— Представь себе, нет. Иди буди остальных. Чем раньше соберёмся, тем лучше.

Уже через час-полтора всё было готово: мопеды заправлены, припасы подготовлены. На наши проводы вышла большая часть жителей. Некоторые из них что-то выкрикивали, другие спросонья протирали глаза и зевали во всю пасть. Перед подошедшим главой толпа расступилась: по правую руку от него находился старец.

— В это утро от имени всех присутствующих я желаю вам удачи и победы во имя достижения лучшего мира для наших потомков и всех других страждущих людей этих земель! Однако знайте, что если достигнутого добиться не удастся, то мы в любом случае будем рады вашему возвращению живыми!

Стоящие зеваки захлопали: им было толком то плевать, каждый думал о том, чтобы вернуться либо за своё дело, или же в пока не окончательно остывшую постель. Мои же дурни чуть ли не до земли кланялись. Лица были обгажены улыбками столь приторными и сладкими, что в моменте потянуло блевать. Вот уроды.

— Спасибо дорогие и любимые! Спасибо, глава, за такое светлое напутствие! Мы обязательно вернёмся, и главным трофеем станет наша победа!

Ржавый видать не сдержался и изрыгнул из себя всё скопившееся в нём. Стоит заметить, настолько красноречиво за время моего проживания здесь он ещё не выражался. Не удивлюсь, если это можно отнести ко всей его жизни. Пока беснование продолжалось, я уцепился взглядом за старика. Впервые вижу его столь отчётливо: до этого приходилось иметь с ним дело только после пробуждения и в ночи. Сейчас же утро давало возможность разглядеть его во всех деталях: большая квадратная голова с выпуклым лбом, маленькое, скрюченное возрастом исхудалое тельце, укутанное в плотную белую накидку, которая по сравнению с его бородой была немного сероватой. Мелкие голубые глаза… Чёрт, он всё это в ответ на меня пялил! Хрыч хренов! Я моментально отвернулся от него. Смотреть что ли больше некуда, старый?

— Эй, хорош горланить, выдвигаемся.

Мой указ окончил их минуту славы, и они наконец двинулись в сторону мопедов, периодически оборачиваясь для прощальных взмахов руками. К тому моменту уже большая масса людей рассосалась обратно. Глава стоял, разговаривая с подошедшими к нему мужиками, пока этот старик… На кой хрен я только обернулся: будто, хотя не удивлюсь если это так, он не сводил с меня своего взгляда. Его высветленные точки в глазницах выражали… Сочувствие? Почему ты так не смотришь на своих же людей, которые с вытянутыми от счастья лицами идут подыхать? Чем конкретно я заслужил этот взгляд?

— Голова, мы готовы! Может стоит сделать ещё одну проверку?

— Нет надобности. Выдвигаемся прямо сейчас.

От утреннего холода не осталось и следа: чистое безоблачное небо с повисшим в нём солнцем, которое своими лучами пыталось прожечь наши спины. Потоки сухого воздуха, которые обдавали нас при быстрой езде, никак не поправляли ситуацию, если только не усугубляли её. Из-за этого хотелось больше пить, но у нас было минимальное количество остановок перед ЕГО обителью. Я испытывал одну жажду, поэтому в вечер перед выездом, когда мы обговаривали всё в последний раз, мною исключилась возможность устраивать незапланированные привалы без веской причины.

Наша колонна двигалась достаточно быстро. В её главе был я, когда сбоку в присоединённой кабине сидел подкидыш, следивший за соблюдением маршрута по картам. Вещи и снаряжение были распределены на трёх телегах, по два мопеда на каждую. Свободные от всякого груза находились по бокам, следя за обстановкой в округе. По дороге меня удивило то, что, направляясь в логово извергов, мы совершенно не замечали следов их «жизнедеятельности». Да и в принципе, несмотря на слухи насчёт их распространения, за последние месяцы они встречались не слишком часто, от чего их удавалось устранять даже без близкого контакта, а та стычка по дороге в лес была моим последним столкновением с ними.

Всё же, такая изнуряющая погода играла на руку: во время перерывов на дозаправку не приходилось сильно задерживаться. Никому не хотелось находится без движения на такой жаре, поэтому все старались уложить свои нужды в кратчайшие сроки. По итогу, уже к ночи следующего дня мы прибыли на точку, которая находилась в нескольких километрах от ЕГО местообитания.

— Мы не можем приблизиться на мопедах, чтобы нас не заметили, поэтому действуем так: сейчас необходимо доставить звуковые установки на максимально возможную близкую дистанцию, чтобы удалось произвести нужный эффект.

— Это ты славно затираешь, однако вопрос: какое количество извергов эти штуки способны выкосить? Да и вообще, не спалят ли нас по пути? Что скажешь на этот счёт?

Всё это время я стоял в полной задумчивости и отрешённости. Как я оказался здесь? Неужели это правда? Можно ли предположить, что всё происходящее вокруг это предсмертная галлюцинация после той изнурительной драки, когда я был готов с проклятиями уйти из этого мира? Всё, хватит. Думать уже времени нет, остаётся лишь действие.

— Наш соратник не настолько туп в отличии от некоторых присутствующих, которые находят смысл сомневаться в его словах, я верно говорю?

Кинув взгляд на подкидыша, тот беспорядочно быстро закивал головой.

— Д-да, совершенно верно! Из того, что мы никого не встретили, можно сделать вывод что все стекляшки находятся в одной точке. А протащить колонки большого труда не составит: по сути, от нас требуется только аккуратность и сработанность. Они уже в рабочем состоянии, нам то всего потребуется нажать на кнопку и всё! Неважно сколько их там будет: они идентичны друг другу и эффект от частоты скажется одинаково что на одной твари, что на сотне сразу!

— Думаю, после таких объяснений, вопросов больше ни у кого не возникнет. Сейчас небольшой передых, проверка всего оборудования, а после перетаскиваем всё вооружение на место и осматриваем объект, который будем штурмовать.

— Эм, извини, но как мы…

— Завались. Иначе с этим помогу я. У кого-то ещё остались вопросы?

— Нет, голова.

Я чувствовал, как моё естество прорастает сквозь образованный кокон лицемерия. Здесь, когда до МОЕЙ цели рукой подать, не было нужды прятать себя настоящего, однако нужно держаться до последнего: осталось не так уж много. Но что за странное чувство начало роиться во мне? Склизкое и тяжёлое, оно осело на моём сердце, сдавливая его вместе с мыслями. Сейчас не время пускаться в иррациональную муть. Нельзя.

Облачившись в доспехи, мы выдвинулись в последний путь. Закрепив источники неяркого света, движение было с той скоростью, чтобы не могли возникнуть лишние шумы. Местность была гористой, но в меру проходимой. Самым тяжёлым, конечно, являлись звуковые установки, на каждую из которых приходилось по 8 рук. Другие отвечали за всё вооружение и перевоз двух мопедов, которые смогли бы помочь унести ноги четверым от силы.

— Голова, м-может нам стоит взять с собой больше мопедов?

— Исключено, мы и так загружены по полной.

— Но ч-что если…

Тогда я отвесил говорившему пощёчину. Твою мать, я даже толком не помню, что это за тип и когда он появился. Он был в первом составе, или присоединился недавно? В любом случае, этот инцидент дал понять всем, какими будут мои последующие ответы на вопросы.

Путь проходил в полном молчании. Говорить что-то в принципе было нежелательно. Опять же, только в экстренных случаях. А с другой стороны, какая вообще могла быть тема для разговора? Может, им наконец-то раскроется моя суть и они поймут, что обрекли себя на смерть? Хотелось бы посмотреть в их глаза сейчас: интересно, в них уже скопилось то осуждение, что ранее было у пучеглазого утырка?

Однако не это главное: что со мной происходит? В голове бушует ураган мыслей, понять которые я даже не в состоянии. Огромный купол, спрятанный под тёмным брезентом. Единственное что не даёт мне более пристально начать всматриваться в черноту, это мысли об убийстве и ненависть. Они словно гниль, окончательно разрушают конструкт моей человечности, отбрасывая уже пришедшие в негодность детали куда-то за пределы досягаемости. Впрочем, эти вещи уже не нужны.