Два шага. Глубокий вдох. Дру-уг.

Слепое следование традициям, нереализованные амбиции и желание показать всему миру кто есть кто. Всё это крепко замешано на обиде и страхе перед прямым столкновением с предавшими его родичами.

Подросток, доживший до пенсионного возраста, но так и не сумевший вытравить из головы всех тараканов. Прямолинейный, жадноватый, но искренне привязанный к Усачу и благоговеющий перед всем, что связано с «Сапфироглазым».

Нужно убедить Дру-уга, что весь грядущий «концерт» устроен только ради него и что именно он — главная скрипка в нашем небольшом оркестре. Тогда морфан без сомнений выйдет на бой хоть против троих охотников, хоть против всего мира сразу.

Два шага. Медленный выдох. Лэйла.

Психопатический тип личности. Склонность к необдуманным поступкам, плохие аналитические способности, невероятное самомнение.

Последние события слегка развеяли её уверенность в собственной неуязвимости, пробудив давно позабытый страх смерти. Боится показать слабость, зависима от чужого мнения, чересчур любопытна. Не союзник, а сказка — правда, страшная.

Два шага. Глубокий вдох.

Решить вопрос с Лэйлой будет куда сложнее, чем с Дру-угом. Нет, можно, конечно, силой привести её на поединок, однако, боюсь, Лик-тики и его охотники отнесутся к такому развитию событий без большого восторга. Они ведь хотят избавиться от позора, а схватка со связанным противником вряд ли поспособствует этому благому намерению.

Если же освободить девушку перед боем, то она может ударить в спину в самый неподходящий момент. Хотя для такого удара вряд ли вообще существуют подходящие моменты…

Два шага. Медленный выдох.

Ситуация сложная. Однако кое-какие варианты всё-таки есть.

Убеждать Лэйлу бессмысленно. Она должна сама понять, что для неё участие в поединке — это последняя и единственная возможность выжить. Выжить и отомстить своему главному обидчику — Ворону.

Тогда предательства можно не опасаться… По крайней мере, до тех пор, пока Лэйла почувствует себя в безопасности.

Два шага. Глубокий вдох. Впереди забрезжил тусклый серый свет. Я почти на месте.

Два шага. Медленный выдох. «Звенья» окончательно сплелись в прочную «цепь». Тактика дальнейших действий выстроилась в моей голове.

Я значительно ускорил бег, задержал дыхание и буквально влетел в пещеру — запыхавшийся и раскрасневшийся. Увидев такую спешку, «зрители» должны были проникнуться серьёзностью момента. Это важно — без их вовлечённости мне станет куда труднее осуществить задуманное.

— Какой милый румянец, маленький мой! — хихикнула Лэйла. — Такой сладенький! Жаль, не видела его раньше, когда ты убегал от меня той ночью… Помнишь, как весело нам тогда было⁇

Я оставил слова девушки без внимания и направился к морфану. Он сидел у воды, всё так же любуясь осколком статуи.

Демонстративный игнор вкупе с моим видом заставили Лэйлу заволноваться. Она заёрзала, загремев цепью. Именно этого я и добивался.

— Чтоу-тоу произоушлоу, челоувечек? — Дру-уг оторвал взгляд от осколка.

— Охотники, — решительно выдохнул я.

Глаза морфана расширились от испуга. Он потянулся было к затылку, чтобы активировать артефакт невидимости, но в последний момент отдёрнул руку. Ему стало стыдно прятаться на виду у меня. Хороший знак.

— Какие ещё охотники, маленький⁇ — с нотками испуга в голосе спросила Лэйла.

Она явно ничего не знала о здешних раскладах. Ворон, похоже, не стал просвещать свою «сотрудницу» перед столь неожиданной «командировкой». Дру-уг, понятное дело, тоже не спешил рассказывать «существу» о царивших под землёй порядках. Его куда больше интересовали питательные свойства добычи, а не расширение её кругозора.

— Скоро они будут здесь, — негромко, но так, чтобы слышали оба, произнёс я.

Глаза морфана забегали из стороны в сторону. Он не знал, что делать дальше — то ли бежать, то ли готовиться к схватке.

— Ма-а-а-а-а-ленький! Я задала вопрос! Кто такие охотники???

Лэйла никак не унималась, но я по-прежнему делал вид, что её не существует. Для самовлюблённого психопата нет ничего хуже, чем такое пренебрежительное отношение. Это злило девушку, а злость, особенно приправленную беспомощностью и страхом, легко можно использовать для решения моих задач.

— Мы смоужем сбежать, челоувечек? — подрагивающим голосом спросил Дру-уг.

— Мне удалось выиграть немного времени, поэтому ты, — я выделил это слово, — ты успеешь уйти.

Взгляд морфана прояснился. Он повернулся к Усачу, который не переставая щёлкал клешнями, поторапливая своего наездника. Шаг, другой, третий… Тощая спина вдруг будто бы одеревенела, и Дру-уг, запнувшись, замер на месте.

До него наконец дошёл смысл моих слов. Пока всё развивалось так, как было задумано.

— А ты, челоувечек? — нахмурившись спросил морфан. — Ты не поубежишь соу мной⁇

— Нет, — я качнул головой. — Мне пришлось согласиться на суд камня, чтобы ты успел уйти.

— Суд камня⁇ — Дру-уг чуть не присел от удивления. Он, кажется, даже позабыл о страхе — настолько сильно его поразили мои слова. — На суд камня выхоудят лучшие оухотники всегоу роуда! Ты хоучешь драться проутив них в оудиноучку⁇

— Не хочу. Но я должен дать тебе шанс выжить.

— Поучему⁇

— Ты слишком важен, Дру-уг.

Изумление во взгляде морфана сменилось полным непониманием.

— ДА КТО ТАКИЕ ОХОТНИКИ??? Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, ГАДЁНЫШ ТЫ ЭДАКИЙ!!!

Лэйла завопила во всё горло, однако её вопрос по-прежнему остался без ответа. Я сосредоточился на Дру-уге, а ему сейчас было глубоко плевать на крики «добычи».

— Ты слишком важен, — со всей возможной серьёзностью повторил я. — Ты последний сын подземного народа, сохранивший верность Синему Повелителю, и ты должен жить… Пусть даже в одиночестве и пусть даже бесконечно убегая от погони, которая никогда не оставит тебя в покое.

Морфан вздрогнул. Столь «заманчивые» перспективы его явно не воодушевили. Сейчас в душе подземного нудиста должно было зародиться зерно сомнения — стоит ли убегать, если впереди всё равно не ждёт ничего хорошего?

— Но ты готов к скитаниям, — продолжил я, — ведь ты жил так всю свою жизнь. Тебя не смогли остановить ни голод, ни холод, ни кажущаяся бессмысленность происходящего… Если судьба будет благосклонна, то смерть настигнет тебя раньше, чем охотники, и тогда тебе не придётся смотреть, как они уничтожают кусочки истинной синевы.

Я специально нагнал жути, напомнив собеседнику о тяготах прошлого и напророчив лишения в будущем.

Дру-уг нахмурился. Удобренное зёрнышко проросло и дало всходы. Впервые за очень долгое время морфан перехотел убегать.

— Ты оубещал мне боугатую доубычу, — поджав тонкие губы, сообщил он. — А вместоу этоугоу я сам скоуроу стану доубычей!

— Не станешь, — я слегка пожал плечами. — Если твои ноги будут достаточно быстры… Правда, тогда Усач вряд ли поспеет за тобой.

Краб недовольно защёлкал клешнями, пытаясь показать, что он всё ещё парень хоть куда. Однако Дру-уг прекрасно знал реальные возможности своего питомца.

— Усач соужрёт существоу, — морфан всё-таки попытался возразить мне. — И смоужет бежать быстроу…

«Существо», которое, само собой, всё слышало, разразилось такой отборной бранью, которой позавидовали бы даже портовые грузчики. Угрозы перемешивались с оскорблениями, пожелания мучительной смерти шли рука об руку с обещаниями непременно её организовать, а предсказания нашего самого не светлого будущего сыпались как из рога изобилия.

— Это лишь отсрочит неизбежный конец, — с тяжёлым вздохом произнёс я, не обращая внимания на вопли девушки. — И ты сам это понимаешь. Уходи один — так у тебя будет больше шансов.

Дру-уг насупился, покачал головой и сказал:

— Я никуда не поубегу, челоувечек. Я буду драться вместе с тоубой на суде камня!

Это решение явно далось морфану нелегко, но он сумел перебороть свой страх. Всходы превратились в колосья, однако этого всё ещё было мало.