— Она была танцовщицей, а ты бы стал махараджей! — Падмабаи захлопала в ладоши, явно не понимая скрытого смысла этих слов. — Какая хорошая история! Только слишком короткая.

Первин заметила, как Джива Рао бросил быстрый взгляд на дверь. Дождалась возможности встретиться с ним глазами, потом ободряюще кивнула. Если понадобится, она бросится шуту наперерез. Но когда Джива Рао начал медленно вставать со стула, шут тут же глянул в его сторону.

— Сидите. Это еще не конец истории.

— А, он теперь расскажет нам про свой дворец! — обрадовалась Падмабаи.

Князь Джива Рао неловко присел на краешек стула и презрительно посмотрел на сестру:

— Ты совсем глупая? Не понимаешь, что он говорит не про какое-то другое место? Он хочет править Сатапуром вместо меня!

— А вы умнее, чем о вас говорят! — Голос шута так и сочился сарказмом.

Первин почувствовала, как виски взмокли от пота. Ей очень хотелось избежать конфронтации.

Падмабаи затрясла головой, так что косички запрыгали.

— Но наш махараджа — Вагх.

— Будет им… если не произойдет несчастного случая. — Шут умолк, сверля взглядом то Дживу Рао, который сердито сжал губы, то Падмабаи, на лице у которой отражалось одно лишь смятение. — Дети мои дорогие, вы забыли про своего покойного старшего брата!

— Не будем об этом! — взмолилась Первин, увидев, как глаза княжны затуманились от слез.

— Это случилось неподалеку, — с непонятной улыбкой продолжал Адитья, и Первин почувствовала, как у нее холодеет внутри. Неуместно говорить о смерти с улыбкой. — Я старательнее других искал князя Пратапа Рао. Свистел вот так. — Он умолк, поднес пальцы ко рту; раздался пронзительный свист, Ганесан вскочил и подбежал ближе. — Князь вышел ко мне. И какую же он мне рассказал историю!

— Рассказал историю? — не удержавшись, выпалил Джива Рао.

— Да, про то, что преследовал тигренка, но тут появилась его мама-тигрица, страшно оскалила зубы, а потом увела сына прочь.

— Какой он был храбрый! — похвалила Падмабаи.

— Нет, он очень испугался, — возразил Адитья, гладя Ганесана по спине. — Так испугался, что выронил пистолет.

— Наш старший брат выронил пистолет? Не может быть. Он же был очень сильным! — воскликнул Джива Рао.

— Это же выдуманная история, в ней все может быть! — вмешалась Первин. А сама подумала: возможно, сейчас у Адитьи на поясе как раз тот самый пистолет. Хауда, с прочными стволами, предназначен для защиты от хищников.

Шут посмотрел на пистолет, потом широко улыбнулся:

— Хотите — верьте, хотите — нет.

— А я хочу еще историй про нашего храброго брата. О нем никогда не говорят. Хотят забыть.

От этих безыскусных слов Падмабаи у Первин потемнело в глазах. Она испугалась, что шут сейчас расскажет про гибель Пратапа во всех подробностях — даже страшнее, чем было на самом деле. Ведь его задача — нанести детям душевную рану, которую потом уже не залечишь.

Шут бросил на нее презрительный взгляд, а потом, глядя на Падмабаи, преувеличенно затрясся всем телом.

— Смотрите, как Первин-мемсагиб замерзла! Попьем чаю?

Падмабаи захлопала в ладоши.

— Да! Меня не покормили, а я такая голодная! Хочу чаю и роти!

— Человек, который печет роти, тут неподалеку. Он может накормить детей. Пусть сходят и попросят, — тут же предложила Первин.

Если княжеские отпрыски чего-то попросят, им не откажут. Кроме того, Первин подумала: вдруг Рама неподалеку и сможет вмешаться.

— Роти потом. Сперва выпьем чаю. — Настойчивость Адитьи тут же насторожила Первин. Покойная махараджи была единственной отравительницей во дворце — так ли? Однако ходить она не могла, значит, кто-то принес ей яд. Возможно, что шут.

Адитья взял спичечный коробок, лежавший рядом с портсигаром Ванданы, зажег спичку, поднес к непрогоревшим веткам в жаровне. Пламя быстро занялось. Адитья перелил воду из кувшинчика в чайник, подвесил его на полукруглую дугу над жаровней. Пока он всем этим занимался, Первин подумала, не попробовать ли схватить Падмабаи, не броситься ли к двери — но придется оставить Дживу Рао, а он из-за его статуса в самом уязвимом положении.

Падмабаи подскакивала на стульчике:

— Адитья-ерда, расскажи дальше! Ты сказал, что наш брат увидел тигра и выронил пистолет.

— Да. И очень переживал, где этот пистолет потерялся. Я сказал, что возвращаться за ним слишком опасно. Но махараджа боялся, что князь Сваруп рассердится, это же был его пистолет. И знаете, что я тогда сделал? — Шут раскинул руки на всю ширину комнаты. — Я сказал: «Идите сюда. Поплачьте в моих объятиях, вам полегчает».

— Вы и с ним так всегда делаете, — заметила Падмабаи и улыбнулась князю Дживу Рао — тот выглядел так, будто увидел призрака.

У Первин возникло страшное предчувствие насчет того, что сейчас последует. Она покачала головой:

— Не будем говорить об умершем, которого они очень любили. Их это травмирует.

Шут скривился.

— А меня не травмировали? Тысячу раз! — Он снова повернулся к Падмабаи и Дживе Рао, поднял руки, начал изображать: — Я завел руку ему за голову, вот так, чашечкой. И без труда толкнул его лицом в землю. А потом держал много минут, пока он не перестал дергаться.

— Прекратите! — в бессилии выкрикнула Первин. Нельзя так жестоко поступать с детьми. Что еще он им изобразит — как князь боролся за жизнь?

Но Джива Рао ничего не слышал, он спрятал лицо в ладонях.

Падмабаи же по-прежнему ничего не понимала. Она с любопытством спросила:

— Вы его положили лицом на землю, чтобы он увидел Крота?

Адитья сознался в убийстве; Первин все еще пыталась сообразить, что к чему, а плечи Дживы Рао вздрагивали от рыданий.

Первин чувствовала: Джива Рао понял, что этими подробностями шут пытается нагнать на него страху перед его собственной смертью. Но поддаваться этому чувству она не имела права. Вспомнила, как отец однажды велел ей провести беседу с клиентом, насчет которого имел серьезные опасения, что тот — хладнокровный убийца. Посоветовал ей говорить спокойно, без страха. Но как сбить с мысли этого человека?

Он опытный лицедей. И что ждет в конце представления?

Первин сложила ладони и принялась хлопать.

— Давайте все похлопаем шуту, подбодрим его. Какой отличный рассказ!

Падмабаи тоже захлопала, Джива Рао — нет. Он глубже прежнего спрятал лицо в ладонях — и у Первин промелькнула страшная мысль: мальчик мог подумать, что она радуется гибели его брата.

Адитья снисходительно улыбнулся.

— Не получится. Домик далеко, хлопки двух человек никто не услышит.

Что еще ей оставалось? Эффект неожиданности.

— А я вам говорила, что недавно разговаривала с вашей матерью?

В первый миг он явно изумился, потом качнул головой.

— Вы не из наших краев. Точно ее не знаете.

— Я прекрасно знаю Вандану Мехта. У нас был длинный разговор, который я успела включить в отчет.

— Она про вас не упоминала. Но это неважно.

— На деле очень важно. Она пользуется большим уважением в правительственных кругах.

— Скорее всего, ее уже нет в живых. Датура убивает за полсуток.

Он упомянул тот же самый яд, который приняла и махарани. Значит, именно он ей его и достал и часть оставил себе. Первин напомнила себе, что доктор Эндрюс все-таки добрался до «Райского пристанища». Может, Вандана и выживет.

Пытаясь не выдать волнения, Первин спросила:

— Почему вы так поступили с собственной матерью?

— Она все пыталась дарить мне деньги и всякие красивые вещицы из Европы. А у меня была к ней единственная просьба, с самого начала последнего сезона дождей мы только о том и говорили. Но ее было не переубедить.

— О чем вы ее просили?

— Об очень простой вещи. Чтобы она открыла правду, написала в письме, кто был моим отцом. У нее были высокопоставленные друзья-англичане, они бы ей поверили. — Он качнул головой и добавил: — А она говорила всякие глупости — что лучше останется с мужем, а ко мне переедет, только когда я стану правителем.