Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

На новом месте гробницы (часть — с расколотыми крышками) простояли до конца XX века. Как писали СМИ, в конце 1980-х годов некие заграничные потомки великокняжеского рода обращались в кремлевские музеи с предложением принять деньги на перезахоронение их предков. Но им объяснили, что даже не зарытый прах считается захороненным, если лежит на земле, освященной храмом.

Посмертная криминалистика

В 1990-е годы началось систематическое научное обследование и изучение останков Вознесенского некрополя. Оно сопровождается попытками научной реконструкции облика захороненных в бывшей великокняжеской и царской усыпальнице — Софьи Палеолог, Елены Глинской. Эксперты-криминалисты обнаружили следы ядов в останках Елены Васильевны, второй жены великого князя Василия III, и Анастасии Романовны, первой жены Ивана Грозного. Отдельные образцы тканей, одежда, сосуды, предметы из захоронений Вознесенского некрополя экспонируются в Оружейной палате и кремлевских музеях.

На рубеже веков в кремлевских музеях был даже разработан проект музеефикации великокняжеской усыпальницы. Сейчас, правда, речь идет уже лишь о приведении ее в порядок и возможности совершать заупокойные литии над прахом цариц. Вероятно, поначалу музейные работники проявили чрезмерный энтузиазм — ведь перед ними все же были захоронения цариц, а не черепки из археологического раскопа. «Программа исследования погребений» начиналась с оптимистических заявлений: «сложилась уникальнейшая ситуация — погребения доступны для комплексного изучения останков и погребального инвентаря. Ни одна страна Европы сегодня не располагает подобной возможностью в деле исследования останков представителей правивших когда-то династий средневекового периода».

Может быть, ни в одной стране Европы просто никому не приходит в голову взрывать усыпальницу ее покойных правителей, перетаскивать их прах с места на место, а еще через восемьдесят лет превращать их гробницы в источник для пополнения музейных коллекций и сочинения научных трудов?

Лики прошлого

Невесты и свекрови

Вознесенский монастырь видел в своих стенах многих знаменитых женщин русской истории. Великая княгиня Мария Ярославовна, вдова Василия Темного, постриглась в обители после его смерти, но и называясь «инокой Марфой», сохраняла влияние на московскую политику, выступая посредницей в переговорах между Иваном III и его мятежными братьями Андреем Большим Углицким и Борисом Волоцким.

Несколько дней жила в обители перед свадьбой с Лжедмитрием I Марина Мнишек. Это было соблюдением древней московской традиции: царская невеста до вступления в брак проводила некоторое время в Вознесенском монастыре. 14 ноября 1472 года византийская царевна Софья Палеолог, только что прибыв в Москву, меняла дорожные одежды на подвенечные перед свадьбой с великим князем Иваном III. А в 1488 году дочь молдавского государя Елена Стефановна, невеста сына Ивана III Ивана Ивановича, жила в Вознесенском монастыре у матери государевой, Великой инокини Марии Ярославовны.

В Вознесенском монастыре Лжедмитрий обустроил хоромы и для своей мнимой матери, царицы Марфы (Марии) Нагой. «Молодой царь, — замечает голландский торговый резидент в Москве 1601–1609 годов Исаак Масса, — ежедневно приезжал к ней как к своей матери и навещал вместе с тем молодых монахинь, живших с ней».

Марина Мнишек в Вознесенском монастыре

Краковский дворянин Станислав Немоевский, бывший в Москве в 1606 году, описывает встречу царицы-матери и невесты Лжедмитрия в Вознесенском монастыре: «При въезде в ворота Кремля сейчас же тут находился монастырь, в котором живет государыня-мать (Мария Нагая), у ней и сошла государыня (Марина Юрьевна Мнишек). Около сорока монахинь стояло у церкви. Они ее встречали. В сопровождении двух из них, под руки с обеих сторон, прошли чрез крыльцо в сени, далее в прихожую, обитую внизу черным сукном, а затем в комнату, тоже обитую сукном, где государева мать стояла в сторонке и государь около нее с правой руки. Эти покои государевой матери просты, из нетесаных круглых бревен по-московски сбиты, малы и низки (у Карамзина в „Истории государства Российского“ — „прекрасные комнаты с особенною царскою услугой“ — К. М.). В этом же монастыре государыня пребывала до венчания на царство». Стены монастыря в это время оглашались пением и пляской польских музыкантов. «Расстрига вводил скоморохов в обитель тишины и набожности, — заключает Карамзин, — как бы ругаясь над святым местом и саном инокинь непорочных. Москва сведала о том с омерзением». Что касается Марины Мнишек, то она в первый день в обители ничего не ела и некоторым показалась даже постницею. Оказалось, Марина гнушалась русскими яствами, и Лжедмитрию пришлось отправить в монастырь поваров ее отца, вручив им ключи от царских запасов. Они, говорит Карамзин, «начали готовить там обеды, ужины совсем не монастырские».

После Смуты

В 1611 году протоиерей Вознесенского собора Кирилл был в числе участников посольства в Польшу во главе с Филаретом Романовым, будущим патриархом. Но через 10 дней после выезда посольства из Москвы поляки вошли в Кремль, и в 1612 году Вознесенская обитель подверглась разорению. В 1613 году протоиерей Кирилл был в составе делегации, отправившейся в Кострому упрашивать Михаила Романова взойти на престол.

Уничтоженный Кремль - i_066.jpg

Вознесенский монастырь. Фотография 1880-х годов.

Настоятельницей Вознесенского монастыря вскоре стала мать нового царя, Великая инокиня Марфа Иоанновна. Любопытно, что когда в 1613 году царская семья должна была прибыть в Москву из Костромы, Михаил Федорович велел боярам приготовить для своей матери хоромы в Кремле. Бояре отписали, что приготовили те же самые хоромы в Вознесенском монастыре, где жила царица Марфа Нагая. Царь был недоволен и писал боярам: «В этих хоромах жить матери нашей не годится». Для Марфы Иоанновны построили в монастыре новую «избушку» со слюдяными окнами и «немалой» изразцовой печью. Над кельей Марфы поставлен был высеченный на камне московский герб. В монастыре она усердно занималась вышиванием; в кельях у нее жила двухлетняя внучка, для которой монахини шили куклы из лоскутов драгоценных тканей.

Кремлевский конкурс красоты

Монахинями Вознесенской обители, постригаясь, как правило, после смерти мужей и делая по их душам богатые вклады, становились знатные женщины Московской Руси. Вознесенской игуменьей, например, умерла Соломонида Григорьевна, чьим первым мужем был всесильный при Грозном опричник Ф. А. Басманов. Среди игумений преобладают известные дворянские фамилии — Мстиславские, Голицыны, Сабуровы, Ромодановские. Здесь же воспитывалось и юное знатное поколение, девицы из хороших семей, кандидатки в царские невесты. Во время эксклюзивного кремлевского «конкурса красоты» 1669–1670 годов, когда царь Алексей Михайлович выбирал себе невесту, на просмотр привезли и девиц из Вознесенского монастыря.

В вознесенские монахини могли попасть или, по крайней мере, просились и бедные женщины, судя по фрагменту одной средневековой челобитной: «мужа моего убили на вашей службе под Каширою… за вас, государей, голову положил и кровь пролил. Пожалуй меня, бедовую вдову, за мужа моего службу и за кровь, вели меня постричь в свое богомолье, в Вознесенский монастырь; а я стара и увечна и скитаюсь меж двор». О «бедных вдовах», поселившихся в Вознесенском монастыре, упоминает протопоп Аввакум. Он и сам здесь бывал: описывая в своем «Житии» поход в Даурию, он вспоминает сноху воеводы Афанасия Пашкова, «боярыню Евдокею Кирилловну»: «выехав из Даур, умерла, миленькая на Москве: я и погребал в Вознесенском монастыре». Фекла Симеоновна, вдова воеводы, умершего в 1664 году монахом соседнего Чудова монастыря, после его смерти постриглась в Вознесенском и была его игуменьей.

28
{"b":"886605","o":1}