Постоянный гул, исходивший от колонок, смолк. Я выключил встроенную рацию. Тишина. То, что нужно. Затемнённая картинка начала быстро меняться после того, как я выгнул рукоять руля на полную. От набранной скорости колёса стремительно сокращали пространство склона. Вот они уже окончательно избавились от него, прокручивая через себя лишь воздух. До чего же приятна оторванность от земного. Жаль небо затянулось тучами. Но ничего. Особенно когда есть секунда, дабы насладится таким зрелищем.

В кольце извергов отныне была брешь: всё же минимум четверть всех слонявшихся здесь тварей частота колонок разбила. Рой, до этого уничтожаемый испускаемым звуком, теперь двинулся в сторону источника уже прекратившегося шума, однако большое количество гранат в запасе пока что позволяло отбиваться от них. Мельком я заметил, что физиономии подо мной взглянули вверх. Забавно представлять, что творится в их головёшках, и какой гам голосов стоит внутри передачи.

Сцепление с землёй прошло более чем успешно: мне удалось не только не сломаться по приземлению вместе с мопедом, но и отдалится от потока, хлеставшего в сторону продолжавшей бултыхаться приманке. Всё, что нужно сейчас — не останавливаться до последнего: может большая часть сервиза и была сфокусирована на атаке по более многочисленным целям, но я сам точно такая же мишень. Ублюдки ринулись в мою сторону. Чудесным образом удавалось объезжать летящих на встречку тварей, некоторых вовсе получалось сбивать. Но фортуна не вечная: какая-то культя протиснулась сквозь спицы переднего колеса и то, раздробив напоследок препятствие, всё же не выдержало. Корпус байка резко поддался вперёд, и ничего не оставалось кроме того, чтобы слететь с него, попытавшись вместе с этим не умереть.

Получилось: каким-то образом я сгруппировался столь удачно, что даже не повредил ничего из вооружения. Замечательно. Одёрнутые стартеры и последующая вибрация в двух предплечьях служит приятным доказательством этого.

— Подходите хоть все разом: теперь я готов.

Большие заточенные ножи резали стекло как масло. Одного взмаха хватало для того, чтобы сбить корпуса сразу двум, а то и трём сукам за раз. Превосходное чувство. Было ли мне вообще за жизнь так хорошо? Стекляшек становилось всё больше с каждой секундой. Сточенные обрубки ног втыкались не только в разбитые фигуры сородичей, но ещё наступали в тот подарок, оставленный на моём бывшем средстве передвижения.

Находясь уже в метрах десяти от эпицентра взрыва, его ударная волна всё же толкнула меня, от чего я свалился на спину. Я ощутил себя горячим блюдом на столе, ибо по приземлению в меня сразу полетели однозубые чёрные вилы. Выставленным щиткам с семенящими ножами удавалось защищать меня, но долго находится в таком положении было бы смертельной ошибкой. Рывком я поддал свой корпус вперёд. Удары со спины помогли подняться, и, прокрутившись два раза по своей оси, мне удалось хоть немного расчистить пространство вокруг. В ход пошли припасённые гранаты: приходилось аккуратно швыряться ими, иначе ножи механизма могли рассечь не только стекло, но и плоть.

Удар. Ещё один. Потом два, нет, три одновременно. Оставляемые вмятины доспехов постепенно начинали ощущаться. Ещё немного, и эти культи будут месить тело, а не пластины. Срочно необходимо бежать в сторону…

Обрыв. Вспышка. Происходящее вокруг теперь было сразу в двух тонах: тёмном мутноватом и обычном светлом. Немного отвыкнув от звуков, мгновение ушло на то, чтобы хоть как-то привыкнуть к ним вновь. Характерное жужжание тварей только помогло с этим. Увернувшись от следующей атаки, открывшимся глазом замечаю осколки шлема с кровью на них. Чья она? И почему участок кожи вдоль щеки стал столь чувствителен к воздуху?

Неважно. Сосредоточься. Обернувшись, я увидел монструозное сооружение в метрах ста от меня. В самом низу имелась относительно небольшая прорезь с исходящим из неё светом. ТУДА, ТУДА. Пришлось бежать и одновременно с этим прикрывать незащищённый участок головы. В открытом ухе раздались отчаянные вопли: бомбы, как и их жизни, закончились. Теперь оставшаяся куча полезет на единственную живую цель. Всё было в крови, происхождение которой я до сих пор не понимал. Непонятно на какой тяге мне удавалось орудовать своими руками. Они до сих пор продолжали кромсать всё, что под них попадается. Сознание было затянуто пеленой, и единственное, что сквозь неё просвечивало, тот разрез в каменном монолите. ОН ТАМ. Я НЕ МОГУ СДОХНУТЬ, НАХОДЯСЬ В ТАКОЙ БЛИЗОСТИ К НЕМУ.

Чуть ли не одновременно, наручи вышли из строя. Пришлось избавиться сразу от всех компонентов механизма: щитки уже были не в состоянии выполнять свою функцию. В оборот пошёл автомат. Сменяя магазины на лету и расстреливая всех тварей перед собой, я наитием понимал в какой момент со спины полетит очередной смертоносный укол. Их количество росло с каждой выпущенной пулей. Однако свет из ЭТОГО проёма уже падал на лицо. Стеклянная падаль наскочила на меня сбоку, прямо около входа. Боль насквозь пронзила мою правую руку, но поздно. Ты уже опоздал. Левой я достаю нож, и несколько ударов раскрошили вытянутую голову никчёмной болванки.

Стянув остатки того, что некогда было шлемом, я наконец понял: вдоль моей щеки проходит огромное рассечение. Теперь ясно, почему потоки ветра так легко попадают внутрь ротовой полости. Взгляд охватывает огромную залу, тянущуюся ввысь. На обстановку я не обратил внимания: ОН ЗДЕСЬ.

Вдали располагался огромный каменный трон, на котором он восседал. Издали не было возможности рассмотреть силуэт, однако этого и не требовалось: из-за спины я достал копьё. В этот момент очередной сточенный кулак вдарил по освободившейся поверхности, пробив её и спрятанное под ней мясо. Ничего.

Бросок. В сложившихся обстоятельствах его меткость могла быть сбита, однако оно угодило прямо в сердце, прибив тело к каменной спинке.

Всё смолкло. Десятки извергов, которые ещё секунды назад давили друг друга в тесноте прямоугольного проёма, теперь грудой валялись ничком, загородив тем самым вход. Не до конца осознавая происходящее вокруг, я ринулся в сторону подвисшего трупа. Изъяв нож, я принялся шинковать то, что некогда было ИМ. Когда я раздробил в кашу ЕГО голову, бушевавшая ярость не переставала бить ключом: я остановился лишь тогда, когда туловище превратилось в компот из внутренностей. Всё вокруг было усеяно ошмётками и кровью. Отстранившись от оставшегося, полученные за побоище раны разом дали о себе знать, едва не свалив меня с ног. Несмотря на наличие продырявленного насквозь предплечья, более всего о себе дала знать спина: острие может и не успело нанести критический урон органам, но холодная прижигающая агония от этого факта никуда не исчезла.

Глаза тупились об то, что раньше было целью моих странствий. То, чего я хотел всё это время, наконец свершилось. Я положил на этот алтарь не только своё существование, но и людей, которые в общем-то ни в чём не виноваты. Их нельзя назвать ни плохими, ни хорошими, но… Неужели они правда заслужили такую смерть? Интересно, смог ли уехать… И что за странное чувство…

Нож тут же полетел в спинку гигантского трона. Поверх кровавой мазни и торчавшей рукояти снова сидел ОН. Только теперь худой тонкий силуэт разбивался помехами и был голубовато-прозрачным. Голограмма. Раздался грозовой раскат, после чего в зал хлынул дождь. Задрав голову, я понял, что всё это время было источником освещения: гигантская дыра вместо потолка, сквозь которую в сером цвете бурно летели капли.

Чего…