— Вы должны понимать, что для вас это может оказаться последним заданием. Мы и так находимся в достатке, нам хватает на все нужды и…

— Извините босс что влезаю, но о чём вы? Как бы мы поступили, убей мы не группу наёмников, а таких же съезжающих? Не побоюсь выражений, но мы были бы в огромном возе дерьма!

— Да и если бы не решения главы отряда, нам бы явно пришлось херово…

— Поэтому я и выбрал такого человека на пост руководителя вашего отряда… Но готовы ли вы вверить ему свои судьбы?

— Да, сэр.

Он умолк. Ему было более нечего сказать, козырный вопрос не сработал. В его правах просто сказать «нет», однако этого не произойдёт. Он может попытаться потянуть резину ещё, надавить на пространные понятия. Однако почему эта скала всё никак не поймёт: люди всегда остаются людьми. Если на горизонте замаячит выгода, то большинство без каких-либо раздумий рванут за ней. И только в пути у них может закрасться вопрос ради чего всё это, но и тот будет сметён без лишних колебаний.

— Парни, надеюсь вы осознаёте на какие риски мы все пойдём, если я соглашусь с вашей затеей. Мне не хотелось бы терять людской ресурс в такую минуту, однако если вы уже всё взвесили «за» и «против», то я готов выделить нужное вам вооружение и нескольких человек.

Тут все как один осели на пол: стояли только я и пленный. Переглянувшись, мы решили последовать примеру, опустившись на одно колено.

— Благодарим тебя за оказанное великодушие и доверие, глава. Обещаем, что приложим все усилия дабы оправдать их.

— Бросьте в ноги кланяться. Если это всё, чего вы хотели, то можете идти. В любом случае, отменять съезд из-за этого обстоятельства я не намерен, поэтому постарайтесь организоваться в кратчайшие сроки. Мы будем выдвигаться немногим позже вашего, поэтому сразу возвращайтесь на новую точку. Ещё увидимся, но в любом случае желаю вам удачи.

В последующем выдохе я ощутил некоторую грусть, однако, судя по всему, кроме меня на это никто не обратил внимания. Все были счастливы от согласия лидера: эти дуралеи уже строили в своих фантазиях воздушные замки и горы богатства. Даже нас с пленным такой расклад порадовал: вероятно, он думал о том, что получит свою долю в большем объёме. Я же, в свою очередь…

— Постой. Останься на минутку.

Все разом обернулись, однако понять к кому он конкретно обращается большого труда не составило.

— Подождите меня на выходе.

Когда пространство освободилось, мы с главой остались наедине. Спустившись и подойдя ко мне, он начал:

— Зачем тебе это?

— Что именно? Не совсем понимаю вас.

— Деньги, власть, вопрос чести? Ради чего ты используешь этих людей?

— Они вроде сами вполне чётко дали понять, зачем им это. И я тут ни при чём.

— Ты можешь врать всем, включая меня, и никто тебе ничего не противопоставит. Но надеюсь, ты хотя бы честен перед собой. Можешь идти.

Когда он отвернулся, я услышал очередной печальный выдох. Что же, можешь и дальше громко дышать: в твоих силах было запретить своим людям следовать за мной, но ты этого не сделал. В чём тут моя вина?

Выйдя из шатра, ко мне разом подлетели мои рекруты:

— Что-то случилось? Что тебе сказал глава?

Я видел их искренний интерес в том, что я отвечу. План идёт как нельзя лучше.

— Ничего такого, мужики. Просто ещё раз пожелал нам удачи.

Подготовка началась на следующий день, сразу после нашего разговора: к «залётному», как его стали называть местные, добавилось ещё несколько мастеров для производства дополнительной партии звукоизоляционных шлемов. По сути они являлись единственным, что необходимо доделать, остального и так хватало. Для меня же были изготовлены особые доспехи, которые делались под собственные индивидуальные требования. Щитки отныне были тяжелее, но вместе с этим они приобрели большую прочность и износостойкость. Но самым главным нововведением стали механизмы с кольями: ножи сменили широкие клинки, более смахивающие на тесаки, и всё это добро спрятано под заострёнными толстыми щитами. Любому другому таскать такую бандуру на руках доставило бы огромных проблем, для меня же это плёвое дело. В последней стычке с извергами я был застигнут ими врасплох, а силы и вооружение были на исходе. Теперь же настал мой час постучать в их дверь с заготовленными подарками.

Пучеглазый отказался от участия в миссии, сославшись на свою необходимость находится при сборах селения. Неприятно, но, если подумать, так даже лучше. Его полезные навыки перебиваются противностью и назидательностью характера, которыми он мог довести меня до рукоприкладства с летальным исходом. Несмотря на схожесть со стариком, в моём восприятии между ними огромная пропасть. Именно из-за этой разницы я даже не могу представить то, как убиваю последнего, чего нельзя сказать ни про глазастого, ни про остальных. Было бы занятно покумекать, какие такие принципы не позволяют даже подумать об этом. Но сейчас, когда ЕГО голова так близко, это совершенно не имеет значения.

Сборы не доставили никаких проблем, даже если учесть смежную подготовку к переезду. Продолжало сказываться полученное за это время уважение и надежда местных на лучшую жизнь, которую им обеспечат их «славные» герои. К нам присоединилось ещё семеро добровольцев, которые явно собирались отправиться с нами не ради поправки дел своего народа: им была нужна та колоссальная прибыль, доля которой сможет прильнуть в их карманы. Тупые, никчёмные и жалкие выражения их лиц отнесли меня в момент, когда я впервые очнулся здесь — неужели тогда я ошибся, полагая что большая часть здешних обитателей «приятные» люди? Скорее всего. Не отрицаю, как таковые они имеются, однако, как и везде, являются не более чем исключением из правил. Случись всё наоборот, то мы бы жили в явно лучшем мире, чем этот.

Тьма, пожирающая саму себя. Раньше мои сны различались хотя бы цветами. Теперь же сплошное ничто. Жёсткая и шершавая, она могла иметь материальное воплощение, которое разом бы стёрло меня. Циркулируя и закручиваясь внутри собственной неизвестности, её всплески били по моему восприятию. Истязание продолжалось всю ночь, пока красное зарево рассвета не продралось сквозь это сплошное марево.

Проснувшись в холодном поту, мне потребовалось какое-то время чтобы воссоздать окружающую действительность по кусочкам. Закончив сбор этой мозаики и осознав, что до нашего выезда в ЕГО логово оставались считанные часы, я оцепенел. Каким образом я здесь оказался, неужели всё это происходит со мной? Ощущение, будто настоящий «я» спал где-то в закутках собственной головы, пока некто другой заправлял всеми делами и вдруг резко сбросил свои полномочия на только что пробудившегося меня.

Сняв оковы оцепенения, я огляделся: по бокам от меня спали все те люди, которые были обмануты мною. Вернее, как сказать: за мной они следуют по собственной инициативе и с желанием воплотить свои же амбиции и мечты. Однако их светящаяся надежда в своих лучах таит истинный мрак моих намерений. Пробравшись через тела, я вышел на улицу. Днём и вечером погода стояла жаркая, однако сейчас холод ранних часов пронизывал сотней игл. Нам выделили большой шатёр, который располагался вблизи защитной ограды, дабы наш выезд проходил без лишних проволочек. Около строения располагалось всё необходимое: ящики с бомбами и колонками, доделанные совсем недавно шлемы и доспехи с сопутствующими им дополнениями. Подойдя к своим, я с некоторой любовью осмотрел их — такого снаряжения у меня в жизни не было. Кроваво-оранжевый свет восходящего солнца красиво ложился на них и отсвечивал мне в глаза через металлические вставки. Возможность принять свой, вероятно, последний бой в таком облачении не могло не вызвать улыбки даже у такой бездушной машины как я.

— Голова, ты уже на ногах? Брр, как ты умудряешься не мёрзнуть в такую холодрыгу?

Спросивший голос принадлежал новенькому добровольцу: большой, склонный к полноте идиот, который, справедливости ради, был недурной боевой единицей. Стерев с лица улыбку, я повернулся к нему с былой бесчувственностью: