Национализм малых штатов проявился сразу, как только конвент возобновил свою работу после принятия решения о равном представительстве в верхней палате. Рассматривалась шестая резолюция «Плана Виргинии», касающаяся полномочий национальной легислатуры. Роджер Шерман выступил с предложением перечислить полномочия, однако это предложение с треском провалилось — отчасти потому, что Шерман не включил в свой список прямое налогообложение. Бедфорд тут же предложил наделить легислатуру правом «осуществлять законодательную власть во всех случаях, касающихся общих интересов Союза, а также в тех случаях, в отношении которых штаты по отдельности некомпетентны». Рэндольф заметил, что идея Бедфорда подразумевает нарушение всех законов и конституций штатов, и назвал ее «чудовищной». Бедфорд парировал, что его вариант полномочий не более чудовищен, чем тот, который сам Рэндольф предоставил конвенту. На этом обсуждение закончилось, и предложение Бедфорда было принято. В ходе голосования выяснилось, что старые коалиции рухнули: Коннектикут проголосовал против, к нему присоединились Виргиния, Южная Каролина и Джорджия. Шесть штатов, одобривших предложение, включали Массачусетс, Пенсильванию и остальные малые штаты[1135].
В связи с определением полномочий национальной легислатуры возникали крайне запутанные вопросы, и ни один делегат не верил, что предложение Бедфорда поможет их решить. Исполнительная власть обещала почти столь же изощренные сложности, и за следующие две недели конвент так и не смог справиться с ними. Однако он искренне пытался сделать это в ходе долгих заседаний, на которых Мэдисон и Уилсон призывали доверить процесс избрания исполнительной власти народу. Гувернер Моррис, никогда не отличавшийся любовью к демократии, встал на их сторону. Им двигал, вероятнее всего, страх перед интригами в национальной легислатуре, а не вера в народ. Уилсон и Мэдисон отметили, что народ не должен принимать участия в процессах, происходящих внутри правительства, а последнее, в свою очередь, должно быть свободно от фракционности и интриг, которыми обычно сопровождаются эти процессы. Лишь выдающиеся руководители способны осуществлять исполнительную власть на достойном уровне. Возможно, это рассуждение удивило других делегатов своей вымученностью; в любом случае, 17 июля конвент решил поручить выборы главы исполнительной власти национальной легислатуре. Это решение понравилось далеко не всем, но пока остановились на этом и принялись за рассмотрение таких вопросов, как срок полномочий главы исполнительной власти, может ли он переизбираться, подвергаться импичменту и обладать правом вето на решения легислатуры[1136].
Последовавшие дебаты носили спутанный характер. После достижения компромисса по представительству во второй палате делегаты вряд ли чувствовали себя уставшими, однако они выказывали нетерпение. Они также понимали, что впереди еще много работы, и когда соглашение по какому-либо вопросу казалось невозможным, они тут же переходили к следующим резолюциям. До 26 июля, когда был объявлен десятидневный перерыв, в течение которого комитет по детализации — откровенно неудачное название — должен был составить черновой вариант конституции, им удалось принять несколько важных решений. К ужасу Джеймса Мэдисона, они отвергли его заветную идею вето конгресса на законы штатов. Они также решили, что судебная власть должна назначаться верхней палатой — еще одно решение, не удовлетворившее Мэдисона, — и сошлись на том, что следует предусмотреть возможность внесения поправок в конституцию. Элсворт и Патерсон, возобновив свое прежнее партнерство, настаивали на том, что любая конституция, какую бы ни разработал конвент, должна быть ратифицирована легислатурами штатов. Мэдисон выступал за ратификацию конституции населением и убедил в этом конвент.
В последние дни июля, когда обсуждались эти вопросы, конвент вновь и вновь обращался к теме исполнительной власти. В ходе замысловатых дискуссий и голосований тех дней не сохранялось никаких четких альянсов. Тем не менее можно отметить устойчивые позиции. Мэдисон и Уилсон твердо настаивали на избрании исполнительной власти народом или, по крайней мере, коллективом выборщиков, избранных народом. Мэдисон также твердо выступал за то, чтобы наделить исполнительную власть и часть судебной власти правом пересматривать законы. Доводы Мэдисона и Уилсона основывались на их убеждении, что национальная легислатура, скорее всего, будет присваивать себе полномочия всех остальных органов власти и окажется «им не по зубам», даже если они начнут сотрудничать. Как аргументировал Мэдисон, «опыт всех штатов показал, что в легислатуре существует мощная тенденция засасывать всю власть в свою воронку. В этом был истинный источник опасности для американских конституций, из чего вытекала необходимость наделять другие власти всеми защитными полномочиями, которые только совместимы с республиканскими принципами». Элсворт, который не соглашался с Мэдисоном по методам выборов, поддерживал его идею о необходимости сотрудничества исполнительной и судебной власти[1137].
Складывались и другие любопытные альянсы, пока наконец 26 июля конвент не передал результаты своих согласий и разногласий в руки комитета по детализации. На эту группу была возложена задача составить проект конституции, который бы соответствовал решениям, уже принятым конвентом. В нем также следовало учесть «решения», которые конвент оказался не в состоянии принять, включая несколько идей об исполнительной власти. Чарльз Коутсуорт Пинкни внес свою собственную инициативу, предупредив, что если комитет не сможет найти способ предотвратить освобождение рабов и налогообложение работорговцев, его штат не поддержит конституцию. Конвент вежливо выслушал его и затем тщательно отобрал состав комитета, куда вошел коллега Пинкни Джон Ратледж, ставший председателем группы. Другими членами стали Рэндольф, Горэм, Элсворт и Джеймс Уилсон[1138].
Комитет представил черновой проект конституции 6 августа. В ходе его работы, по-видимому, не возникало особых разногласий. Большая часть документа была написана Рэндольфом и Уилсоном, и после редактирования этот черновик стал американской конституцией. Комитет принял во внимание предупреждение Ч. К. Пинкни не посягать на рабовладение. Седьмая статья документа содержала категорическое предписание против запрета на ввоз людей. Что касается остальной части документа, то комитет опирался на «План Виргинии» и ранние решения конвента. Полномочия конгресса были заимствованы из «Статей конфедерации». Комитет также добавил ряд своих собственных идей. Тем не менее конгресс, как решил комитет, не останется без власти — у него будет право налогообложения примерно в том же объеме, как он того хотел, за исключением того, что прямые налоги будут пропорциональны численности населения — требование, которое, помимо прочего, было призвано защитить рабовладение. Конгресс также имел право «издавать все законы, какие окажутся необходимыми и уместными для пользования» правами, предоставленными ему и правительству[1139].
Хотя конвент подверг документ частичной переработке, в целом он отнесся к нему благосклонно. Он оставил без изменений структуру правительства, рекомендованную комитетом, и одобрил перечисленные полномочия, хотя в последующие недели ему предстояло потратить еще немало времени и сил на вопросы законодательной власти. Отклонение конвентом тех или иных замечаний по документу, по-видимому, было столь же важно, как любая из его реакций на документ. Комитет по детализации рекомендовал, чтобы избиратели нижней палаты были теми же самыми лицами, которые избирают более многочисленную палату легислатур штатов. Гувернер Моррис испугался или сделал вид, что испугался, что это положение приведет к тирании. «Недалеко то время, — аргументировал Моррис, — когда эта страна будет изобиловать механиками и мануфактурными рабочими, которые будут получать свой хлеб из рук своих работодателей». Моррис сомневался, что эти трудящиеся найдут в себе силы сопротивляться соблазну продавать свои голоса богатым людям, которые утвердятся в качестве аристократии. Чтобы предотвратить подобную ситуацию, Морис призвал наделять избирательным правом только свободных собственников — «лучших стражей свободы», как назвал их Джон Дикинсон, поддержавший Морриса[1140].
