я не видела Ренато со вчерашнего вечера, когда кончила в его объятиях, безжалостно доведенная до оргазма его злым языком. При воспоминании об этом все мое тело вспыхнуло жаром.

— Что ты собираешься сделать такого, что испортит мой макияж? - мне стало любопытно. С ним я никогда не могла сказать наверняка. В голову сразу же полезла всякая грязь.

Он приподнял бровь.

— Хотя мне нравится направление твоих мыслей, ты не похожа на саму себя со всем этим макияжем. - он подошел ко мне, схватив с туалетного столика упаковку с влажными салфетками по пути. Вытащил одну, после чего протянул мне. — Я хочу видеть твое лицо. Настоящее.

Я фыркнула.

— Почему тебя это волнует? Безусловно я должна чувствовать себя красивой в день свадьбы, притворной или нет.

— Без этого ты еще красивее. Я хочу, чтобы ты была похожа на себя.

Я взяла влажную салфетку, отрицая чувство в груди, которое вызвали его слова. Моя кожа уже начала зудеть, а макияж казался тяжелой маской. Я не могла себе представить, что буду ходить с ним весь день под яркими лампами.

Когда я потерла щеку влажной салфеткой, с нее снялось около трех фунтов косметики. Мне вдруг стало неловко за то, как я буду выглядеть с частично накрашенным лицом, и я принялась стирать остатки. Ренато терпеливо ждал, даже протягивал мне свежие салфетки и избавлялся от использованных.

Наконец, он отложил упаковку и кивнул.

— Намного лучше.

— Значит, ты пришел сюда только для того, чтобы заставить меня умыться?

— Я пришел сюда, чтобы отдать тебе это. - поправил он и достал из кармана смокинга черную бархатную коробочку.