***

“Моторчик” в груди колошматил так быстро, что казалось, будто пульсирует потолок. Фенек смотрела на сильно посеревшую от пыли и грязи поверхность, растерянно соображая, куда подевалось хмурое небо, видимое буквально только что. Потребовалось время, чтобы осознать случившееся и взять себя в руки, укротив разного рода эмоции.

За годы жизни, которые девушка помнила, снов она не видела ни разу, и первый опыт показался ей совершенно неприятным. Слышала рассказы других о разных видениях, которые начинались от абсолютно кошмарных и заканчивались настолько абсурдно бредовыми, что смеяться над ними можно было ещё долгое время. Она не придавала раньше значения отсутствию у себя снов. Думала, что просто ничего не запоминает или забывает слишком быстро - вероятно, из-за какой-нибудь хитрой травмы головы. Узнав свою истинную природу, сталкерша не отрицала, что именно это может быть причиной её отличия от остальных, но не ставила эту свою мысль как однозначно верную - всё-таки даже у животных бываю сновидения.

Было сложно понять и некоторые остальные вещи, бытовые привычки и моменты мироощущения, не имея возможности отнести свою природу ни к людям, ни к зверям. Иногда Фенек чувствовала себя непривычно чужой, где бы не находилась в тот или иной момент.

Когда пульсация в голове утихла, девушка осторожно проковыляла на улицу и присела на деревянном крыльце медблока. Ветер приятной прохладой обдал тело и сталкерша отметила, что проснулась, пропотев едва ли не насквозь. Попытавшись прокрутить в сознании сон, недовольно нахмурилась: не могла вспомнить, что именно её так напугало. Лес помнила, небо, озеро, но на этом воспоминания заканчивались и напомнило о кошмарности увиденного только свербящее чувство в районе желудка. Издевательски беспокойное.

Потревоженное настроение сопровождало Фенек всё утро и не отпустило её даже на вылазке, которые обычно радовали шатуншу. Реальный мир, со своими пожухлыми красками и резкими звуками, казался той слишком контрастным и острым, и, не имея большого опыта в сновидениях, девушка малодушно побаивалась, что и эта реальность окажется не такой уж и реальной.

В попытках настроить себя на адекватное существование и работу, сталкерша в конце концов свалила всю вину за произошедшее на проклятую грибную настойку и приняла сновидение как продукт нетипичных практик.

Отправившийся в составе группы в поход Роб хоть и уговаривал Фенек остаться на базе и как следует прийти в себя, но сдался быстро, поняв, что переломить её упрямство не сможет. Доверие доверием, но о сновидении шатунша не рассказала даже ему: не смотря на понимание во многом, девушка опасалась возможной насмешки, если произошедшее действительно окажется «отходняком». Однако, присутствие селекционера было тоже довольно странным, так как задание заключалось вовсе не в добыче каких-то артефактов или поиске чего-то интересного и нетипичного для Зоновских реалий, вроде житейских бытовых вещей - реликвий погибшей нормальной жизни. Роб их не то, чтобы коллекционировал, но любил исходящий от вещей своеобразный шарм и истории, связанные с ними, которые успешно самолично выдумывал.

Мутантами мужчина не особо интересовался, но тут в ряду первых вышел добровольцем в группу, не укротив желания увидеть взрослую особь химеры, невесть каким образом пробравшейся близко к наиболее мирной части Зоны. Заблудилась или гнездо где себе вскопала - это и предстояло выяснить, пока доблестный «Долг», со своими не самыми благими стремлениями, не добрался до зверушки первым.

Участок земель между Темной долиной и Свалкой был практически необитаем. Оно и не странно: объектов мало, а представляющих интерес нет вовсе; артефактов не сказать, что много и их ценность зачастую не такая высокая, ради которой стоило бы рисковать жизнью. Сталкеры проходят мимо, иногда попадаются проживающему тут зверью и радуют то пропитанием. На указанной точке, на окраине поросшего дикой высокой травой пустыря, расположилось длинное небольшое здание, напоминающее собой более хилую версию амбара свиноводческого комплекса; рядом было ещё несколько небольших пристроек и очевидно недостроенная кирпичная вышка, предназначение которой узнать уже не представляется возможным. Неподалеку проходили старые железнодорожные пути и, может быть, ансамбль построек предполагался как что-то обслуживающее их.

Сейчас пути поглотило с десяток «Электр» различных размеров и уровня своей светимости, а часть рельс вывернуло наружу из земли так, что стальные проржавелые балки торчали опасными крюками в разные стороны. С одного такого завитка одиноко свисал коврик из «Жгучего пуха», и Фенек показалась странной непопулярность этого места, ведь при таком изобилии аномалий ценных артефактов должно быть немало. Искать просто не умеют, вот и всё.

Химеры на месте не было, территория вокруг казалась совершенно тихой и необитаемой. По слухам, она появлялась здесь уже в течении нескольких дней, пугая своими габаритами «зелёных» сталкерят, но пока не успев никого сожрать. Может уже и собиралась толпа добровольцев для охоты на мутанта, но об этом пока не было достоверно известно.

- Может она внутри? – Прозвучал осторожный вопрос по рации от соседней группы. Двое просматривали территорию возле построек со стороны Темной долины, а ещё трое, включая Фенек – со стороны Свалки.

- А хер знает, по крайней мере в окнах не видно. – Ответил Барсук – главный в группе, и ещё раз посмотрел на здание через бинокль, стараясь выловить признаки чьего-либо присутствия. Ничего не обнаружив, скомандовал: - Пошлите потихоньку. Если вдруг что, Роб бросит ей мешок с мясом и у нас будет немного времени, чтобы свалить.

- Ага, если не зажмотит деликатесы. – Усмехнулось из динамика и тут же возмущённо ойкнуло. Очевидно Роб прописал пареньку подзатыльник.

В мешке селекционер тащил запас разных частей и потрохов мутантов – кабанов и собак, и едва сдерживал тошнотные позывы от сырого грязного запаха шерсти вперемешку с кровью.

Будучи уже под стенами основного здания, сталкеры стали различать тихое рычание, доносившееся изнутри, но было то словно уставшим и едва ли похожим на звук, издаваемый взрослой химерой. Рассредоточились вокруг постройки, стали заглядывать в большие оконные проёмы, но источника звука визуально не находили ни в одном доступном взгляду помещении. Было решено проникать внутрь.

Фенек забралась в одно из помещений через окно, краем уха услышав глухой удар из коридора, словно бы кто-то упал, следом динамик рации отозвался голосом Барсука:

- Это щенок что ли какой?.. – Неуверенно проговорил мужчина, на несколько секунд замолчав. Громко присвистнул, что слышно было его даже без рации. – Пресвятые бюреры, это ж химерёныш!

- Внатуре? – Переспросил один из бойцов и, расстроенно вздохнув, добавил: - Если это детёныш, то гуляет вокруг, получается, самка? Херово, я слышал, химерихи пиздец дикие.

- А самцы – ручные. Конечно. – Со снисходительной усмешкой ответила на умозаключение товарища Фенек, и хотела было спросить о местонахождении химерёныша, но тело стремительно оторвалось от пола, подлетело вверх и ударилось о потолок, да так, что из лёгких девушки вышибло воздух.

В ушах загудело, но звук быстро прекращался, уступая место царствующей здесь тишине. Из коридора громко ругнулся Барсук; рядом с помещением, где была шатунша, кто-то болезненно застонал. Да и самой ей было больно, в частности спине, которой та врезалась в тяжелую бетонную поверхность. Когда через несколько секунд организм свыкся с произошедшим и пол стал казаться по ощущениям потолком, Фенек до боли зажмурила глаза, в надежде сдержать накатывающую панику – действие походило на сон.

Однако, ругань других «свободовцев», слышимая и вне частоты рации, помогла сталкерше перебороть панику и осознать, что находятся они вовсе не в каком-нибудь кошмаре, а в зоне действия аномалии. Дышать стало легче.

Шатунша сначала перекатилась на живот, затем – осторожно выпрямилась, поднявшись на ноги. Судя по картине, открывшейся из оконного проёма, пространство внутри строения перевернулось вверх ногами и когда оно вернётся обратно девушка не знала. Первый шаг показался тяжелым, но дискомфорт быстро пропал и сталкерша поспешила найти других своих товарищей. Буквально на выходе из комнаты столкнулась с Робом, которого, казалось, данная ситуация веселила, что было видно по озорному блеску в его больших глазах.