Когда мы встретились на середине площадки, я без лишних предисловий нанёс первый удар. Он пришёлся в щит, за которым прятался мой враг. Следующие два удара летели уже в меня. От одного я увернулся, другой принял на себя стальной умбон. Несмотря на почтенный возраст, бил старик быстро и сильно. Я едва успевал уворачиваться, а от всех моих атак он укрывался за своим необъятным щитом. Наконец, я изловчился и, подойдя почти вплотную, ударил сверху. Цепь перехлестнула кожаный рант, а било попало точно в цель — об этом свидетельствовали звон стали и непродолжительный стон. Воспользовавшись моментом, я обошёл заслон справа и уже приготовился нанести решающий удар, как вдруг меч стукнул меня прямо по руке. Он пришёлся по кольчуге вскользь, однако, кистень я выронил. Тем не менее, к такому повороту я был готов и немедленно двинул щитом во вмятину на шлеме, образованную предыдущим моим попаданием. В следующее мгновение мы оба уже валились на землю: уходя от атаки, старик оступился, а я, пытаясь отнять его меч, упал следом за ним. Вследствие непродолжительной возни на земле мы оказались накрыты сразу двумя щитами. Лучшего прикрытия для использования моей магии было не найти. Приготовившись убить неприятеля молнией, я прижал его к земле и выпустил всю свою ненависть. Ничего не произошло. Одвиг опомнился и, выдернув руку из ремней, ловко выскользнул, вскочив на ноги. Я едва успел повторить его манёвр — следующим движением старый вояка прыгнул на собственный щит, под которым я находился за мгновение до этого. Мы оба стояли на ногах, но без оружия в руках. Что ж, я готовился и к этому. Взяв Одвига за шею, я всадил локоть в маску на его лице и приготовился было сломать коленом пару рёбер, но тот, вывернувшись, приложился кулаком в кольчужной рукавице прямо по голове, а затем изо всех сил пнул меня ногой в живот. Отлетев на пару шагов, я рухнул на землю и, не в силах вдохнуть или выдохнуть, попытался припомнить какое-нибудь заклинание лечения. Только тогда я понял, что ничего подобного мы не изучали и не практиковали — досадное упущение. Встав, я сделал шаг назад и вновь упал, споткнувшись о корягу. Моя спина коснулась стены грота, выход в боковой коридор, который казался мне единственным спасением, преграждал огромный костёр, обдававший невыносимым жаром. Аускер обнажил кинжал и подходил со своим всегдашним спокойствием, которое на этот раз не сулило мне ничего хорошего. Около трибун мелькнули испуганные лица Товена и Адолы, кажется, они тоже не знали, что делать. Даже Гогос на руках Ваула перестал негодующе визжать и смотрел на происходящее с безмолвным страхом. Владыка, помоги! Наконец, усилием воли я сделал неглубокий вдох и нащупал рукоять кинжала справа на поясе. Когда старик подошёл, я вновь попытался поразить его молнией. Её не последовало, зато костёр, мимо которого проходил мой враг, полыхнул так, что обжёг его через шлем и кольчугу. Взревев, мой соперник закрыл глаза рукой и вслепую ринулся на меня. К тому времени я успел подняться на ноги и вонзить в него клинок; остриё застряло в доспехах, но всё же добралось до внутренностей. От боли и неожиданности Одвиг выронил своё оружие, и мы вновь схватились в борьбе. На этот раз преимущество было на моей стороне — получив град ударов локтями и коленями, избитый и истекающий кровью, враг явно проигрывал. Наконец, когда я выдернул из его кольчуги свой кинжал и замахнулся для последнего смертельного укола, Одвиг Аускер попросил пощады.

— У меня не было цели убить вас, — тяжело дыша, произнёс я, — Отчего же вы так кровожадны?

Он не ответил. Я направился к центру ристалища, дабы подобрать оружие и щит, однако в тот миг, когда я нагнулся за кистенём, звон кольчуги позади меня выдал всё коварство противника. Неприятель успел порезать мне левое предплечье, но в следующее мгновенье стальной шар влетел в его шлем с такой силой, что отбросил Аускера прямо в костёр у стены, будто нарочно разгоревшийся так, чтобы ничего не оставить от некогда могущественного владетеля. Бой был окончен. Нехотя и лениво, но в то же время цветисто и изящно, король объявил мою победу.

— Кто-то портил вам бой, милорд. Кто-то очень могущественный, — говорила Адола, перевязывая мою руку.

— Более могущественный, чем мы?

— Вы узнали про волшебство год назад, а колдуете его и того меньше. Мои знания больше ваших, но всё ещё ничтожно малы. Вообразите, что существуют люди, десятки лет практикующие эти тайные искусства.

— Значит, они в свите короля?

— Вовсе не обязательно. Это могут быть рыцари, мнящие вас выскочкой.

— Или их слуги. В последнее время мне кажется, что здесь очень многие против меня — от короля до последнего серва.

— В любом случае, они уничтожили не только вашу удачу, но и вашу магию.

— Я не до конца в этом уверен. Мне был подвластен огонь.

— Если господа позволят мне сказать, — вмешался Тахор, — господа узнают, что в Плотном Мире и в Землях Теней колдовство работает совершенно по-разному.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Позволю себе напомнить, что по ту сторону Пелены огонь почти не горит, а тлеет, а затем и вовсе гаснет. Молнии же в тех землях — сущая обыденность.

— Но ведь молнии бывают и по эту сторону Пелены.

— Как и огонь в Землях Теней. Однако, научиться управлять проще тем элементом, который преобладает в данном пространственном плане.

— Ты хочешь сказать, что в этом мире мне подвластен только огонь?

— Возможно, с годами вы научитесь манипулировать молниями и иными элементами, но в дни подготовки господину лучше было сосредоточиться на пламени.

— Почему же ты мне об этом не сказал?!

— Я глубочайше прошу прощения, мой господин! — Тахор низко поклонился, — однако мы с Узамом были уверены, что ваш план состоял в том, чтобы затащить господина Аускера в Земли Теней и там испепелить молниями.

— Я не до конца растолковал вам правила поединка, думая, что остальное не нуждается в объяснении.

— Если бы господин поведал о своих намерениях сразу, мы бы рассказали всё, что знаем о первичности элементов в разных мирах.

— Разных? — оживилась Адола, — Значит, есть и другие миры?

— Да, госпожа. В Землях Теней есть свои Земли Теней и своя Пелена, куда попасть ещё сложнее, за ней ещё одна и ещё, и в каждом мире властвует свой элемент.

— Откуда ты всё это знаешь?

— Я долго работал на этих ужасных жрецов-грибников и часто сопровождал их в Землях Теней.

— Ужасных? А я-то считала ваши религии схожими, Ваул объяснял…

— Ваул из Дьяла исповедует крес… кхм… народную версию своей религии, моя госпожа. Истинные каноны форросской веры лишены всего человеческого.

Из объяснений своих слуг я понял, что «народная», как он выразился, вера восхваляет Белого Змея как одного из создателей мира, считая форроситов и сьюдов его потомками. Однако более просвещённая знать и духовенство поклоняются Владыке Мглы как разрушителю всего сущего, а потомками его признают лишь себя. При этом священникам известен способ проникать сквозь Пелену без артефактов и заклинаний, остальным это запрещено. Впрочем, если кто-то попадает туда случайно (что в Форросе сделать очень легко), это объясняют волей судьбы и капризом их бога, который требует постоянных жертв. И жертвы такие приносятся: в нечестивых святилищах Мьяна и Авока десятки людей ежедневно скармливаются плотоядным грибам — воплощениям Великого Предка. При встрече с его ужасными служителями лучше не мериться с ними силой магии, а убить простым оружием. Что ж, остаётся только надеяться, что, живя на границе, мне не придётся с ними встретиться. Ровно в тот миг, когда я об этом подумал, ко мне вошёл гонец.

— Его Королевское Величество Зирл Четвёртый желает короноваться в Крапите, а покамест уходит с границы для усмирения междоусобной войны владетеля Гальда с бароном А’Лорном и поелику уводит с собой для сей цели всё войско, оставляя вас для охраны вновь завоёванной земли.

Известие было крайне досадным: король явно решил наказать меня за излишнюю дерзость. Держать оборону против огромного войска соседней страны с таким количеством людей представлялось немыслимым. Со мной остались отряды Товена (Кальген Альп присягнул королю, поэтому не мог ослушаться его приказа, но его сын не был прямым вассалом монарха, а потому смог остаться совершенно законно), Нола А’Клукта и Крула Неста (того самого, что не убоялся пойти в разведку после перестрелки с клобами), одними из немногих сохранившим мне верность после моих разногласий с Советом, а также Амения, Ваул, Узам и Тахор. Адолу и её слуг мы с большим трудом убедили вернуться домой — хватит с них приключений, Гогос уехал вместе с ними — даже для него здесь слишком опасно. Я послал за подкреплением в Нойл-Ринвол — единственную деревеньку, доставшуюся мне вместе с владением, но на толпу крестьян без какой-либо военной подготовки особых надежд я не возлагал. Мы начали копать вглубь горы, возводя стену из добытого камня вместо сожжённого частокола. Враг пока не показывался, зато на нашу стройку начали приходить новые люди: форроситы, аннты, сьюды, даже жители Мглы. Слуги сбегали от хозяев, монахи и жрецы спешили дать нам благословение, ненавидимые ими колдуны имели видения, призывающие помочь мне, искатели приключений жаждали совершать подвиги. Когда стены и главная башня были закончены, я попросил вырыть глубокий подземный ход подо Рвом, который, в свою очередь, тоже начали раскапывать. Периодически мы встречали группы лазутчиков, но стража при содействии магов быстро их обнаруживала и захватывала. Таким образом, время неуклонно работало на нас, стены замка высились вверх, в то время как подвалы его уходили глубоко вниз, под горой копали, строили и сколачивали себе дома переселенцы. Дважды в месяц я писал королю об очередной победе над превосходящим врагом; не знаю, верил ли он, но каждый месяц весьма щедро платил мне, а в одном из ответных писем объявил все захваченные земли моими. Так прошло несколько полгода и в нашем сознании прочно укоренилась наивная мысль, что это будет продолжаться целую вечность, но однажды нас разбудили крики стражи. Караульный на смотровой башне заметил на горизонте огромное войско. Мы начали готовиться к обороне.