— Мент — порядок и закон, бандит — беззаконие, — ответил Илья. — Не вижу логики. Ты сравниваешь убийство кота с убийством бандита?

Слов не хватало, фантазии не хватало, и пришлось объяснять чуть по-другому.

— Охотник убивает лисицу — и садист ловит ее, мучает и убивает. Теперь видите разницу?

Все молчали. Минаев тер переносицу, Рамиль продолжал негодовать:

— Коты убивать нельзя! Мы их любим, они наши друзья!

— А котят? — направил я его по нужному мне пути. — У тебя есть бабушка в деревне? Ну, или дед.

— Есть, а че? — ожидая подвох, Рамиль насторожился.

— В селе котят топят в ведре, и дед твой так же делал. Он садист-живодер? Нет. Потому что он не убивает ради удовольствия! Для них коты — такие же звери, как овцы и коровы. Сами заводятся, сами дохнут. Или деда твоего за такое надо побить камнями?

В направленных на меня глазах все еще читалось недоумение, потому я припечатал:

— Ян не убивал для удовольствия, он так зарабатывал на хлеб, потому что он детдомовский. В старину убивали зверей ради меха, так вот для Яна коты — те же промысловые звери! Поймите же вы!

— Не поймем, — набычился Рамиль, сжал кулаки, его глаза налились кровью.

Неожиданно на защиту Яна встала Гаечка:

— У него мать сука, он из-за нее чуть не погиб, а сестра сгорела!

— Да насрать! — уперся Рамиль. — И не топил дед котят, раздавал. Для меня, кто кот убил — убийца. Человек ведь тоже может… как там? Стать промысловый зверь. И что людоед — молодец, давай пожалеть? Ему кушать надо!

— Нельзя сравнивать человека и кота. — Доводы Ильи, как всегда, отличались здравомыслием.

Теперь ноздри раздул Ян и прошипел:

— А ты кого из огня вынес бы — человека или кота?

Рамиль сплюнул под ноги, прямо на пол, который девчонки отдраивают.

— Если такой человек, как ты — кота!

Ян дернулся к Рамилю, но я схватил его за плечо и сжал пальцы. Вот только драки сейчас не хватало!

— С такой, как он, я на поле не сел!

Илья прикрикнул на Рамиля:

— Да попустись ты!

— Ну и дурак ты, Рам, — покачала головой Алиса. — Он больше не будет, правда, Ян?

Вот теперь я не выдержал. Собственные мысли сплелись с мнением меня-взрослого, и я заорал:

— А тебе только дай, чтобы гнать и травить слабого, да? Оступился человек, так все — убить его? Будь на месте Яна взрослый, ты бы на него не рыпнулся, папу, дядей, братьев позвал? А тут — можно, никто не вступится, да? Вон, иди узбеков громи, которые кошачий плов делают. — Я набрал воздух в грудь и выпалил: — Потому что Ян больше не будет убивать, а они — продолжат. Слабо да? У них тоже дяди-братья есть!

Рамиль офигевал. Смотрел на меня и пятился.

— Так что заткни свой пасть! — Я невольно перешел на кавказский акцент, и девчонки не сговариваясь захохотали. — Он теперь наш, ясно? И никто его не обидит просто так!

Рамиль снова сплюнул, и Наташка метнулась в угол, где стояли ведро и швабра, швырнула ему тряпку.

— Взял и вытер!

Еще мокрая тряпка попала ему в грудь.

— Да пошли вы нах! — Он рванул прочь, а мы все как стояли, так и замерли.

Я разжал пальцы, стискивающие плечо Яна. Чтобы не было видно, как трясет руки, я убрал их за спину. Все как стояли, так и застыли. Только Ян побрел к выходу, поднял тряпку и, встав на четвереньки, принялся оттирать плевки Рамиля. За волосами было не разглядеть лица, но на полу появились две темные точки, и я понял, что он плачет — то ли от обиды, то ли — не веря, что за него вступилась целая толпа детей. Не погнала, как стая собак — зайца.

Воцарилось молчание. Настроение было испорчено. Алиса взяла со стола свою жвачку, развернутую, но не жеваную, подошла к Яну, который все тер, тер и тер пол. Села на корточки, протянула гостинец.

— Эй, хочешь?

Она проявила солидарность, потому что мамаша Яна еще хуже, чем ее, а что такое дрянная мать, ей известно лучше других. Ян сначала сжался, потом вскинул голову, уставился на жвачку и прошептал:

— Спасибо, у меня есть.

Вот кто его учил держаться с таким достоинством? Словно лишенный титула дворянин. Взрослый я видел таких людей и детей, причем выросли они в обычных семьях, где и не пахло хорошими манерами, потому я решил, что, скорее всего, он таким родился.

Что же из него вырастет?

Меня стало понемногу отпускать. И так жалко, ну просто до слез сделалось, что тот я, что был в моем теле, этого не увидит.

— Рамиль навсегда ушел? — подал голос Минаев.

Я пожал плечами.

— Это его выбор.

— Мы ж не проголосовали за новенького, как делали за остальных, — прогудел Чабанов.

— Ну так давайте, — сказала Наташка. — Я за малого, он прикольный.

И тут до меня дошло, что Димоны — против. Лучше Яну не видеть результаты, потому что Димоны могут смириться с ним, а вот он не факт, что простит.

— Ян, — обратился к нему я. — Мы сейчас будем голосовать за тебя. Подожди за дверью. Когда все закончится, мы тебя позовем.

— Хорошо.

Он поплелся к выходу, напрягшись и ссутулившись. Клацнула дверь. Я тоже поднял руку:

— За!

— Мы против, — прогудел Чабанов.

— Воздержался, — выдал Илья неожиданный результат, видимо, задело, что я приволок живодера в квартиру с котом.

— За! — воскликнул Борис.

Пока три против двух. Посмотрим, что Гайка выдаст. Хоть и понимал, что, скорее всего, Яна не прогонят, было волнительно. Гайка тоже повела себя непредсказуемо:

— Против. Из-за него Рамиль ушел.

Все посмотрели на Алису. Гаечка проговорила:

— Рам тебя любит, между прочим.

— Он на пол плюнул, — нашла довод Алиса, перевела на меня полный благоговения взгляд, аж в жар бросило. — За!

Ну конечно, надо быть совсем неблагодарной сволочью, чтобы подвести того, кто жизнь спас. Теперь еще и Яна спасем. Я, блин, Супермен! Но как же сложно им быть!

— Я его позову! — Алиса вприпрыжку отправилась за Яном.

Пока они не вернулись, я повернулся к сидящим на диване Димонам и развел руками:

— Большинством голосов Ян принимается в клан. Вот если бы Рам не психовал, может, и ваша бы взяла.

Димоны переглянулись с недовольным видом. Ощущение было, что они сейчас встанут и уйдут, и развалится мой клан, останемся мы с Ильей, девчонки и мелочью, но нет, как сидели, так и сидят. Не такой уж Рамилька им близкий друг. Вот только как бы они не попытались выжить Яна.

Не, Димоны — вряд ли. Они тихушники, побоятся. Вот Гайка — та да, может его провоцировать.

Вернулась Алиса, буквально за руку привела Яна, который снова одеревенел — не верил, что ему так повезло.

— Парни, — проговорил он, отворачиваясь, — он ведь был вашим другом? Мне жаль, что он из-за меня ушел. Правда. Если он вернется, то я готов…

— Да забей, — махнул рукой Илья, — так не делается. Это ж не его личный подвал, мы тебя в гости позвали, а он напал. Нельзя на гостей кидаться. Так что оставайся.

— Давайте продолжать, что ли, — предложила Алиса, — а то я совсем отощала и хилая стала.

И мы продолжили разминку. Потом повторили захваты. Немного повалялись на матах. Я косился на новенького, он пыхтел, сопел, но не сдавался. А вот Алиса, да, ослабла. Раньше с Наташкой можно было ее в пару ставить, а теперь она чуть ли не вдвое меньше. А с мальчишками — как-то неприлично. Разве что с Борисом, он вроде девчонками еще не интересуется, у него живопись на уме.

Ей бы витаминов и аминокислот!

Так что тренировку я провел достойно и успокоился. Выходит, если делать то, что мы уже делали, у меня получается нормально, а если усложнять… Не знаю. Так-то я все помню, но как отреагирует тело?

Как обычно после нагрузки, мы упали на маты, начали растяжку. Вздрогнули, когда клацнула входная дверь и донеслись шаги. Первая мысль была — Рамилька остыл и вернулся. Но нет, вроде цокали каблуки. Тетя Лора пришла проведать Илью? Она частенько заглядывала, приносила чай в термосе и сладости.

Каково же было мое удивление, когда в конце коридора показалась Микова-старшая. Мы вскочили, как по команде, сбились в кучу перед лицом угрозы. Только Ян не знал, что вот эта тетка — плохая, и продолжал валяться.