— Скажи Два ворона, а Вёлунд случайно не альв?

— Не просто альв, а князь альвов.

— А они не могут вдруг заявиться и потребовать вернуть инструменты, мол это их национальное сокровище?

— Альвов уже много лет никто не видел в обитаемом мире.

— Это ни о чем не говорит. Сегодня не видел, а завтра вот они.

Ну Ярнсмид, очень дорого ты мне обходишься, если ты не выучишься на мастера бронника я не знаю, что с тобой сделаю.

Вот с такими невеселыми мыслями мы добрались до «Чешуйчатого дома». В прошлый раз этого не было, а теперь крыша дома напоминала чешую дракона. Красиво. Статусно. Впечатляет. Перед домом стояли накрытые столы, которые ломились от яств и напитков. Похоже у ярла гости.

В карауле у дверей дома мы обнаружили старых знакомых по битве с троллями — Скаки и Скади.

— Хэй Медвежонок! Что тебя привело в Годхавн?

— Хэй Скаки, хэй Скади. Сейчас я хотел нанести визит ярлу Ормхильде.

Скаки с сожалением смотрит на нас.

— Она пока занята. Принимает одного годи и его спутников. Кажется, они прибыли из самой Сигтуны.

— Поэтому тут накрыты столы и стоят бочки с пивом? Давно они там общаются?

Тут в разговор вставляет свою тираду и Скади.

— Очень давно, а мы тут стоим. Неподходящее это занятие для бойца. Скучно. Еще тут эти накрытые столы охранять приходится. Пока в основном от птиц. Чувствуем себя пугалами.

— Хускарлы ярла Ормхильды всегда так много жалуются?

Скаки снова берет нить разговора в свои руки.

— А ты постой тут весь день, захлёбываясь слюной и слушая бурчание в животе.

И снова Скади.

— Стоишь тут как истукан и смотришь как люди туда-сюда ходят. Ни славы, ни даже доброй драки. Только и остается, что вспоминать как мы троллей гоняли.

Ему вторит Скаки.

— Да славное было время. Если бы после таких дел тебя поставили двери и столы сторожить, ты бы тоже жаловался. Слушай, а чего ты такой бледный? Может голодный, да и у твоих хирдманов тоже изможденный вид.

Его поддерживает Скади.

— Не удивлюсь, если ни он ни его спутники не захотят выпить или закусить. Будет очень обидно если все эти замечательные блюда так и останутся не тронутыми.

Скаки пытается призвать меня к действиям.

— Вот уж досада-то.

— Настоящие воины не жалуются. Они действуют. Нельзя дать пропасть всей этой вкусной еде.

Скади и Скаки удовлетворено переглядываются и улыбаются.

— Можно ведь сказать, что мы как хускарлы обязаны следить за тем, чтобы тяжелый труд треллей не был напрасным, — выдает Скади.

— Если это наш долг, то разве ж можем мы отказаться? — вторит ему Скаки.

— Мы же не можем просто взять и это съесть. Мы устроим испытание, как у богов в чертогах инеистых великанов, — предлагает устраивающий всех выход Скади.

Он подходит к столу и начинает отбирать себе блюда по вкусу явно наслаждаясь своим выбором. Когда я тоже подхожу к столу он выпячивает грудь колесом.

— У меня зверский аппетит — я собираюсь победить в этой битве. А ты? — бросает он мне вызов.

— Мы принимаем бой, — отвечаю я ему, цитируя Киплинга.

После моих слов Альвгейр и Фьёльнир ржут, Халла улыбается, Харальд стоит и с непонимающим видом смотрит на всех, а Уна делает жест рука-лицо.

— Я буду есть эти вкуснейшие блюда как огонь в чертогах Утгарда-Локи! — объявляет Скади

— И все равно тебе со мной не справиться.

Мы садимся за стол друг напротив друга. За моей спиной выстроился мой хирд. За спиной Скади стоит Скаки. На столе стоят блюда с разнообразной едой: ячменные лепешки, испеченные с маслом и чесноком, копченая и соленая рыба с укропом, пастернак в медовой глазури, мясо с овощами в горшочках, вареная репа, квашенная капуста, жареная свинина, вареные яйца, сыр.

Я беру вертел с запеченной жирной и нежной свининой, впиваюсь зубами и жир стекает по подбородку. Скади хватает в одну руку кусок сыра, а в другую половину копченой зубатки. Некоторое время над столом стоит относительная тишина, прерываемая только звуками поглощения пищи.

Мы со Скади одновременно завершаем поглощение первой порции пищи. Скади победно смотрит на меня и берет в руки горшочек с мясом и овощами.

— Клан Белого Медведя никогда не сдается. Ха! — я не отстаю от него и пододвигаю ближе блюдо с пирожками и миску с капустой.

По мере поедания пирожков начинаю чувствовать, что дышать становится тяжелее, а на лбу собираются большие капли пота. Каждое движение челюстями отдается стуком крови в ушах. Доев последний пирожок и зачерпнув последнюю жменьку капусты я с трудом выдыхаю и бросаю взгляд на Скади. Он еле шевелит челюстями и его состояние кажется гораздо хуже моего.

Похоже надо принимать решение. С одной стороны, как настоящий урман я должен добиваться победы, с другой стороны я не просто воин, я — тэн и зачастую компромисс лучшее решение. Ссориться с хускарлами ярла не в моих интересах. К тому же Скади классный парень, зачем его обижать?

— Ты ешь как эйнхерий в чертогах Отца битв, мой друг. Предлагаю ничью!

На лице Скади проступает чувство вселенского облегчения.

— Да, ничья. Клянусь богами у тебя не живот, а железная бочка Медвежонок. Как в тебя столько влезает?

Он с трудом встает. Нависает над столом. Протягивает руку и хлопает меня по плечу. Я отвечаю ему тем же. Потом мы с блаженной улыбкой практически одновременно громко рыгаем. Уна меня убьет, но по-другому нельзя. Мои хирдманы, кроме Уны и Халлы приветственно улюлюкают. Скади снова сыто рыгает и ложится на скамью. Явно охранник из него уже никакой.

Скаки же призывно подмигивает и машет головой в сторону бочонков. Фьёльнир до этого редко говоривший тут выдал длинную речь.

— Наш тэн попробовал себя в роли бога Локи, который состязался с самим огнём. Наш тэн не посрамил Айсборг, как и Локи не посрамил Асгард. Теперь наш тэн решил поверить себя в новом состязании. Как бог Тор он будет состязаться в искусстве пития. Велик и могуч наш тэн.

Скаки уже переместился к бочонкам и ходит мимо них взад и вперед, глядя на них жаждущим взглядом.

— Меня с утра мучает жажда, а тут столько эля. Он явно может испортиться, если гости ярла не поторопятся.

Легкая и почти надменная улыбка появляется на его лице.

— Да, эля тут много. Вот что я тебе скажу Медвежонок — как-то я опустошил бочонок затри глотка.

— Наверное, Скаки, это был маленький бочонок. Настоящий воин как я легко выпивает два бочонка за три глотка!

Скаки одним ударов вскрывает крышку бочонка и зачерпывает из него эль в две одинаковые большие кружки из коры рябины. Объем кружки тянет примерно на литр. Одну кружку оставляет себе, а другую отдает мне.

Я смачиваю пальцы и стряхиваю несколько капель в огонь — подношение Тору. Беру кружку обеими руками и опрокидываю ее, откинув голову назад. Эль — горьковатый, с легким привкусом восковницы — льется прямо в горло. За три больших глотка мне удается эту кружку уговорить. Я успеваю только глотнуть воздуха и почувствовать, как приятная слабость разливается по телу как мне в руку помещается новая, наполненная до краёв, кружка. Я даю себе передышку и громко отрыгиваю. Никаких манер, но суровые северные воины только так и делают.

— За бога Тора, который смог за три глотка выпить столько морской воды, что на море появились отливы и приливы. Скёль!

И я снова прильнул в кружке. Вторая кружка была мной осушена уже за шесть глотков. Закрыв глаза, я пытался понять где во мне граница эля — все еще в желудке или уже где-то в пищеводе. Дышать я уже мог только слегка, слегка. Очень было боязно неловким вздохом нечаянно излишне сдавить живот.

Скаки еле допивает вторую кружку обильно орошая грудь потоками эля. Главное в питие — знать меру. Мера похоже уже в горле булькает.

— Довольно, Скаки! Нет в пути драгоценней ноши, чем мудрость житейская: Хуже нельзя в путь запастись, чем пивом опиться. Что скажешь насчет ничьей?

Скаки пытается свести разбегающиеся в разные стороны глаза. Наконец ему это удается. Он фокусируется намоем лице. Поднимает указательный палец на правой руке и показывает его небесам.