ЭММА

Есть много, много вещей, которые мне нравятся в Лос-Анджелесе. Но пробки не входят в их число. И, судя по тому, сколько гудков и разноцветных ругательств я слышу из окна своей машины, я в этом не одинока.

Я закрываю глаза, вдыхаю нагретый летний воздух и тянусь к панели радио. Динамики немного потрескивают - звуковая система в моем Chevelle 1970 года является одной из тех вещей, которые мне отчаянно необходимо починить, но слабый ретро-звук Cannons проникает в машину, заставляя мои плечи расслабиться на дюйм или около того вниз. Я стараюсь не обращать внимания на то, что на шее выступили бисеринки пота, отчего распущенные волосы из хвоста прилипли к коже. Ночью в Калифорнии прохладно даже летом, но сидения в пробке между бамперами достаточно, чтобы чувствовать себя душно, несмотря ни на что.

Часы на приборной панели показывают, что я опаздываю на встречу уже на пять минут, а я всего лишь на полпути через весь город.

Еще один глубокий вдох.

Воздух пахнет городом, что не очень хорошо, но я стараюсь вычленить в нем лучшие стороны. Нотки соли с далекого пляжа, песчаное тепло пустынного воздуха с юга, лиственный аромат пальм. Я умею представлять вещи лучше, чем они есть на самом деле - так я вообще живу. Даже когда все кажется хуже некуда, мне удается выкарабкаться.

Однако последние шесть месяцев были тяжелее, чем обычно. А сегодняшняя ночь - как гнилая вишенка на вершине.

В обычной ситуации я бы не тащила свою задницу из Восточного Лос-Анджелеса в Западную часть. Обычно я проезжаю пару миль до тату-салона "Ночная орхидея", где я работаю уже много лет, с тех пор как стала их ученицей. Обычно я уже устраиваюсь на своем месте, мое рабочее место готово к приему первого из нескольких клиентов в моем расписании на эту ночь, и остается немного места для случайных посетителей. Вместо этого я застряла в пятничных пробках, чтобы сделать татуировку какому-то богатому засранцу, который не может потрудиться перенести встречу только потому, что его художник - мой босс - заболел.

Я делала татуировки только вне салона друзьям, желающим, чтобы я нарисовала им смайлик на их лодыжке, пока мы пьянствуем дома, что не в счет, но есть множество богатых знаменитостей и спортсменов, которые готовы заплатить, чтобы к ним пришел кто-то. Таких людей никогда не увидишь разгуливающими по району, в котором я работаю, они слишком хороши для этого, но не слишком хороши, чтобы Рико Экстон делал им татуировки. Пока я работаю в "Ночной орхидее", именно он принимает всех этих клиентов из высшего общества. Это значит, что он зарабатывает гораздо больше, чем я или другие художники, но я никогда не возражала. Я бы предпочла быть в своей привычной кабинке, с моими работами на стенах, звуками музыки, которую мы с Бренданом выбрали для этой ночи, проникающими в салон, запахом тайской кухни, который доносится до нас каждый раз, когда кто-то открывает дверь, пока один из нас наконец не уступит и не закажет ее на двоих на ужин.

Кроме того, Рико - босс, и я знаю, что мне повезло получить место его ученицы.

Он никогда не позволяет мне забыть об этом. Особенно когда приходит время оказать услугу, как сегодня.

Мой телефон вибрирует, скользя по потрескавшейся коже пассажирского сиденья, я выхватываю его и включаю громкую связь. Я уверена, что знаю, кто это, еще до того, как слышу хриплый голос Рико, и он не удосуживается дождаться, пока я поздороваюсь.

— Ты опаздываешь на десять минут, Эмма, — рычит он. Я слышу густую мокроту в его горле из-за дерьмового гриппа, которым он болеет. — Мне только что позвонили и спросили, где ты. Какого черта? Это важный клиент.

Как и те, кого мне пришлось перенести сегодня, насколько я понимаю. Я сдерживаю желание сказать это, стиснув зубы. Меня бесит, что приходится тасовать расписание и откладывать клиентов - все они внесли предоплату и не менее важны, чем этот придурок, к которому я еду, и еще больше бесит, что Рико даже не сказал "спасибо". Мне не заплатят за сегодняшнюю встречу, ничего, кроме чаевых, если таковые будут. Весь гонорар достанется Рико. Я не могу себе этого позволить, но и потерять работу тоже не могу.

— Пробки просто адские, Рико, — пробурчала я, пробираясь вперед, когда свет снова стал зеленым. — Конечно, твой клиент это понимает.

— Приехать вовремя – это твоя обязанность. — Похоже, он не собирается уступать мне ни дюйма. — Разве ты не знаешь, как пользоваться Google Maps?

— Я выехала, когда мне сказали. Я обычно не езжу через весь город, ты же знаешь. — У меня никогда не было причин ехать в Западный Лос-Анджелес. Да и не хотелось бы, если подумать. Лучшие районы города - интересная еда, энергичные люди, менее переполненные пляжи – все это можно найти в южной и восточной частях Лос-Анджелеса. В западной части, насколько я понимаю, живут одни знаменитости и голливудские типы со слишком большими деньгами, туристические ловушки, которые стоят слишком дорого, и все загромождено людьми, которых я предпочла бы избегать.

— Тебе придется привыкнуть время от времени выползать из своей норы, если ты хочешь заработать большие деньги, Эмма. — Рико снова хрипло смеется и смачно кашляет. Я морщу нос.

— Мне нравится мое место в салоне, — говорю я ему защищаясь. — И мне этого достаточно.

Мы с ним оба знаем, что это неправда. Я работаю татуировщиком уже четыре года - и неплохо, у меня много рекомендаций от клиентов, с которыми я работала, но Лос-Анджелес - дорогой город.

За последние несколько месяцев эти расходы только усугубились.

— Не облажайся, Эмма, — предупреждает Рико. — Я сообщу ему, что ты уже в пути. Но ты будешь разбираться с этим сама. Тебе лучше убедиться, что он понимает, что ты извиняешься за опоздание, понятно?

Я стискиваю зубы так сильно, что почти чувствую, как у меня отваливается челюсть. Меньше всего мне хочется кланяться и расшаркиваться перед тем, кто этот парень, пытаясь заставить его "простить" меня за опоздание. Как будто я намеренно заставляю его ждать, как будто я лучше буду сидеть в пробке, чем сделаю свою гребаную работу, чтобы вернуться домой к миске мороженого и ванночке с солью Эпсома для рук.

Но, сказав это Рико, я ничего не добьюсь.

— Хорошо. — Я уверена, что он слышит, как я раздражена, но ничего не может поделать. — Я позабочусь о том, чтобы он знал, что я сожалею о своем опоздании.

— Очень на это надеюсь. — Рико снова кашляет, причем достаточно долго, чтобы я подумала о том, чтобы просто повесить трубку и позволить ему думать, что я потеряла его звонок. — Ты хорошо работаешь, Эмма. Он будет доволен, если только ты сможешь держать в узде свое раздражение.

— Конечно, босс. — Я вешаю трубку, прежде чем он успевает сказать что-то еще. Я знаю, что комплимент был искренним, но с меня хватит Рико на эту ночь. Все, что он говорит доброго, всегда зажато между двумя слоями дерьма.

Если бы он не был одним из самых известных и уважаемых художников в городе, я бы давно покинула "Ночную орхидею".

Движение понемногу оживает, и я облегченно вздыхаю. В окно врывается ветерок, принося с собой запах дорогой еды, от которого у меня заурчало в животе. Тротуары забиты людьми, направляющимися на пятничные развлечения, и я смотрю на них, пока веду машину. Я здесь совершенно не в своей тарелке. Ламборджини объезжает меня, сворачивая на парковку, и я вижу, как мужчина на водительском сиденье морщит нос, глядя на мой Chevelle. Симпатичная блондинка рядом с ним смеется и что-то шепчет.

Я отмахнулась от них обоих, успев заметить, как расширились глаза блондинки.

Когда я приближаюсь к месту назначения, я сверяюсь с ориентирами и вижу закрытый гараж под высоткой. В него может заехать любой, подъехав ближе, я вижу, что один из въездов окружен охранниками в черных ботинках, которые выглядят так, как будто у них есть серьезный запас прочности. Мой желудок слегка скручивает, усиленная охрана вполне ожидаема, особенно если этот парень знаменитость, но мне все равно становится не по себе. Мне не нравится идея торчать в чьем-то пентхаусе в окружении небольшой частной армии.