Оставив сумку с едой у порога и закинув на плечо пустую, в которой был принесён ужин в предыдущий день, Фенек отправилась назад в город. Когда её окликнул один из охранников, сталкерша нехотя вернулась.

- Костоправ просил, чтобы ты к нему зашла. – Прогромыхал басом наёмник, отойдя в сторону от входной двери и нетерпеливо смотря на девушку. По его недоброму прищуру глаз, видневшихся из прорезей в балаклаве, седовласая поняла, что капризничать не стоит, и не стала задерживаться.

Лейб или Лёва, как его звали большинство членов группировки, под прозвище «Костоправ» не подходил вовсе: и внешне не шибко грозный, да и характера такого же стального не имел. Больше походил на хорька, причём до жути хитрого, который готов своими мелкими острыми зубками вцепиться в шею человека, если тот начинал представлять для него научный интерес. И вот уже на протяжении двух недель мужичок усердно грыз спящих пациентов.

В помещениях было довольно тихо, не считая гула от работы оборудования, и в таком спокойствии хотелось говорить разве что шепотом. Громко скрипнувшая под ногой доска заставила Фенек, прислушивающуюся к тишине, испуганно вздрогнуть, и на этот скрип, как по зову, из дверного проёма основного помещения выглянул Лёва.

- Давай, давай, проходи. – Нетерпеливо протараторил мужчина, распаковывая руками в хирургических перчатках пачку с какими-то то ли тряпками, то ли салфетками. – Сумку сбрось, поможешь.

Он не нравился ей до жути, и сталкерше оставалось только догадываться сам ли по себе Лейб такой отталкивающий, или сказывается её развившаяся особая «любовь» к учёным. Как-то Минор проговорился, что мужичок Фенек побаивается, а ту это немного веселило и, не смотря на отсутствие реальной угрозы, девушка частенько старалась лишь одним взглядом показать, что она всё-таки есть.

Пройдя в основное помещение «лазарета», сталкерша не спеша направилась за учёным в дальнюю часть комнаты.

- Доброе утро, доброе утро, доброе утро, доброе утро. – Так как путь пролегал через пациентов, Фенек бодро поздоровалась с каждым из них, стараясь скрыться от собственной тревоги за маской шутовства. С наибольшей вероятностью те девушку не слышали, и она это понимала.

- Очень мило с твоей стороны, но бесполезно. – Напряженно одёрнул на себе серый халат Лёва, очевидно не поняв шутки.

- А что делать полезного? – Не сдержала язвительной усмешки сталкерша отметив, что второго сотрудника-медика в помещении не было.

- Пока Корвуса нет, побудешь моим гезелем. – Не меняя тона ответил на риторический вопрос Лёва и всучил девушке в руки четыре закупоренных непрозрачных контейнера.

- Кем, прости? – С искренним любопытством переспросила Фенек, но вместо ответа получила только кивок, призывающий идти следом.

От неё не требовалось каких-то сложных действий: стоять рядом да подавать под руку контейнеры. После открытия первого, сталкерша обратила внимание на то, что тот был упакован особым скарбом, словно специально готовился для каких-то подобных ситуаций. Лёва колдовал над каждым пациентом не более пяти минут, жонглируя в пальцах тонкими проводками и присосками, к которым те были присоединены. Обрабатывал стерильными салфетками места на груди, где крепились старые резиновые медицинские кружочки, и пристраивал туда уже новые, из контейнеров. Для чего проделывалась процедура и что несла за собой девушка не понимала, но и спрашивать не спешила: учёного не хотелось лишний раз дёргать. И так дёрганный до безобразия.

Не заходя в лазарет всё это время, Фенек успела подзабыть, как жутко выглядят открытые глаза спящих, и как пробивают до мурашек их отсутствующие взгляды, направленные куда-то в потолок. Лёву, казалось, это не смущало ни секунды, но сталкерша не могла ничего с собой поделать.

- А есть ещё салфетки? – Обратилась она к мужчине, когда контейнеры исчезли из её рук.

Лёва вопросительно прищурился:

- Тебе зачем?

- Да глаза им прикрыть, а то жуть какая-то. – Девушка демонстративно передёрнула плечами, указывая на пациентов. Трогать их руками и опускать веки та побоялась: мало ли что.

Насмешливо хмыкнув, учёный протянул Фенек четыре салфетки, и та немедля принялась совершать свой странный ритуал. Лёгкая белоснежная ткань закрывала мир от взглядов спящих, и сталкерша видела в этом странное успокоение, подавившее собой даже тот иррациональный страх, который девушка испытывала перед Морфеем. Он один из немногих, кто показался ей наиболее контактным, поэтому Фенек решила, что по пробуждению спросит у мужчины, что с ним не так.

Закончив с внеплановыми делами, девушка направилась обратно к зданию «Коопторга», в котором обитала совместно с барменом. Она уже готовилась к любопытным расспросам своего неформального руководителя, когда посреди центральной площади её снова окликнули. Обернувшись назад, сталкерша убедилась в том, что ей не показалось, кому она потребовалась: от здания администрации довольно быстрым шагом к ней направлялся Физик. Увидев, что смог привлечь внимание девушки, тот резко сменил траекторию движения и направился в сторону школы, рукой зазывая Фенек за собой. Та нерешительно мялась на месте, обдумывая стоит ли идти, ведь всегда обходила школу по широкой дуге, зная, что пыточная комната находится именно там, стараясь увеличением дистанции отгородиться от болезненных воспоминаний. Заметив, что седовласая за ним не следует, наёмник остановился и, призывая, терпеливо повторно помахал рукой. Набрав в легкие побольше воздуха, Фенек протяжно выдохнула и отправилась за мужчиной. В конце концов, постоянно обегать эту часть Мертвого города стороной не получится, как и насовсем огородиться от воспоминаний о произошедшем.

Прохладное подвальное помещение выглядело жилым, а витающий в воздухе технический запах говорил о том, что пользовались комнатой совсем недавно. Фенек задумалась: если это помещение принадлежит исключительно Физику, то когда бы он успевал тут отсиживаться? С тех пор, как они прибыли в Мертвый город и Синдикат остался, как оказалось, без своего главы, все полномочия перешли к «четырёхглазому» мерху, и тот бултыхался в делах, словно утопающий в море. Постоянно в стрессе, и без того не самый общительный мужчина, вовсе стал молчаливым, а его вторая личность, как называли Лоика местные мерхи, стал показываться чаще прежнего. Чтобы немного разгрузить товарища, на центральной базе пришлось остаться и Минору, и этому Фенек была рада.

Частенько вечерами он устраивался в столовой, играл на гитаре и пел. Неидеально, фальшивя и иногда коверкая слова, но с такой душой, что нет-нет, да и навернутся на глаза непрошенные слёзы. Мужчина напоминал ей Роба, хотя, в отличие от «свободовца», был тем ещё ядовитым шутником. Сталкерша понимала его шутки, и Минор, в конце концов, оказался одним из немногих, с кем у девушки успели сложиться довольно хорошие отношения.

Фенек бессовестно рассматривала рабочее помещение, отмечая довольно обширный инвентарь. В голове невольно возник вопрос: а всё ли здесь используется строго по назначению? Не для пыток, а для ремонта и создания чего-то нового.

- Дай руку. – Разыскивающий что-то на столе Физик снова обратил свое внимание к девушке, а та, увлеченная рассматриванием вещей, не сразу заметила, как мужчина появился рядом. Он казался спокойным, но сталкерша хоть и протянула мерху покалеченную руку, сделала это с опаской. Чего ему опять понадобилось от её огрызка?

Когда разводящий принялся пристраивать к ладони девушки предмет, похожий на пальцевой протез, та удивленно затаила дыхание. Он застегнул на её запястье тонкий светло-коричневый ремешок, от которого по внешней стороне ладони спускался к пальцу какой-то мудрёный механизм. Приставленный на месте потерянного новый палец, покрытый чёрной антибликовой краской, был явно тяжелее прежнего, и от этого непривычно потягивало всю руку, но опасливой радости эта тяжесть не уменьшала.

Когда протез был установлен, девушка осторожно подвигала пальцами, едва не завизжав от восторга, когда потерянная часть конечности податливо двинулась вместе с остальными. Проворности настоящего пальца та, конечно, была лишена и сгибалась не совсем до конца, словно что-то мешало ей это сделать, но это казалось ерундой.