— Приведи ее ко мне. - сказал я Элио, моей тени. Он кивнул и отошел.

Десять минут спустя, я сидел за занавеской, мысленно прокручивая идею разговора Берков с копами, и поигрывая ножом в ожидании. Я догадался, что это была младшая, более идеалистичная, Люси, а не практичная Шарлотта. Не то чтобы копы могли мне что-то сделать. У меня было достаточно рычагов влияния на начальника полиции, чтобы в этом городе мне сходило с рук все, что я захочу. Тем не менее, это был проступок, который не мог остаться безнаказанным.

Занавеска с резким щелчком отодвинулась, и вошла Шарлотта. Она сжимала папку-планшет с прикрепленным к нему листом бумаги, как будто это был щит, способный защитить ее от меня. Как только наши глаза встретились, она так сильно вздрогнула, что выронила ее.

— Что ты здесь делаешь… - начала она и чуть не прыгнула вперед, когда бесшумная тень Элио надвинулась на нее, оттесняя дальше за занавеску.

Он уверенно втолкнул ее в зашторенную комнатку, так близко, что если бы я протянул руку, то мог бы схватить ее за бедро. Мысль не была непривлекательной. Затем Элио отступил назад и вынырнул из тесного пространства, задернув занавеску.

— Почему ты здесь? - повторила Шарлотта, ее голос был чуть громче шепота.

Ее слова были твердыми, но глаза блестели от страха. Они упали на нож в моих руках. Это был маленький трюк, которым я овладел в юности, - легко крутить тонкое лезвие между пальцами. Мне нравились ножи; я чувствовал себя комфортно с ними с тех пор, как еще мальчишкой научился paranza corta, сицилийскому искусству боя на ножах.

Взгляд Шарлотты остановился на лезвии, и она побледнела, похоже, проглотив слова протеста против моего присутствия.

— Нам нужно поговорить, мисс Берк.

Она уставилась на меня, не говоря ни слова.

— Присядь, пожалуйста. - я указал лезвием на смотровую койку рядом со своим креслом.

— Я не могу оставаться здесь, если ты не травмирован. У меня будут неприятности из-за... братания в рабочее время. - тихо сказала она.

— Братания? - я приподнял бровь в ответ на ее слова, слегка тронутый весельем. Господи, эта женщина была интригующе непредсказуемой. Мне нравилось это в ней.

Я поднес нож к ладони, подбросил его и поймал за лезвие.

— Что это значит?

— Это значит, что ты должен быть пациентом, чтобы я могла остаться здесь с тобой. - сказала она, обретая уверенность в своей нелепой уловке.

Ошибка законопослушных граждан вроде Шарлотты заключалась в том, что они думали, будто существуют правила, способные обеспечить их безопасность. Они думали, что некая высшая сила, власть над всеми, будет следить за порядком.

Она не понимала, что теперь я был властью во всех аспектах ее жизни.

— А теперь? - небрежно спросил я, хватая нож и проводя им по ладони. Порез слегка обжег, когда выступила кровь и закапала на пол.

Шарлотта посмотрела на меня с ужасом. Ей следовало понять, что я не боялся ее начальства или полиции. Также как не боялся боли или даже пыток.

— Что ты наделал? - пробормотала она, в ней проснулось сострадание, которое было такой гребаной помехой. Шарлотта подошла ко мне и взяла мою руку в свою. Ее кожа была греховно мягкой.

Я равнодушно пожал плечами, забыв о порезе теперь, когда она подошла ближе. У меня никогда не было возможности рассмотреть ее при надлежащем освещении. Она была еще прекраснее, чем при свете камина. Ее каштановые волосы были собраны в низкий хвост, гладкий, как шкура выдры. У нее были две родинки на шее и одна на нежной раковине уха. Кто-то должен заказать портрет этой женщины. Маслом на холсте, возможно, сидящей в оранжерее Casa Nera или в библиотеке.

Она неодобрительно посмотрела на мою руку, доставая марлю из маленького шкафчика рядом со смотровым столом.

— Ты знаешь, почему я здесь, не так ли? - спросил я.

Слабый румянец окрасил ее щеки. Да, она знала.

Она быстро взяла себя в руки, не подозревая о том, что ее восхитительное лицо было так же легко читать, как мою любимую книгу.

— Тебе очень хотелось увидеть, на что похожа неотложная помощь случайным субботним днем?

Ее смелая попытка развеять напряжение заставила меня улыбнуться. Я покачал головой.

— Попробуй еще раз.

Она вздохнула и подтянула к нам маленький столик на колесиках, положив на него мою руку. Честно говоря, мне было наплевать на то, что мне перевяжут руку, но ее добровольное прикосновение было приятным.

— Признайся в своих грехах, Шарлотта. Ты из тех, кому становится легче, когда они делают это. - посоветовал я ей.

Она тяжело сглотнула, и ее глаза на секунду встретились с моими, прежде чем метнуться в сторону.

— Я не понимаю, о чем ты.

Моя раненая ладонь в мгновение ока крепко обхватила ее руку.

— Не лги мне. Никогда. Не. Лги. Мне. - мой тон был убийственным.

Она побледнела. Мои пальцы нащупали пульс на её запястье, и он бешено затрепетал под хрупкой кожей.

— Это была ты или Люси?

Ее румянец сказал мне все, что я хотел знать.

— Признай и покайся, - приказал я ей. — Пообещай мне, что проследишь за тем, чтобы это никогда не повторилось, что ты запрешь ее, если она попытается пойти к ним снова, прикуешь наручниками к двери, чтобы остановить ее. Заставь меня поверить в это, - призвал я.

Шарлотта уставилась на наши соединенные руки.

— И? - поинтересовалась она.

— И я дам тебе последний шанс… сохранить свою жизнь.

Она надолго замолчала. Мне нравилась борьба на ее тонких чертах лица. Ее гордость боролась с практичностью. Хорошая девочка в ее душе спорила с той, которая была готова на все, чтобы выжить. Я увидел тот момент, когда она проиграла дьяволу на своем плече.

Когда она открыла рот, я прервал ее.

— На колени. Разве не так грешники просят прощения?

Ее глаза сверкнули огнем, слишком яростным для кроткой овечки, которой притворялась Шарлотта, и все же она последовала моим инструкциям. Ее лицо оказалось на одном уровне с моими коленями. Я провел рукой по хвосту, откидывая его за спину, взглядом бросая ей вызов остановить меня.

Она этого не сделала. Шарлотта превосходно контролировала свой страх. Я бы с удовольствием разбил этот контроль вдребезги и посмотрел, что скрывается под ним. Моя рука обвила ее шею, словно татуированное колье, надавливая по бокам ровно настолько, чтобы заставить ее широко распахнуть глаза. Ее щеки вспыхнули, а губы разошлись и покраснели, как будто я коснулся ее клитора, а не горла. Такая отзывчивая и очаровательная. Такая порочная и испорченная.

— Не могу понять, боишься ты или возбуждена. - признался я.

Комната вокруг нас исчезла, осталась только Шарлотта и ощущение ее пульса, отчаянно бьющегося под моей ладонью.

Она облизнула губы, и мое сердце дрогнуло.

— Тебе действительно не все равно? - спросила она.

Я на мгновение задумался, прежде чем покачать головой.

— Нет. По моему опыту, эти чувства очень похожи. Ты сказала мне, что понимаешь таких мужчин, как я… Что именно ты понимаешь?

Шарлотта открыла рот для ответа, но не произнесла ни слова. Она была своенравной и преданной. Доброй до мозга костей, каким я никогда не был, даже в детстве; моя кровь не позволяла этого. Она также понятия не имела о своей истинной привлекательности. Готов поспорить на свою жизнь, что у мисс Шарлотты Берк не было большого опыта общения с мужчинами. Мне нравилась эта мысль. Очень нравилось.

— Тебя когда-нибудь трахали как следует?

Она явно не ожидала такого вопроса, поскольку ее глаза комично расширились.

Хотя маленькая медсестра быстро пришла в себя и усмехнулась.

— Ты спрашиваешь меня, девственница ли я? Мне двадцать шесть.

— Я говорю не о маленьком кусочке неудобной плевы. Вопрос был не в том, лапал ли тебя когда-нибудь какой-то сопляк, который тебе не ровня. Я имел в виду, трахали ли тебя когда-нибудь как следует…Видела ли ты звезды в своих глазах, пока какой-то удачливый ублюдок закачивал в тебя свою сперму? Ты когда-то кончала так сильно, что забывала, как говорить... как дышать?