27. Art póetique Уста усталости мне говорят пустяк Пустынника не стоящий поступок Постой постой о костоед костяк Ты поступился уж не на посту Ты По ступке пест по ступеням ступня Ступай стопа – бумажная растёпа Тебя в огне растопит истопник Твой мир потопав, будто в час потопа Но топот тополиной бересты Беречь барак от барчука ступай Чук чук да чук да чуков больше ста Иль даже больше. Боль же не хочу Но чу чудак чердатый кавардак Дикарь дока доказывает вечно На воле процветает кавардак Но оды ночи все народны вечны 1925 28. Качалка счастья сорвалась с крюка Тонка мочалка и нерасторопна Но снова вешает трапецию рука Вращает снова в воздухе ужо па Слонами пахнет цирк. Над головой Его флажок развёрнутый по ветру Выходят аккуратные борцы Садятся в поезд хитрые мальцы И уж (змею) глотают километров О переезда снежный контрабас Ба сын миноги вовсе не безногий Верблюды входят горячась в лабаз Иль Вы со мною несомненно многи Цирк входит в поезд не дойдя по пояс Дрались на шашках мы в купе подолгу Долг не отдавши засыпали чай Чай пыли не избегнешь невзначай Удачи ждали издали гондолы Цирк невесёлое Ты общежитие Дрожит в фойе на колесах дрожит Слон православных называет «жид» И вызывает их на мордобитие Арены ресторанной посреди Пустующей как первые ряды 1925 29. Не верьте гибнет кто не может жить И кто дрожит безмерно дорожит Подходят незаметные ножи Стал храбрый взял их как бы злато жид Подходит смерть глядя. О взгляд косой Костой молчит он равнодушен к блядям Мы гладим позабыв о шоколаде Постой мы прачки, спрячь-ка, мы косой Утюг витюг, в огне стоит пожарный Дрожа к нему к немому он к воде Он деву режет лезвием ножа Поджаривает гладит он поджарый Но смерть пошла не за любовь за деньги Ничто за за, о не уговоришь Ужо так грит не хочешь хорошенько Бац этим самым. Я упал. Воры!!! 1925 30.
Смирение парит над головой Военною музыкою и зыком Морение схватило нас хоть вой Распух от страха и жары язык На сходку сквера мы пришли без зова Увы должно без голоса уйдём Слова излишние придали форму зоба Полна вся улица они влезают в дом Дом дом о дверь меня кричу нет дома Не слышат притворяются идут Текут из крана с потолка ползут Настигли завсегдатаи Содома Висят и тащат по ступеням вниз Выводят за плечи как на расстрел на площадь Смеётся в воротник и плачет лошадь Зря подневолье. Я же продолжаю визг Ору кричу но чу кругом пустынно Пустыня ходят невесомо львы О Лазаре! Я спал! О выли львы Несут для погребения простыни 1925 31. Неисправимый орден, тихий ордер, Я на груди носил, не выносил. Кругом кричали духи, ухи, морды И выбивались из последних сил. Мы встретились на небольшом бульваре; На бóльварке нам было бы верней. Мы встретились и мы расстались, твари Вернее кошки и коты верней. Лечу назад и подзываю время, Оно спешит, свой приподняв картуз. Так скачет лошадь, я же ногу в стремя; Шасть дефилировать, как счастья важный туз. А вот и вновь невесть какие вётлы, И мётлы месть: иду, спиною пятясь. Бонжур кричу, вы модник? плотник? мот ли? А я не знаю, я бесследно спятил. Молчи! Мол, чи? поэт: не об изъяне. Ты обезьяна, длинный скандалист. Ты глист, ты лист, хоть не Густав, но Лист. Шасть возвращаюсь. Вот те и гуляно! «Неисправимый орден, тихий ордер…». Черновик 32. Мы молока не знаем молокане Но камень канун не один для всех Как мрёт наш брат а как Американе И как лошак сожрав иглу в овсе Игру мы затеваем напеваем Напаиваем хорошо паять Кто не больны Тебя обуревают Рвут разрывают наверху на ять Какой рукой мы шевелимы мало ль Валимы в потрясающий покой Кой новоявлен не расслаблен кой Убережён от жала от кинжала Жаль иностранец неумел и страшен Пошёл пошёл я от него молчу Чу слышу я бегут агу мурашки Но так и след как чудный плед лечу Ну что ж Христос мне говорит Ты грит Давно со мною не напился чаю Я говорю так точно сухари Мы ваше бродье он же мне на чай Так знай Святой старшому отвечай январь 925 |
