— Позвольте поприветствовать вас, молодые барышни, — юноша, что сидел в этом же помещении, неожиданно решил подойти и поздороваться. Он приветливо легонько улыбался и обмахивался веером.

— Здравствуйте, — улыбнулась в ответ Наташа, а Чун Хуа, не вставая на ноги, поклонилась.

«Как он собой красуется, даже чересчур. Думает, что неотразим? Смотрит на меня свысока? Да он, наверное, младше меня настоящей… Раздражает. Не люблю высокомерных выскочек и напыщенных уродов», — подумала Ната и снова принялась за еду, отвернувшись от гостя у их столика.

— Сегодня прекрасная погода, не правда ли? — снова произнёс юноша, пытаясь обратить на себя внимание.

— А можно веером махать не так шибко? Ты что, улетать собираешься? — немного раздражённо произнесла Мин Мэй. — Не смею задерживать. Чистого тебе неба.

«Даже не поддержал Мэй от падения… молодой свинёнок», — мысленно припомнила Наталья рассказ Чун Хуа. — «Сколько ему лет? Лет шестнадцать-семнадцать?»

Хуи Чан легонько рассмеялся:

— Я решил подойти, чтобы справиться о вашем здоровье. Юная барышня Гу, у вас появилось чувство юмора? Похвально. Позавчера вам было плохо. Я был тому невольным свидетелем. Сейчас вам лучше? Но, наверное, ещё не очень, уж слишком причудливо вы себя ведёте и изъясняетесь.

«Хо-хо-хо, значит ещё и витиевато хамим мне вдобавок? Занятный пассажир», — мысленно отметила Наташа.

— Я в порядке, но не благодаря твоим усилиям. Не предполагала, что ты настолько заторможённый, что не сможешь меня спасти от травмы. Мне остаётся тебе только посочувствовать, ведь мысль о вежливом приветствии, даже сейчас, так долго формировалась в твоей голове, — Мин Мэй сочувственно покачала головой. — Это ужасно. Наверно тяжело так жить-то… с холодом в голове? Попробуйте имбирь, говорят, помогает. Ну и, конечно же, надо как-то развивать и тренировать память, и мыслительную деятельность.

— Так вы меня помните, просто обижены? — широко улыбнулся юноша. — Но поймите, у меня были причины так поступить: вдруг вы оказались бы слишком тяжёлая и я повредил бы свои руки; ещё и неприлично это, на людной улице хватать вас — пришлось бы потом брать ответственность за потерю вашей репутации.

В глазах этого молодого поросёнка сверкали искорки нахальства и ехидства.

— Увы, нет, и как вижу, что это хорошо, слава Будде. Не жалею об этом нисколько. А сейчас настоятельно прошу, рекомендую даже, вот бессовестно и невоспитанно бросить нас в гордом одиночестве и дать спокойно с подругой поесть, — Наташа в облике Мэй презрительно подняла бровь.

«С подругой? Гу Мин Мэй называет служанку подругой⁈» — удивился молодой человек:

— Как грубо, — пристыдил её юноша.

— Ну, уж простите, не люблю лицемеров, — ответила Мин Мэй.

Чун Хуа, открыв от удивления рот, следила за всем этим диалогом и молчала.

— Я⁈ Лицемер⁈ Позвольте… — возмутился юноша.

— Не позволю, — перебила его Мин Мэй.

— Простите… — опять было начал он.

— Не прощаю, — девушка развернулась к нему и облокотилась предплечьем на стол, — Послушайте, господин Сунь, найдите себе чан и делайте с ним всё, что пожелаете… А нам дайте уже спокойно поесть.

Хуи Чан, горделиво и обиженно вздёрнув подбородок, молча удалился за свой столик.

«Только я не понял, а причём здесь чан? Это шутка или оскорбление?» — задумался юноша.

Домой девушки вернулись, уже спокойно прогуливались по улочкам. Двое охранников, что выделил отец Мин Мэй, так и не пригодились, со всем пришлось справляться самой. Но пирожные из османтуса Наташа всё-таки прихватила. Они чудесно пахли, и на вкус, наверняка, тоже были бесподобны.

— Пожалуйста, пойдём, узнаем, сходила ли та служанка с простудой к врачу, — попросила Наташа юную Чун Хуа, когда они оказались в поместье.

— Почему вы не ходили⁈ — возмутилась Мин Мэй.

— Простите нас, госпожа, — девушка упала на колени. — Было много работы.

— И что, нельзя было выделить время? Здоровье важнее, чем это всё, — продолжала укорять Наташа несмышлёную служанку.

«Я приблизительно знаю о здешнем классовом разделении, но не очень хочу это принимать» — нервно и раздражённо подумала Наталья. — «Мне это не нравится, считаю это несправедливым», — а справедливость и объективность девушка отстаивала всегда, сколько себя помнила.

Работницы снова недоумевающе покосились на молодую госпожу Гу.

— Барышня, у нас поблизости только дорогая аптека, — проговорила Чун Хуа.

— И что? Я же дала им денег, — непонимающе спросила Мин Мэй.

— Они почти не выходят из поместья и не знают, где что есть вокруг. Та аптека поблизости, только для благородных людей. Там просто-напросто могут отказать в лечении и обслуживании служанок-рабынь.

— А ты где вчера покупала лекарство? — поинтересовалась Наташа в облике Гу Мин Мэй.

— Там же. Но они знают, что я ваша личная служанка из семьи Гу. К тому же, покупать что-то по рецепту для своих влиятельных хозяев можно, — ответила Чун Хуа. — Удивительно, молодая госпожа, вы будто только вчера родились на свет.

— Можно сказать, так и есть, — улыбнулась молодая хозяйка. — Значит вот что. Завтра мы с вами идём к лекарю вместе. Возражения не принимаются, — наиграно посуровела Мин Мэй и вышла из помещения. — Чун Хуа, дай ей пока того же отвара, что ты даёшь мне. Думаю, хуже не будет, только лучше. А ещё, пришли ей от меня горячего чая с имбирём и сушёной малиной.

— Молодая госпожа, но вы же не врач, — выпучила глаза личная служанка. — К тому же, а если вам самой лекарства не хватит?

— Я уже здорова, можно сказать. Я не лекарь, но… немножко в этом разбираюсь. Наверное, лечебные книги читала, а сейчас прям в голове всплыли какие-то знания. Значит ещё, скажи этой молодой женщине, чтобы вообще, в принципе, пила жидкости, как можно больше. Чтобы инфекция из тела вымывалась.

Чун Хуа приоткрыла от восхищения рот и восторженно кивнула.

— Приветствую вас, матушка. В хорошем ли вы здравии? — мужчина в возрасте улыбнулся.

— Здравствуйте, Ваше Величество. Все хорошо, — улыбнулась пожилая женщина, выглядевшая достаточно хорошо, даже моложе своих лет.

— Помнится, вы настаивали поженить Цзы Луна и дочь семьи Гу, генерала и министра Гу, Мин Мэй? — снова произнёс мужчина.

— Это была бы замечательная партия, — женщина легонько улыбнулась. — Вы же знаете, что генерал Гу весьма способный. Его очень уважают, слушают и боятся, как в городе, так и в армии. Он верный, никогда не предаст вас, к тому же, мы с ним состоим в родстве.

— Да, но законнорождённая дочь семьи Гу заболела. Вы слышали, что на неё было покушение? — произнёс император.

— Это ещё доподлинно неизвестно, просто какое-то нелепое стечение печальных обстоятельств, — улыбаясь, ответила вдовствующая императрица-мать. — Я полагаю, что она скоро поправится и придёт в себя.

— Хм, но мало того, что дочь семьи Гу тяжело пострадала… Вы знаете, что ни Цзы Лун, ни Бэй Ху категорически не хотят брать её в жены. Отказываются наотрез, и я их могу понять.

— Но как устраивать политический брак, решать же не им? Ваше Величество, вам виднее, что лучше для будущего Цзы Луна. Мы с вами желаем ему только добра.

— В качестве Мин Мэй? — усмехнулся мужчина.

— А что, она очень хороша собой, красавица, отлично образована и воспитана. Эта девушка же из моей благородной семьи, — ответила пожилая женщина. — Жаль только, что его мать, императрица Цзинфей, не дожила до этого времени. Она бы тоже советовала принцу объединиться с этой семьёй.

— Давайте не будем, — император выставил вперёд ладонь. — Все знают об ужасно скверном нраве и не очень складном уме Гу Мин Мэй. Этот слух уже докатился и до меня, как бы вы не пытались это всё скрывать. А то, что я видел лично — каменная статуя, пустая оболочка, скрывающая темноту её души, никаких искренних эмоций. Кто знает, на чьей она стороне и чего хочет. А я желаю, чтобы мои сыновья были счастливы и выбрали себе соратницу и помощницу. Тем более, Цзы Лун, он может стать следующим императором. Гу Мин Мэй не подходит на роль императрицы — матери нации. Пусть они выберут девушек из других благородных семей.