— Тогда…

— Ты совсем тугоухий? Это просто мои догадки и мысли, дубина. Не могли же такие ироды образоваться в естественной среде обитания? Без человеческого вмешательства и алчности никуда.

— Верно.

Напряжённое молчание. Хотя, как мне кажется, таковым оно было только для меня.

— Зачем тебе это всё, бродяга?

— Можно конкретнее?

— Ненависть. Тобой движет лишь желание убивать. Ради чего?

— Не твоё дело, хрыч.

— Согласен, это не более чем старческое любопытство и взгляд со стороны с сопутствующими выводами. Но признай: тебе плевать на мир, а тем более на живых существ, населяющих его. Он утратил в твоём понимании хоть какую-то ценность. И поэтому жизнь для тебя ничего не значит, ибо твоё собственное пребывание на этой бренной земле есть не более чем существование.

— Умён, умён. А ты не мог сообразить то, что это и является моей жизнью, а?

— Может быть. Но только с чего ты взял, что твой нынешний путь есть единственный выход из той собственноручно завитой спирали смерти?

Все мои эмоции стянулись в струну, которая могла бы порваться от минимального соприкосновения. А этот старик, со знанием собственной неуязвимости, продолжал оттягивать её из раза в раз. В таких ситуациях я обычно не бываю — если мой собеседник начинает бесить, я его убиваю. Однако происходящее сейчас, сильно отличается от всего, что было до этого. Я просто не могу убить этого старика. Нет, суть не в том, что он находится на своей территории. Было нечто другое.

— Мне неведомы мотивы, которые завели тебя сюда. Выбор твой, чем или кем ты хочешь являться. Я не более чем старик, который даёт рекомендации моим соплеменникам и подобным странникам как ты. Слова всегда останутся лишь звуком, и только от слушающего зависит, донесётся ли их смысл до него.

Облачной настил совсем спрятал в своей гуще луну, от чего заметно стемнело.

— Ладно, заговорились мы тут. Не смею оттягивать тебя от реализации твоих задумок. Спокойной ночи.

— И тебе не хворать, дед.

В лицо хлынул холодный ветер. Стариковская фигура развеялась в ночи. Я остался один.

Через некоторое время рука полностью восстановилась. С каждым днём пребывания здесь влияние через уста моего отряда лишь возрастало и закреплялось. Большого труда стоило соответствовать этому образу: общаться с людьми, проводить тренировки, раздавать советы по ведению боя и конечно же продвигать мысль насчёт битвы против большого зла, пытаясь затмить этим свои истинные намерения. Даже несмотря на оказываемые уважение и почёт со стороны большинства, это не находило отклика в восприятии: было всё так же безразлично. Я просто хочу получить то, что по праву моё.

Наш разговор со стариком остался между нами. В любом случае я не выдавал в нём конкретных намерений, поэтому даже если что-то он и проболтает главному, с большей долей вероятности меня это никак не затронет. Бесящий пучеглаз растворился с моих радаров, что меня несомненно радовало: одной совестливой проблемой меньше.

Было необходимо понимание того, как группой из 20–30 человек (а я планировал собрать такое количество народу) можно будет противостоять рою из сотен, если не тысячи извергов. Допустим, некоторую часть роя выкосят колонки. Другую возьмут на себя гранаты. А оставшихся… Что же, их придётся бить собственноручно. Варианты исхода, о которых я думаю, приводят к смерти всех и в большинстве из них моя персона не исключение. Хотя, буду откровенен перед собой — после ЕГО смерти мне будто совершенно нет дела до жизни. Нет планов, нет целей, нет стремлений. В нашем разговоре дед ошибался: пока у человека есть что-то, к чему тот стремится, его жизнь нельзя свести к аморфному существованию, даже несмотря на ничтожность или низость его стремлений.

Итак, главной задачей на нынешнем этапе плана является использовать весь свой скудный дар убеждения и заставить уверить моих старых и новых рекрутов в том, что миссия сулит лишь выгоду, а не верную смерть. Необходимо провернуть всё это до начала съезда, подготовки к которому набирают обороты.

Уговорить старый состав отряда за мою инициативу не было чем-то то сложным: по сути, их я обработал ещё на вылазке, доказав свою действенность и прояснив им то, что убийство мифического предводителя стеклянных тварей сулит большую награду от неизвестных, но очень влиятельных лиц, доступ к которым до сих пор имеет наш выживший пленник. Это же должно было повлиять и на решение главы поселения. Выбрав определённый день и время, мы направились к нему, заодно прихватив и пленённого связного, который как раз практически закончил прокладывать маршрут. Страх и вправду лучшее топливо для человеческой деятельности.

Шатёр главного был раза в два больше всех остальных. Помимо решения вопросов, здесь же он и проживал: элементы трибун и стулья прятались, а из скрытых секций в оставшейся мебели доставалась домашняя утварь. Но из-за важности грядущего для жителей события, всё находилось в рабочем в виде для экономии времени.

— Приветствую. Надеюсь, вы ко мне пришли чем-то важным, и я смогу вам выделить свободную минуту. Ну, чем пожаловали?

Эти слова он проговорил в нос, уткнувшись головой в перепись каких-то бумаг. Но несмотря на занятость и отвлечённость, вокруг него всё ещё витал ореол значимости, который был виден всем его подчинённым.

— У нас есть к тебе серьёзный разговор.

— О, даже так. Я вас слушаю.

Он мельком посмотрел на меня, после обратно уткнувшись в свои документы.

— Мы пришли к тебе насчёт того, чтобы запросить дополнительные ресурсы на создание выездной группы, которая искоренит проблему извергов навсегда.

Тут он остановился и посмотрел на меня: наконец его внимание было полностью привлечено.

— Говори.

— Добавлять кроме того, что было сказано ещё тогда, по нашему возвращению, особо нечего: в качестве боевой поддержки нам необходимо ещё человек 10, а ещё ресурсы на разработку дополнительного оборудования, наподобие найденных шлемов. Тот, кто знает, как это быстро сделать у нас имеется.

Кто-то из моего отряда двинул вперёд скованного в наручники пленного.

— Так же, захваченный враг оказался на редкость способным, и помимо инженерных навыков, отвечал за картографию поверженной группы. И прямо сейчас, благодаря его доработкам мы имеем прямой и наиболее безопасный маршрут для совершения нападения на врага.

Я взял из его рук свёрнутую карту и положил на стол главному. Рабочее место находилось на пьедестале, от чего пришлось вытянуть руку немного вверх. Развернув лист, его взгляд внимательно отсмотрел проходящую вдоль него изгибистую красную линию. После, он обратился к отряду:

— И что же, вы все согласны с этим решением? Учитывайте, что на кону стоит обеспечение безопасности селения, и я как ответственный за всё должен постараться принять правильное, насколько это в принципе возможно, решение.

— Сэр, этот пленный имеет выход на связь с большими людьми, которые смогут очень сильно улучшить наше положение настолько, что возможно нам больше не придётся съезжать с места на место.

— Глава, хочу втиснуться и подтвердить всё сказанное: это действительно всё может изменить, и наша выгода тут очевидна. Покровительство больших шишек никогда не будет лишним.

— Эти шишки настолько высоко растут, что нам их даже с земли не разглядеть? Вам известно, кто это конкретно? И какой будет их реакция, когда они узнают, что задание выполнили другие люди?

Немного вперёд подался заключённый:

— Договор на миссию с нами заключал их представитель. Не думаю, что им есть дело до тех, кто выполнил заказ. Но и в случае чего, моё членство в старом отряде подтверждено, поэтому проблем с этим возникнуть не должно.

— А какая твоя выгода работать с убийцами твоих людей?

— Ещё чего спросите. У наёмников нет принципов, а деньги всегда остаются деньгами. Обладай я ими, не стоял бы здесь сейчас.

Он определённо был смышлёным, не зря я его таким представил. Главный осмотрел его, пытаясь выискать в нём те понятия чести, которые теплились в его восприятии мира. И в очередной раз не найдя, как и в случае со мной то, что искал, выдохнул. Когда же до этой глыбы благородства дойдёт, что подобные мне и этому человеку люди являемся тараканами на столе бытия. Живучие и увёртливые, целью наших жизней является возможность урвать хоть какие-то крохи с барского плеча.