— Если тебе что-то не нравится, разбирайся с Реном.

Что-то внутри меня треснуло. Это была моя осмотрительность и чувство самосохранения. Оказалось, что давить на кого-то можно только до тех пор, пока не достигнешь его предела. Я только что обнаружила свой.

— Хорошо. Я так и сделаю. - выдавила я из себя, стиснув зубы так сильно, что почувствовала вкус металла.

Затем развернулась на пятках, гнев и разочарование нарастали во мне, как вулкан, готовый взорваться, и выбежала из комнаты.



Сонни изо всех сил старался не отставать от меня, пока я маршировала по коридору.

— У босса совещание, - предупредил он меня, когда я приблизилась к кабинету Ренато, единственной запертой комнате в доме.

— Мне все равно, - процедила я.

Он шагнул к двери.

— Что? Тебе приказано утащить меня, если я попытаюсь потревожить Его Величество?

Сонни фыркнул.

— Черт, нет. Я не должен прикасаться к Вам ни при каких обстоятельствах.

— О, правда? Приятно знать.

Я надвинулась на него, и он отскочил, чтобы не дотронуться до меня. Торжествуя, я дотянулась до дверей и толкнула их.

— Удачи, - пробормотал Сонни и исчез за моей спиной.

Семеро мужчин сидели за длинным прямоугольным столом во главе с Ренато.

Несколько из них вздрогнули от звука распахивающихся дверей, а один потянулся за своим пистолетом, но затем остановился. Разумеется, никто не доставал оружие в присутствии Ренато без его разрешения. Мужчине действительно нравилось контролировать других.

— Шарлотта. Чем мы обязаны такому удовольствию? - Ренато промурлыкал. Он не выглядел раздраженным моим внезапным появлением.

Я скрестила руки, и его взгляд упал на мою грудь. Внезапно вспыхнул гнев, и его слабое недоумение мгновенно сменилось яростью.

— Оставьте нас.

Едва эти слова слетели с его губ, как все собравшиеся стали поспешно покидать комнату. Я смотрела в его горящие глаза на протяжении всего общего ажиотажа, пока скрипели стулья и пустела комната.

За последним из мужчин закрылась дверь, и мы остались одни. От мрачного взгляда Ренато у меня по спине пробежала нервная дрожь. Моя храбрость, рожденная праведным гневом, покидала меня сейчас, когда я нуждалась в ней больше всего.

Он медленно встал, приглаживая рукой свои темные волосы, на его сильном предплечье выпирали вены. Почему его рукава закатаны? Разве он не знал, что это делает с невинными прохожими? Вероятно, знал и наслаждался этим. Он явно был садистом.

— Прежде чем ты начнешь тираду о своей последней проблеме, связанной с твоим положением, позволь мне внести ясность.

Он подошел ко мне, а затем протянул руку к моему полузашитому лифу.

Я вздрогнула от неожиданности, когда его палец коснулся изгиба моей груди. Не материала платья, а моей кожи.

Задыхаясь, я посмотрела вниз. Из-за моих неосторожных движений края платья распустились, и моя грудь грозила вывалиться наружу. Соски были едва прикрыты, внутренние изгибы обеих сисек были выставлены на всеобщее обозрение, в то время как все остальное находилось в опасной близости от того, чтобы вырваться на свободу.

Загорелая рука Ренато казалась огромной и шокирующей на фоне бледного изгиба моей груди. Это было так по-мужски, и от нее исходила такая аура сдерживаемого насилия, что я не могла отвести взгляд. Его палец прошелся по пухлой выпуклости, скользнул под изгиб, каким-то образом разминая меня лишь с его помощью. Это было лучше, чем всё, что я когда-либо чувствовала раньше.

Затем его рука натянула материал на мою обнаженную кожу, и пальцы коснулись моих напряженных сосков. Черт, мои соски превратились в твердые маленькие камешки под его случайным прикосновением. Нуждающаяся, распутная и беспечно забывающая о том факте, что меня не должен возбуждать этот мужчина. Этот монстр, напомнил мне разум. Но для моего тела было уже слишком поздно. Оно отчаянно хотело большего.

— Ты не будешь разгуливать по дому в таком раздетом виде. Ты не позволишь ни одному мужчине здесь, кроме меня, твоего мужа, увидеть, что скрывается под твоей одеждой, или будешь страдать от последствий.

Во рту стало сухо, как в аду.

— Что за последствия?

— Ты узнаешь, bambina, если не прислушаешься к моему предупреждению. Я не допускаю угроз в своем присутствии, и это включает в себя всё это.

Он скользнул рукой от выреза платья вниз до талии.

— Мое тело? Вряд ли это смертельное оружие. - пробормотала я, ерзая на месте. Мне нужно было скрестить ноги или найти какой-нибудь способ унять скопившийся жар между ними. Я была мокрой, а он едва прикоснулся ко мне. Что это была за темная магия?

— Это мне решать. Помни, мой дом, мои правила. Итак, что привело тебя сюда, полуодетую и готовую убивать?

Он ослабил хватку на моем платье, и я поспешно стянула зияющий лиф, выпрямляя спину и пытаясь отыскать ясную мысль.

— Моя работа. Твоя сумасшедшая подчиненная только что сказала мне, что, по всей видимости, я бросаю свою работу и программу медсестер?

Ренато отошел к окну рядом со своим столом и выглянул наружу, пряча от меня лицо.

— Разумеется, да. В чем проблема?

Я проглотила обиду от его бездушного тона.

— Я много лет работала, чтобы стать медсестрой. Это все, чего я когда-либо хотела.

— Мне кажется, что к настоящему времени твоя жизнь увела тебя далеко от того, чего ты хотела, не так ли? Конечно, ты не думаешь, что я позволю тебе каждый день ездить на побережье, чтобы отсутствовать дома с рассвета до заката. Возможно, я проявил к тебе милосердие, Шарлотта, но не стоит давить.

— И что тогда? Я просто должна все время торчать в этом доме, слоняясь без дела… и ждать, что однажды умру?

— Ты можешь лечить ранения людей Де Санктис. Уверяю тебя, они в постоянном наличии.

— Ты не можешь серьезно думать, что это одно и то же? Работать в больнице, помогая людям, и латать бандитов в подземелье?

— Разве их жизни стоят меньше, чем жизни других людей? - с вызовом спросил Ренато, поворачиваясь, чтобы посмотреть на мою реакцию. — Или их боль и страдания менее значимы? Разве их семьям безразлично, выживут ли они?

— Ты искажаешь мои слова. - процедила я.

— Может, ты используешь неправильные слова. - тихо ответил Ренато.

Я глубоко вздохнула.

— Ладно, хорошо. Быть медсестрой и работать в большой больнице всегда было моей мечтой. Ты убиваешь мою мечту. Так тебе понятней?

Ренато на секунду задумался, его брови сошлись вместе. Иисусе, этот мужчина был красив.

После мучительной паузы он заговорил.

— Однажды ты спросила меня, верю ли я в Бога. А ты веришь?

Распятие на стене смотрело на нас сверху вниз, оценивая мои мысли.

— Дело не в том, верю я в Бога или нет… Бог никогда не верил в меня. - наконец сказала я, когда его осмотр стал чересчур пристальным.

— Поэтично сказано. - он одобрительно кивнул мне, прежде чем продолжить. — Но я думаю, что в тебе больше веры, чем ты думаешь. Ты веришь, что, бросив мне такой вызов, не будешь убита. Ты веришь, что рассказывая мне о своих мечтах и умоляя меня не убивать их, ты заставишь меня…

— Я не умоляла.

— Разве нет?

Он двинулся на меня. Я боролась с желанием отступить.

— Ты - пылающий клубок противоречий, anima mia. Ты заставляешь меня гадать, что сделаешь дальше. В тебе очень много веры, даже если ты этого не осознаешь.

— Я не... - попыталась я.

Он протянул руку и коснулся моей щеки, лишив меня слов. Затем тыльной стороной пальца погладил меня по скуле.

— Ты веришь, что я могу стать лучшим человеком, чем был до тебя, и я не знаю, кто из нас более глуп... ты, потому что веришь, или я…потому что вообще обдумываю это.

Он смотрел мне в глаза с таким напряжением, что одно неверное движение могло разнести нас обоих. Мы были пороховой бочкой и спичкой, отчаянно требующие контакта.