Я смотрю на опустевший экран. До прибытия остальных гостей должно пройти еще двадцать четыре часа. Итак, что она имела в виду, говоря…

— А вот и жених. Все еще бодр, старина?

Я оборачиваюсь и вижу Синклера Стерлинга, крадущегося в комнату. Что меня не удивляет. В конце концов, его жена здесь, так что само собой разумеется, что он не сильно отстанет. С ним мой брат Уэстон и Хантер Уиттингтон.

— Что вы, ребята, здесь делаете? — Я хмурюсь.

— Разве так принято разговаривать со своими шаферами? — Хантер ухмыляется.

— Я ни у кого из вас не спрашивал совета.

— Именно поэтому мы вызвались сделать это добровольно, — говорит Уэстон жизнерадостным тоном. Он неторопливо подходит и сжимает мое плечо. — Добро пожаловать в наше веселое племя, братан. Я рад, что ты наконец решил изменить свой образ жизни.

— Если под этим ты подразумеваешь женитьбу, то, боюсь, ты ошибаешься. Я не планирую сильно меняться. Это ей придется приспосабливаться.

Уэстон пристально смотрит на меня.

— Ух ты, ты действительно веришь, что твоя жизнь будет такой, какой она была до того, как ты женился?

— Конечно, я знаю.

Хантер издает сдавленный звук, который переходит в приступ кашля.

Синклер прикрывает рот ладонью, но его глаза прищурены, как будто он борется с собой, чтобы не рассмеяться.

Уэстон открывает и закрывает рот, затем быстро отворачивается от меня и направляется прямиком к моему бару.

Я рад, что им всем так весело. Придурки.

— Что ты задумал?

— На что это похоже? — спросил я. Он тянется за моим виски — моей самой дорогой, неоткрытой бутылкой Macallan двадцатичетырехлетней выдержки. Он хватает мои бокалы, выстраивает их в ряд на стойке, затем наливает по капельке виски в каждый из стаканов.

Синклер и Хантер подходят и берут по одному.

Уэстон неторопливо подходит и пододвигает один мне.

— Еще нет и шести вечера, — ворчу я.

— Лучше отбросить это, брат. Тебе это понадобится, когда ты столкнешься с суровой правдой.

— И ты тот, кто собирается показать мне ее?

Мой младший брат — заноза в заднице со дня своего рождения — тяжело опускается на стул и кладет ноги на мой стол. На мой антикварный письменный стол в стиле ампир.

Я хмуро смотрю на него, но он, кажется, не замечает. Он взбалтывает свой напиток в бокале, затем принюхивается к нему.

— Учитывая, что у тебя нет мальчишника?

— Что это? — спросил я. Я принюхиваюсь.

— Знаешь, такая вечеринка, на которую ты приглашаешь своих друзей-мужчин, и мы все пьем за твое здоровье, даем тебе советы и предупреждаем о конце твоего существования, каким ты его знаешь…

— Ты имеешь в виду одну из этих модных мужских традиций сближения? — Я свысока смотрю на своего брата, который залпом выпивает виски.

— Полегче, тигр, у тебя есть немного марочного виски.

— Я бы посоветовал тебе сделать то же самое. Тебе это понадобится, — растягивает слова Уэстон.

— А? — Я бросаю взгляд на Синклера, на лице которого выражение восторга, и Хантера, который, кажется, слегка удивлен. Что-то подсказывает мне, что вечер обещает стать намного хуже.

— Как вы, ребята, сюда попали? Я не слышал шума самолета.

— Очевидно, твои мысли были где-то далеко.

Это уже второй раз подряд. Не могу блять поверить.

— Вы, ребята, дурачите меня? Вы летели коммерческим рейсом, а затем сели на корабль с материка, не так ли?

— Неприятно тебе это говорить, но нет, мы приземлились полчаса назад. Ты, должно быть, был слишком поглощен тем, что задумал. Не расстраивайся так сильно, это случается с лучшими из нас, старина, — бормочет Синклер.

Я сердито смотрю на них.

— Ты был захвачен своими чувствами, пытаясь осмыслить все, что происходит. Это только начало, братан. Это нормально, — говорит Уэстон с широкой улыбкой на лице. Ублюдок.

— Еще раз пошутите о моем эмоциональном состоянии, и я стукну вас лбами друг о друга, — рычу я.

Уэстон прищелкивает языком.

— Грубиян, грубиян.

— Это ерунда. Подождите, пока ты не обнаружишь, что улыбаешься без всякой причины в середине дня, — добавляет Синклер.

Уэстон указывает на меня пальцами и издает хлопающий звук, как будто стреляет из воображаемого пистолета. Я усмехаюсь. Очевидно, он не получил напоминания о том, что мы взрослые люди и прошли мимо подростковой чепухи, которой он наслаждается.

Я прищуриваюсь, глядя на Синклера, который делает еще один глоток своего виски. По крайней мере, он не влил его в себя в первые минуты. В отличие от моего брата, обывателя.

Когда Синклер довольствуется улыбкой, я хмурюсь еще сильнее.

— У вас нет еще одного глупого замечания, которое вы могли бы добавить к происходящему? — Я огрызаюсь.

— Мои? — Синклер принимает невинное выражение лица. — Я здесь, чтобы оказать тебе моральную поддержку, когда ты будешь проходить этот обряд посвящения.

— Чушь собачья. — Я хватаю свой стакан виски, когда из-за окна доносится безошибочно узнаваемый гул самолета Learjet.

— Ооо, слышишь это? — Уэстон прикладывает ладонь к уху. — Это гребаная кавалерия.

Я бледнею.

— Ты имеешь в виду…

— Твои самые близкие друзья.

— У меня их нет.

— Люди, которые считают себя близкими тебе, скоро должны быть здесь.

Краска вновь сходит с моего лица.

— Ты говоришь о…

— Семерке. — Он кивает.

Конечно, он говорит о «Семерке», включая Уэстона и Синклера, которые вместе с пятью своими друзьями управляют 7A, крупнейшей компанией финансовых услуг в Европе.

— Всегда думал, что это звучит так, будто вы, ребята, принадлежите к бойз-бэнду. Кроме того, они твои друзья, а не мои.

— Мы сконцентрировали внимание на тебе на время твоей свадьбы. Мы же не могли позволить тебе идти к алтарю в одиночку, не так ли? — Синклер усмехается.

— У меня нет проблем с тем, чтобы связать себя узами брака самостоятельно. На самом деле, если бы не предстоящая пиар компания, я бы настоял на том, чтобы мы поженились в ратуше.

— О-о-о, и что в этом забавного? — Уэстон кладет локти на стол. — Кроме того, в твоих интересах, чтобы мы были в курсе событий. Это сигнал всему миру о том, что ты пользуешься поддержкой самых влиятельных людей в стране.

Это правда, и это главная причина, по которой я решил провести это мероприятие. Это, а также тот факт, что огласка пойдет на пользу компании Айлы по организации свадеб. А это значит, что у меня нет выбора, кроме как пережить этот вечер. Но не значит, что мне нужно было оставаться трезвым. Я поворачиваюсь в сторону бара, но Хантер уже рядом со мной. Он наклоняет бутылку виски, наливая золотистую жидкость в мой стакан.

Я опрокидываю бокал. Виски прожигает путь по моему пищеводу и взрывается в желудке. Теплое сияние разливается по моим конечностям. Я протягиваю свой бокал.

— Еще, — рычу я.

Он наливает еще Макаллана в мой стакан. Я хватаю его, осушаю, затем со стуком ставлю стакан на стол.

— Ты пытаешься напиться, чтобы вырубиться до того, как вечеринка начнется по-настоящему, а? — Уэстон поглаживает подбородок.

— Разве тебе не следует использовать свои умственные способности для любой операции, которую ты планируешь в следующий раз? — Да, придурок брат оказался гораздо полезнее меня, когда дело дошло до выбора профессии. Ублюдок — ведущий кардиохирург в своей области. Пациенты со всего мира обращаются к нему за помощью. Он спас жизни многих, включая жену Майкла. Того самого Майкла, который только что вошел в дверь. За ним следует муж Карины Арпад.

Майкл хмуро смотрит на кого-то. Я прослеживаю за его взглядом и обнаруживаю, что они с Синклером заняты чем-то вроде прожигания друг друга взглядом. Ни для кого не секрет, что они оба не столько любят, сколько терпят друг друга. По правде говоря, они должны были застрелить друг друга, учитывая, что именно отец Майкла похитил Синклера — а также моего брата Уэстона и их пятерых друзей — когда они были мальчиками. Этот инцидент изменил ход их жизни… И моей. Никто из них не знает о том, как это повлияло на меня, и я тоже не собираюсь с ними делиться.