Сейчас мне кажется, что это последний шанс узнать, есть ли он.

— Теперь это моя территория, — продолжает он. — Я могу делать это безопасно. Никто меня там больше не побеспокоит.

Я делаю глубокий вдох. На мгновение я почти покончила с этим. Но какая-то часть меня знает, что если я это сделаю, то пожалею об этом.

— Да, — мягко говорю я. — Приезжай.

Следующий час проходит как в тумане. Я долго стою в душе, смывая с себя как можно больше следов прошедшего дня под струями горячей воды, желая почувствовать себя чистой. Я мою волосы, заплетаю их в косу, а затем надеваю чистые шорты и футболку, открываю дверь на балкон, чтобы подул ветерок. Я стою посреди гостиной и благодарю за то, что, что бы ни случилось, я хотя бы дома.

Когда раздается стук, он заставляет меня подпрыгнуть. Я пытаюсь замедлить сердцебиение, чтобы открыть дверь, и когда вижу Данте, стоящего по ту сторону, мне приходится засунуть руки в карманы, чтобы не прикоснуться к нему. С того момента, как я увидела его сегодня, все, чего я хотела, это чтобы он снова поцеловал меня. Но я знаю, что, если он это сделает, все мои защитные механизмы рухнут. Я больше никогда не смогу быть с никем, кроме него.

— Пойдем на пляж, — предлагаю я, возвращаясь в дом, и Данте кивает. Он молчит, пока мы идем через дом, спускаемся по ступенькам на песок и снимаем обувь, когда доходим до подножия ступенек. Мы идем через пляж к тому месту, где мы разговаривали в последний раз, когда были здесь, и Данте опускается рядом со мной на песок.

— Я прочитала письмо. — Я опускаю взгляд на свои руки, сцепленные на коленях, а затем на него. — Данте...

— Я люблю тебя. — Он поворачивается ко мне, протягивает руку, чтобы коснуться моего лица, и я вдыхаю, когда это прикосновение вызывает во мне прилив эмоций. — Я знал, что люблю тебя до того, как ты уехала, но я боялся этого. Я должен был сказать тебе тогда. Не знаю, изменило бы это что-нибудь. Но я говорю тебе сейчас. Я…

Он вдыхает, его большой палец проводит по моей скуле.

— Я не могу снова потерять тебя, Эмма. Я оставлю мафию позади, если это то, что тебе нужно. Я передам титул Лоренцо. — Данте мрачно усмехается. — Он, наверное, будет в восторге, честно говоря. Чего бы мне это ни стоило, я готов это сделать. Ради тебя. Ради нашей семьи. — Его взгляд опускается к моему животу, и я вижу искренность в его глазах так же точно, как услышала ее в письме.

Мне требуется мгновение, чтобы сказать, преодолевая сдавленность в горле.

— Я не могу просить тебя об этом, — шепчу я. А я хочу. Я хочу попросить его оставить все позади и просто быть со мной человеком. Не боссом мафии, не главой семьи, а просто Данте.

Просто моим.

Но он не стал бы просить меня об этом.

— У нас обоих есть жизни, которые важны для нас, — мягко говорю я. — Они - часть нас самих. Я не могу просить тебя перестать быть собой.

— Я не могу потерять тебя. Эмма... — Его рука прижимается к моему лицу и скользит по шее.

А потом он наклоняется, и его рот оказывается на моем.

Я чувствую вкус соли в поцелуе, между нашими губами. Его лоб прижимается к моему: поцелуй мягкий, глубокий и медленный, полный всей той тоски, которую мы оба испытываем. Я не разрываю поцелуй, даже когда знаю, что должна, потому что не могу.

Я хочу, чтобы он никогда не переставал меня целовать.

— Должен быть какой-то способ разобраться в этом, Эмма. — Данте вдыхает, его губы все еще почти касаются моих, а его рука лежит на моей шее. — Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. — Мой голос трещит, срываясь на полуслове, и я чувствую, как свежие слезы наворачиваются и проливаются на глаза. — Но я не знаю...

— Должен быть способ. — Данте немного отстраняется и смотрит на меня. — Мы можем разобраться с этим, Эмма.

— Я должна жить своей жизнью. — Я беспомощно смотрю на него и тянусь вниз, чтобы переплести свои пальцы с его. — Я не могу быть женой мафиози, которая тебе нужна. Я не могу делать все эти вещи...

— Какие вещи? — Данте качает головой. — Ты уже все, что мне нужно, Эмма. Ты можешь оставить себе квартиру, продолжать работать тату-мастером, иметь свой собственный салон, если захочешь. — Его пальцы скользят под мой подбородок, наклоняя мое лицо вверх, чтобы я смотрела на него. — С тех пор как я стал доном, я хотел делать все по-своему. Не по-старому. Я хочу тебя навсегда, Эмма, но на твоих условиях. У тебя будет своя жизнь и все, что ты хочешь. Я никогда этого не отниму. И я буду оберегать тебя и нашего ребенка. Я обещаю.

Я поднимаюсь и накрываю его руку своей.

— Ты не можешь этого обещать.

— Могу, — яростно шепчет Данте. — Настолько, насколько я вообще могу обещать, чтобы хоть что-то в мире было безопасным для тебя. Опасность будет всегда, Эмма, кем бы мы ни были. Но я никогда не позволю ничему, что в моих силах, причинить тебе вред.

Его взгляд задерживается на мне на долгий миг. А потом он наклоняется и снова целует меня, и на этот раз я не сопротивляюсь. Я целую его в ответ, обнимаю за шею, и когда он шепчет мне в губы, что любит меня, я шепчу ему в ответ.

Я в ужасе от того, что ждет нас впереди, от всего неизвестного. Но когда руки Данте обхватывают меня, подхватывая и прижимая к своей груди, я понимаю, что только с ним я могу чувствовать себя в безопасности.

Он будет оберегать меня, чего бы это ни стоило. И это уже не пугает меня так сильно, как раньше.

Я уже не уверена, что это вообще меня пугает.

Данте снова целует меня, пока идет по пляжу, снова и снова, до самого дома. Он несет меня в спальню, укладывает на кровать, следуя за мной, и его рот не покидает мой даже на мгновение. Его руки скользят по мне, снимая одежду, гладят мою кожу, пока я выгибаюсь дугой и выкрикиваю его имя. Когда он входит в меня, я удивляюсь, как я вообще могла подумать что-то подобное, когда мы идеально подходим друг другу.

С того момента, как мы встретились, это было неизбежно. Я пыталась убежать от этого, но я не могла бежать из дома надолго. И когда Данте целует меня, его бедра бьются о мои, когда он погружается в меня, я понимаю, что мой дом – это не только это место.

Это он.

Именно в этот момент, когда мы так близки, как только могут быть близки два человека, я понимаю, что нам никогда не суждено быть порознь.

Некоторым вещам просто суждено быть. И что бы ни случилось дальше, мы справимся с этим.

Вместе.

ГОД СПУСТЯ

— Куда мы едем? — Я смотрю на Данте через плечо, вдевая в ухо маленький золотой обруч, уступка моему нежеланию носить украшения после того, как он подарил их мне на день рождения.

Данте стоит в дверях нашей спальни, одетый в чиносы и футболку, переминается с ноги на ногу с блеском в глазах, который говорит мне, что он что-то замышляет.

— Няня с Лилли?

— Она улеглась спать и прекрасно себя чувствует. — Данте заходит в комнату, его руки лежат на моей талии, он поворачивает меня так, чтобы наклониться и поцеловать. — Что касается того, куда мы едем, это сюрприз. Ты же не хочешь, чтобы я его испортил?

— Нет, наверное, нет. — Я пожевала нижнюю губу, недоверчиво глядя на него. — Ладно, пойдем.

Я знаю, что у Данте есть склонность к тому, чтобы удивлять меня экстравагантными сюрпризами. До сих пор ему удавалось сдерживать себя. Например, я знаю, что он хотел удивить меня квартирой, в которую мы переехали вместе полгода назад, но вместо этого мы выбрали ее вместе. Я знаю, что он пошел на компромисс, потому что вместо того, чтобы удивить меня ключами, он подарил мне папку с объявлениями, которые он организовал, и расписание всех показов, на которые мы должны были пойти вместе.

Это была одна из самых милых вещей, которые он сделал. И вот теперь, шесть месяцев спустя, мы счастливо обосновались в огромной квартире с нашей четырехмесячной дочкой Лилли.

Я не была уверена, что хочу оставить ее, даже на нашу годовщину. Но Данте убедил меня. И вот теперь, когда он ведет меня к обочине, я вижу припаркованный Chevelle, который ждет нас.