– Именно, – вздохнул Дарий, “съедая” коня Маклауда и теряя при этом своего слона. – Том ещё слишком молод, чтобы это понять.
– Поэтому он и нуждается в помощи. Поэтому он и приходит к нам. Ко мне, к тебе… ищет совета и готов слушать… Пока не блестят мечи. На любую угрозу он реагирует мгновенно: агрессией. Девочкам ещё очень повезло, что он не воспринял их, как угрозу. Только как досадную помеху. Адаму повезло меньше.
– Что с ним?
– Том размазал его по стенке. В прямом смысле. Метров на пять квадратных, – передернулся Маклауд. – Отвратительное зрелище. И не менее отвратительный запах. Но не убил вроде… кости потихоньку начинали срастаться, когда я уходил.
– Как?! – поражённо вскинул брови Дарий.
– Не видел. Я позднее пришёл. Когда Тому уже никто не мешал. Он как раз раздумывал, какой глаз Ксавье вырезать: правый или левый. Ужас в них обоих плескался одинаковый, – вздохнул Дункан. – Да... временами Том пугает до дрожи в коленях, – тут за углом послышался тихий, но эмоционально насыщенный, произносимый сквозь зубы мат на древне-кельтском. Причём в половине фраз фигурировало имя “Адам”. А в другой половине – “Пирсон”.
Вскоре в комнату зашла, держась за стену, и сама девушка, которая поминала пострадавшего больше остальных Бессмертного “незлобивым тихим словом”.
– Где ты выкопал этого недоумка, Дарий? – раздражённо поинтересовалась Кирдвин. – Сколько ему? Пятьдесят? Сто лет?
– Немного больше, но не в этом суть, – уклончиво ответил Дарий. – Что же Адам такого сделал, что удостоился столь красочных эпитетов?
– Испортил всё дело, – сказала Ребекка, которая вошла, держась за другую стенку. Но не ругалась при этом.
– Как же? Адам вроде бы достаточно разумный человек. Пусть слегка эксцентричный. Ну и… он неисправимый авантюрист. Но всё же? – уточнил Дарий.
– Пока мы убеждали этого твоего страшного друга, Дункан, не обрекать Сенклода на участь хуже смерти, и, главное, уже почти убедили, этот недоумок попытался подкрасться сзади и радикально решить вопрос, – ответила Кирдвин.
– Он напал на Тома?! – округлила глаза Лили, прикрыв от обуявшего её ужаса рот ладошкой.
– Слава всем богам, ему хватило ума не делать такой ошибки. Он всего лишь попытался обезглавить стоящего на коленях, прибитого собственным мечом к полу, безрукого Ксавьера.
– Хм… глупый шаг с его стороны, – заметил Дункан, передвигая своего “черного” слона. – Пытаться стащить кусок мяса у отвлекшегося тигра…
– Да хоть бы он тигру и голову в пасть засунул, если бы был один! Он ведь нас всех подставил! – возмутилась Кирдвин, после чего схватилась за стену и второй рукой, поскольку голова снова закружилась.
– А как он его в то живописное пятно превратить умудрился? – заинтересовался Дункан. – А то результат я видел, а вот способ…
– Ударил, – ответила Ребекка. – Один раз. Ногой. Кто вообще этот Том такой? Откуда он взялся?
– Этот молодой Бессмертный – ученик Дункана. Ирландец вроде бы, – ответил Дарий.
– И давно? – нахмурилась Ребекка.
– Он меньше месяца, как Бессмертный, – ответил Дункан. – И, Ребекка, Кирдвин, я очень рад вас видеть.
– Я тоже, Дункан, – тепло улыбнулась темноволосая.
– И я, – почти с тем же выражением лица ответила рыжеволосая. – Ты давно в Париже? Как Аманда?
– Пару часов всего. Приехал по просьбе жены Тома. Спешил, как мог, – улыбнулся Маклауд. – Аманда, насколько я знаю, вроде бы где-то колесит с цирком. По проволоке ходит. Да ты ж её знаешь.
– Знаю, – снова улыбнулась Ребекка. – Как была непоседой, так и осталась.
– Как Тесса? – спросила Кирдвин.
– Замечательно, – расплылся в улыбке Маклауд. – Ждёт меня в Нью-Йорке. Надо будет ей отзвониться, а то волнуется. Я ж ничего толком не объяснил, когда сорвался. Спешил очень, боялся как бы Том бед не натворил.
– Это ты про ту безэмоциональную машину смерти? – уточнила Кирдвин. – Этот может. Первый раз такие глаза вижу у человека, перерезающего кому-то горло: абсолютное равнодушие. Ни гнева, ни ярости, ни удовольствия, ни жалости… как таракана раздавил все равно. Ты его сам не боишься?
– Вообще-то он вполне адекватный и разумный человек. Художник…
– Тот парень тоже вроде художником был. Как его звали? Гитлер вроде бы? – вздохнула Ребекка. – Который всю Европу кровью залил по колено.
– Неправда! Том завязал! Он больше этим не занимается! – возмутилась Лили. – Ой, – поняла она, что сморозила что-то не то, когда взгляды всех присутствующих сошлись на ней.
– А поподробнее можно, чем-чем он больше не занимается? – мягко попросила Кирдвин.
– Ну… террором… массовыми убийствами… пытками… жертвоприношениями… – совсем смутилась Лили, ёрзая на стуле под этими взглядами. – Но я же говорю: он больше этим не занимается! Он изменился!
– А кто он тебе, девочка? – ласково спросила Ребекка.
– Том мой муж, – ответила Лили. – Он хороший. Правда-правда хороший!
– А кто он? Откуда он? – так же мягко продолжила распросы Ребекка, подсаживаясь поближе к девушке.
– Он… он…
– Да ты не переживай так сильно. Ни тебя, ни его никто здесь не осуждает. Тут у каждого хватает темных страниц в прошлом. Просто, надо же немного представлять, что он за человек, чтобы не допустить какой бестактности.
– Он Мастер Боевых Искусств и…
– И?..
– Террорист я, хватит девочку мучить – ей и так со мной непросто, – ответил вместо Лили, стоящий в дверях Том Гонт. Как он подошёл, никто не смог заметить. Это пугало. – Бывший лидер ультрарасистской террористической организации в Британии – Пожиратели Смерти.
– Ни разу не слышала о такой, – осторожно сказала Кирдвин, медленно отходя к стене, стараясь встать так, чтобы между ней и черноволосым мужчиной в дверях оказался стол, а позади окно.
– Я не оставлял свидетелей и не выдвигал требований. Мы просто убивали, пытали, насиловали, а потом всё равно убивали. Всех. Ради развлечения.
– А власти?
– Пытались с нами бороться. Но мы приходили в дома руководителей департаментов, начальников отделов правоохранителей… и вырезали их вместе с семьями. Иногда брали в заложники их детей и заставляли делать то, что нам нужно. Потом всё равно убивали. И их и заложников.
– Эффективно, – тяжело вздохнул Дарий. – А чего пытались добиться?
– Власти, конечно. Сперва. Потом уже просто озверели от крови и вседозволенности и убивали просто так. Потому что могли. А мы могли. И потому что нам это нравилось.
– Знакомо, – опустил голову монах.
– Но Том больше этим не занимается! Он изменился! – вмешалась Лили. – Скажи им, Том!
– Я стараюсь, – отвел взгляд Гонт. – Но от подобных привычек не так легко избавиться. Иногда прорывается.
– Хватит уже нагнетать, Том, – хмыкнул Маклауд, под шумок объявляя шах королю Дария, пока тот находится в растроенных чувствах. – Тут каждый может чем-то подобным поделиться. Я – англичан истреблял прямо в домах, на глазах их жен и детей. Кирдвин – римлян. Дарий вообще орды гуннов через всю Европу на Рим водил. Важно не то, каким ты был раньше. Важно какой ты сейчас и каким ты хочешь быть. Каждый может ошибаться, но надо жить дальше и учиться на этих ошибках. Знакомьтесь: Том Гонт, мой ученик. А это Ребекка и Кирдвин мои хорошие друзья. И друзья Дария.
– Наше знакомство вышло… запоминающимся, – хмыкнула Кирдвин. – Что за дрянь ты нам вколол?
– Вас названия препаратов интересуют? – приподнял одну бровь черноволосый.
– Не особенно. Долго ещё голова такая шальная будет? И это головокружение?
– Думаю, что не больше получаса. Вы же Бессмертные. Миорелаксант уже перестал действовать, а нейролептик вот-вот перестанет, – ответил тот.
– Да ты не стой в дверях, проходи, присаживайся. Чай готов, угощайся, – встал со своего места Дарий, поставив мат Маклауду, и прошёл к электроплитке за чайником. – Так что там в конечном итоге произошло с Ксавье?
– Я отдал его голову Маклауду, – ответил черноволосый, входя и усаживаясь в кресло, в котором до этого сидела Лили. Та при его приближении встала. Черноволосый уселся, поймал девушку за руку, притянул и усадил себе на колени, обняв за талию руками. Та немного засмущалась, но с видимой нежностью прильнула к груди мужа. – Дункан смог подобрать правильные слова и весомые аргументы, после которых продолжить не смог уже я. Вот и все, в целом.
