— Все, что мне нужно сделать, это убедиться, что он думает, будто я трахаю тебя.

Он резко отпускает меня и отступает назад, поправляя пиджак своего костюма.

— Я попрошу своего помощника достать для тебя подходящую одежду. Завтра вечером, Эмма.

— Подожди. Разве ты не собираешься меня кормить? И... — Я тяжело сглатываю, не желая описывать этому человеку свои телесные потребности, но, конечно, он понимает, что я живой человек и не могу оставаться запертой в этой комнате.

— Ты можешь свободно передвигаться по дому. Комнаты, в которые тебе нельзя заходить, будут заперты, так что не пытайся их исследовать. И не пытайся уйти, моя охрана многочисленна и очень квалифицирована, и ты об этом пожалеешь.

С этими словами Альтьер резко поворачивается и без лишних слов выходит из комнаты. А я сижу на кровати, голова идет кругом, и внезапная волна поражения захлестывает меня.

Я не могу просто сидеть сложа руки и позволить этому случиться со мной или с моим ребенком. Но я понятия не имею, как мне из этого выбираться.

Завтра.

Завтра я увижу Данте. Если мне удастся поговорить с ним, возможно, он сможет мне помочь.

Сейчас это кажется мне единственной надеждой.

ДАНТЕ

Вот уже месяц я пытаюсь найти Эмму, но безуспешно.

Она словно призрак. Это было бы впечатляюще, когда кто-то, кто так мало знает о том, как исчезнуть, делает это так эффективно, если бы только это была не она. Но тот факт, что она просто бесследно исчезла, поверг меня в панику, подобной которой я никогда не испытывал.

Если раньше я не понимал, что люблю ее, то теперь понял. Но никогда это не было так очевидно, как в тот момент, когда я наконец сломался и снова пришел к ней в квартиру, но обнаружил, что она ушла. Я стоял там и настойчиво стучал в дверь, пытаясь заставить ее сдаться и наконец-то поговорить со мной, когда услышал позади себя голос.

— Вы поднимаете шум, молодой человек. — Женщина, которой на вид было лет восемьдесят, стояла позади меня с немного раздраженным выражением лица. — Сейчас время ужина, знаете ли. Вам лучше пойти домой. Эммы все равно здесь нет.

— В конце концов, она вернется. — Сначала я подумал, что женщина имеет в виду, что Эмма ушла на работу, что она нашла новый салон. Но она лишь нахмурилась.

— Сомневаюсь. Она собрала вещи и уехала неделю назад. С тех пор я ничего о ней не слышала и не видела.

Моя грудь сжалась от этого, и незнакомый страх охватил меня. Что, если я действительно не смогу найти ее снова?

Эта мысль показалась мне смешной.

Сейчас, как никогда, трудно полностью исчезнуть. Я не мог представить, что Эмма просто исчезнет с лица земли.

Но именно так она и поступила.

Я пытался дозваниваться снова и снова, но она уже сменила номер телефона. Тогда я отправился в квартиру ее друга Брендана и стоял в дверях достаточно угрожающе, чтобы, когда он заявил, что понятия не имеет, куда она ушла, я ему поверил.

Особенно из-за того, что он мне сказал.

— Все, что я знаю, это то, что она уехала, — настаивал он. — Она ничего не говорила о том, куда может отправиться. Когда мы разговаривали, я даже не думаю, что она знала. Если после этого у нее появился какой-то план, она точно не сказала мне об этом.

— Почему она уехала? — Надавил на него, глядя на него с выражением, которое заставило его слегка побледнеть. — Судя по тому, что она мне сказала, она любит Лос-Анджелес. У нас был целый разговор о том, как сильно она не хочет переезжать. Так что же изменилось?

Дрогнувший уголок глаза Брендана подсказал мне, что он знает нечто большее, чем то, чем он поделился. Поэтому я сделал шаг вперед, в его квартиру, и скрестил руки на груди.

— Мне нужно, чтобы ты начал говорить.

— Ник, мой парень, вернется домой в любую минуту. И тогда он вызовет полицию, если здесь будет незнакомец, который отказывается уходить. Ты должен уйти. Или я...

— Что ты сделаешь? — Я бросил на него угрожающий взгляд. Я бы не причинил ему вреда, зная, как близки они с Эммой, но Брендану не нужно этого знать. — Проболтаешься о том, что случилось с Рико? Ты ведь знаешь старую пословицу о стукачах, верно? Или ты думал, что просто вызовешь копов и разберешься с этим? Потому что, уверяю тебя, почти все они у меня в кармане. А если и нет, то у меня достаточно денег, чтобы быстро это изменить.

Брендан побледнел настолько, что я подумал, что в ближайшее время домой никто не вернется. Он пробормотал что-то, что я не смог разобрать, и я прочистил горло.

— Мне нужно, чтобы ты говорил.

— Она беременна и не хотела, чтобы ты знал. — Слова прозвучали так быстро, что я едва не пропустил их снова, но одно особенно выделялось.

Беременна.

И если только у меня не хуже с математикой, чем я предполагал, это не могла быть та последняя ночь, когда мы не использовали защиту. Это была одна из других ночей, когда мы хотя бы старались избегать случайностей.

Я не мог знать, что она чувствовала из-за этого, но я чувствовал, что, возможно, так и должно было быть. Как будто, несмотря на все наши старания все испортить, мы должны быть вместе.

Но если Эмма сбежала, не сказав мне ни слова, значит, она явно не чувствует того же самого.

— И ты не знаешь, куда она пошла?

Брендан покачал головой, с каждой секундой выглядя все более напуганным.

— Клянусь, не знаю. Я сказал ей, что она должна поговорить с тобой, а она настаивала, что должна уйти. Вот и все. Я понятия не имею, куда она убежала, клянусь.

— Хорошо. — Я отступил, потому что к этому моменту я уже знал, что он говорит правду, и не было смысла пугать его еще больше. — Спасибо.

Я не хотел, чтобы Эмма чувствовала, будто я преследую ее. Я и сейчас этого не хочу, но после получения этой информации я не мог сделать ничего другого, кроме как попытаться бросить все ресурсы, которые только могу придумать, на ее поиски. Я пытался отследить банковские операции, карты, брони отелей, все, что только можно, но ничего не получалось. Она могла уехать в любой штат, и у меня не было возможности сузить круг поиска. Похоже, она перешла на полностью наличный расчет, не самая сложная задача для художника-татуировщика, и не открыла новый банковский счет. Возможно, она даже перешла на телефон с помесячной оплатой, потому что я не смог найти ни одной записи о счете в какой-либо сотовой компании на имя Эммы Гарсиа.

Было совершенно очевидно, что она не хочет, чтобы ее нашли. И мои братья и даже Аида, не понимали, почему я не хочу оставить ее в покое.

— Ты должен уважать ее желания, если она хочет исчезнуть. — Мы вчетвером находимся в гостиной особняка - необычное зрелище для субботнего вечера, но нам предстоит посетить благотворительный вечер. Хозяйка - женщина, занимающаяся детьми, интересующимися искусством в Лос-Анджелесе, специально попросила присутствовать всю семью Кампано, особенно Аиду, которая изучает историю искусств. Аида заговорила, когда я боролся с галстуком у зеркала рядом с камином, скрестив руки на груди, стоя позади меня. — Если бы она хотела быть с тобой, она бы была. Ты не можешь ее заставить.

— Это очень отличается от того, что ты говорила об этом раньше. — Я сузил глаза, глядя на Аиду в зеркале. — В последний раз, когда мы говорили об этом, ты считала, что я должен попытаться сделать так, чтобы все получилось.

Аида закатывает глаза, распуская по плечам гриву густых каштановых волос. В сочетании с изумрудно-зеленым платьем она выглядит как принцесса мафии.

— Я сказала, что ты должен попытаться выяснить, как наладить отношения, а не преследовать свою бывшую после того, как она тебя бросила.

У меня на языке вертится мысль сказать, что Эмма беременна, и посмотреть, изменит ли это ее мнение, но что-то во мне сопротивляется. Я не хочу слышать, что Аида может сказать по этому поводу.

— Я пойду найду Кармина. — Аида бросает на меня еще один взгляд, выходя за дверь. — Оставь ее в покое, Данте.