Их взгляды следят за нами. Никто из них также не комментирует новый образ Лиама. Это почти так, как будто они ожидали этого от него, и признают, что это правильно для нас двоих. Лиам подходит к креслу возле незажженного камина. Он опускается на него, усадив меня к себе на колени.

— Рад видеть, что вы все чувствуете себя как дома, — растягивает он слова.

— Еще я подумал, ты не будешь возражать, если мы выпьем твоего любимого виски. — Хантер подает голос с того места, где он присоединился к Деклану возле бара. Зара садится на самое дальнее от него место, что ставит ее рядом с Амелией и Уэстоном.

— Что ты пьешь? — Лиам прищуривается, глядя на стакан в руке Майкла, наполненный прозрачной жидкостью. — Это что?

— Содовая, — подтверждает Майкл.

— Содовая? — Лиам моргает. — Ты это пьешь, Синклер?

— Самое время. Почему они должны пить, если их жены не могут? — вмешивается Зара.

Синклер поднимает свой бокал.

— Я ни о чем не жалею. Я могу честно сказать, что не скучаю по выпивке. Если я смогу поддержать Саммер в этом, значит, все это того стоило.

Хантер смотрит на Лиама.

— Возможно, мне стоит принести и тебе содовой, чтобы ты мог начать практиковаться.

Лиам смеется.

— Держу пари, ты ждал возможности сказать мне это.

— Я охотно признаю это. — Он поднимает свой стакан, наполненный янтарной жидкостью, которая, должно быть, является виски, учитывая открытую бутылку на стойке между ним и Декланом.

— Еще раз извините за вторжение, но мы хотели первыми поздравить тебя, Айла, с твои очень смелым шагом и сказать, что мы здесь с тобой, на каждом шагу этого пути. — Хантер поднимает свой бокал.

— Мы с тобой, — Саммер посылает мне воздушный поцелуй.

— За тебя, Айла, и за Лиама, за то, что были с тобой в этом приключении. — Карма улыбается.

— Мы совместно пожертвовали миллион долларов Национальному фонду исследований облысения. Это ничто по сравнению с тем, через что тебе, должно быть, пришлось пройти, но это самое малое, что мы могли сделать. — Майкл сжимает руку Кармы.

— Ты одна из нас, и мы заботимся о своих. — Уэстон улыбается. Амелия посылает мне воздушный поцелуй.

— Солен хотела, чтобы я передал, что она скучает по тебе и хотела бы быть здесь. Но у нее свой первый концерт в Штатах, так что… Ты знаешь.

Слезы наворачиваются у меня на глаза.

— Спасибо, ребята. Это очень много значит для меня «все это».

— Мы сделали это не для того, чтобы заставить тебя плакать, — мягко говорит Зара. — Я знаю из первых рук, насколько сильно это заболевание повлияло на твою жизнь и насколько сильно оно повлияло не только на твое физическое, но и на твое психическое и эмоциональное состояние. Ты встретила это с мужеством и решимостью. Ты не позволяла этому управлять твоей жизнью. Ты нашла свой путь через это. Ты не позволила этому давить на тебя. Ты не позволила этому помешать тебе в достижении твоих целей. Ты не позволила этому встать на пути твоей полноценной жизни. И теперь, когда Лиам рядом с тобой, я знаю, что ты собираешься достичь только новых высот.

— Спасибо тебе, — шепчу я. — Это… Все это невероятно и ошеломляюще. Я и мечтать не могла о лучших друзьях. Или, — я поднимаю взгляд на Лиама. — Действительно лучшем муже.

— Все, что захочешь. — Лиам наклоняется и целует меня в губы, и, конечно, это не ограничивается простым соприкосновением наших губ. Он углубляет поцелуй, и я знаю, что мне нужно остановить это, что люди наблюдают. Но когда я с ним, в его объятиях, окружена им, чувствую, как его сердцебиение бьется в унисон с моим, его дыхание переплетается с моим, его пристальный взгляд удерживает мой, остальной мир, как всегда, меркнет. Есть только я и он, он и я, и это новое душевное состояние, которое мы создаем вместе.

Когда он, наконец, отпускает меня, я оглядываю комнату и вижу, что остальные ухмыляются нам.

— Я думаю, это наш сигнал уходить, ребята. — Хантер осушает свой стакан и отодвигается от стойки. Он крадучись подходит к Заре и протягивает ей руку. — Почему бы мне не подвезти тебя домой?

Она вздергивает подбородок.

— Нет, спасибо, у меня своя машина. — Она поднимается на ноги и подходит, чтобы поцеловать меня в щеку. Затем выпрямляется и тычет пальцем в Лиама. — Попробуй причинить ей боль любым способом, и тебе придется иметь дело со мной.

Лиам смеется.

— Я ведь не могу навредить себе, правда?

— О-о-о, — выдыхает Саммер. — Она поднимается на ноги, и Синклер подводит ее к нам. — Вы, ребята, ооочень милые вместе.

Зара прижимает большой палец к уху, вытянув мизинец, и одними губами произносит:

— Позвони мне.

Я киваю.

Она уходит, и Хантер все равно следует за ней. Черт возьми, этот мужчина не принимает «нет» за ответ, не так ли? Остальные прощаются, а женщины посылают мне воздушные поцелуи. И вот так мы предоставлены сами себе. Секунду мы сидим там, пока вокруг нас не воцаряется тишина. Это уютная тишина, неподвижность, которая проникает глубоко в мою кровь…мое тело…мою голову…мою душу. Впервые в своей жизни я чувствую, что перестала бежать. Такое чувство, что я вернулась домой.

— Лиам, — я обвиваю руками его шею. — Ты трахнешь меня?

— Нет, — он качает головой. — Но что, если я займусь с тобой любовью?

49





Я несу ее наверх, в свою… нашу комнату. Я никогда больше не перестану любить это слово «наше». Я никогда к этому не привыкну. Никогда не приму это как должное. Было время, когда я был уверен, что никогда не найду свою женщину. Я не думал, что она существует; возможно, я даже никогда не искал ее. Теперь я знаю, я просто ждал, чтобы найти ее. Слава богу, она сказала Лайле не выходить за меня замуж. Я рад, что вытащил голову из задницы, узнал ее и сделал все возможное, чтобы привязать ее к себе. Может быть, именно поэтому я предложил весь этот сценарий фиктивного брака, который, если подумать сейчас, просто смехотворен. Я никогда не собирался переступать черту. Я хотел найти способ привязать ее к себе, пока разберусь со своим дерьмом, вот почему я в первую очередь выступил с этим предложением. Теперь я несу ее в ванну и ставлю на ноги.

— Что ты делаешь? — Она оглядывается по сторонам.

— Мы собираемся принять ванну вместе.

Она выглядит озадаченной, затем кивает.

— Была причина, по которой я раньше не хотела принимать с тобой душ.

— Парик.

— Парик, — соглашается она. — Это был палка о двух концах. Когда я надевала его, я чувствовала, что могу смотреть в лицо миру. Но я всегда так беспокоилась, что сильный порыв ветра собьет его, или я потяну за него и в конечном итоге смещу, и я старалась не намочить его, потому что тогда мне пришлось бы снимать его и сушить.

Я останавливаюсь на полпути к ванне, затем смотрю на нее через плечо.

— Подожди, а как насчет того случая, когда мы упали в бассейн?

Она смеется:

— О боже, ты даже не представляешь, в каком стрессе я тогда была. Я ношу синтетические парики, которые должны быть достаточно надежными, чтобы в них можно было купаться. Я также использую клей для париков, чтобы закрепить их, но никогда не знаешь, когда произойдет несчастный случай. Я была так взволнована.

— А я думал, что это из-за меня.

Она закатывает глаза.

— Да, мистер Эгоист, это было… потому что ты не давал мне кончить. Но стресс от попыток вести себя так, словно это было естественно, тоже, без сомнения, внес свой вклад. К счастью, Зара упаковала мне мой запасной парик.

— Хмм. — Я провожу большим пальцем по нижней губе.

— Мне не нравится, как звучит это «хм».

— То есть ты хочешь сказать, что стресс способствовал тому, что ты сильно кончила в тот день в бассейне?

— Не совсем, но да, вроде того. — Она пожимает плечами.