Странно. В сериале и фильмах о Горце так ни разу и не было объяснено, что же даёт эта “животворная сила”, что переходит от Бессмертного к Бессмертному. Говорилось только, что она делает Бессмертного сильнее. Опаснее. Но как? И в чём?

В чем Митос превосходил Маклауда, кроме опыта и хитрости? Или Кронос. В чём?

В первую нашу встречу с Дунканом, когда я пожал ему руку, то отметил насколько она у него сильная и крепкая. А ведь я был уже под действием формулы суперсолдата. Я был уже суперсолдатом. И даже при этом Маклауд был для меня физически силён. Он, получается, имеет физическую форму на уровне Кэпа? Почему тогда этого не было показано в сериале? Почему его там избивали простые люди?

Или он позволял им себя избить?

Но, скорее всего, это режиссерский недочёт. Или Дункан уделял недостаточное время тренировкам… пока жил с Тессой. В последующих сезонах он отхватывать стал значительно реже. И восемь из десяти случаев – со спины.

Да и в целом по сериалу: Бессмертные достаточно прохладно относились к тренировкам, предпочитая тратить своё время на хобби, удовольствия, развлечения, путешествия и зарабатывание денег. Маклауд был скорее исключением из правил. Да и то: систематическими его тренировки назвать язык не повернется. Скорее уж периодическими или эпизодическими.

Странная это энергия – “животворная сила”. Она, словно бы потенциал. Та высота, которой может достичь Бессмертный, если приложит к этому усилия. Или не достигнуть, если не приложит. Или скатиться, если перестанет прикладывать. Именно поэтому ретивые юнцы вроде того же Маклауда или Ричи Райана умудрялись побеждать противников гораздо старше себя. Старше, “сильнее” и опытнее.

А уж тех, кто тратил силы на развитие “энергетических” способностей, вовсе можно по пальцам пересчитать, при том, что у них это получалось! И уж вовсе: один единственный Бессмертный, который пытался использовать непосредственно саму “животворную силу” – Рамирес. И у него тоже это получалось!

Такие мысли фоном шли, пока я слушал собственное тело, пытаясь почувствовать и ухватить за хвост циркулирующую по нему энергию Бессмертных. Это было трудно. Словно пытаешься сцапать пальцами клочок тумана, вроде бы плотного, оставляющего на коже прохладные капли, но при этом совершенно неуловимого, да ещё и “живого”, подвижного…

Примерно через час пришёл Маклауд. Наша договорённость о тренировках продолжала действовать.

– Дункан, – спросил я его, когда мы стояли друг напротив друга с обнажёнными мечами в руках. – А что ты знаешь о “животворной силе”? Что она такое?

– То, что делает нас Бессмертными, – с улыбкой ответил он. – То, что переходит от проигравшего к победителю, когда падает чья-то голова.

– А что она даёт? Что происходит, когда её становится больше?

– Больше? – задумался Маклауд. – Быстрее исцеляются раны. Становишься сильнее физически. Быстрее.

– А воскресаешь? Быстрее?

– Ты ведь наверняка уже понял, что Бессмертный сам управляет скоростью своего воскрешения. Это может быть от десятка минут до суток. А то и лет, – пожал плечами он.

– А минимальный срок?

– Трудно сказать. Никогда об этом не задумывался. Соответственно не засекал. Да и умирать специально, ради эксперимента… попахивает извращением. Тебе разве самому процесс понравился?

– Отвратительный процесс, – поморщился я, вспомнив ощущения от Авад Августы.

– Вот видишь, – ухмыльнулся Дункан. – А на счет силы… Покажу тебе один фокус, – сказал он и пошёл к одной из макивар, основой для которой служила обычная рельса, вмурованная в пол. Маклауд остановился напротив неё, я встал рядом, но так, чтобы не мешать. Он медленно поднял меч и быстро, мощно рубанул рельсу на уровне своей груди. Произошла яркая вспышка, с фантаном искр и звуком, как от электросварки, а на макиваре оказалась зарубка больше, чем до середины толщины рельсы.

– Круто, – присвистнул я, прикасаясь рукой к месту удара. – А мечи не перерубаются из-за того, что напитаны этой силой у обоих бойцов, да?

– Чаще всего, – ответил Дункан, осматривая лезвие своего меча. На нем не осталось даже следов.

– Вот значит оно как… – проговорил я, осмысливая увиденное. Получается, вот что за искры были в сериале во время большинства боёв сильных Бессмертных. И вот как Маклауд умудрялся срубать головы даже шпагой в паре с дагой, которые для рубки вовсе не предназначены. А ведь голову отрубить далеко не просто. Особенно с одного удара. Кто когда либо разделывал свиней или коров, тот прекрасно знает об этом. Не все палачи в средние века могли даже в идеальных условиях обезглавить приговоренного одним ударом. Для этого требовалось мастерство и мощный, тяжелый инструмент.

А оно вот как значит. Очень интересно.

– А магический щит пробьёт? – в слух спросил я.

– Не знаю. Ни разу не встречал такого.

– Сейчас встретишь, – кивнул своим мыслям я. – Нейджи! Попроси Лили спуститься к нам. И пусть палочку с собой возьмет. Ответа не последовало, но он и не требовался. Вообще, домовики ни Маклауду, ни Тессе не показывались. Исполняли приказы, оставаясь в невидимости и молча. Это не было нашим запретом. Это была их личная инициатива.

Через пару минут спустилась моя жена. Надо же… трудно привыкнуть так сразу, что теперь у меня есть жена.

– Ты звал меня, Том? Что-то случилось? – немного напряженно спросила она, подходя.

– Все в полном порядке Лили, – отложив свой меч, подошёл к ней с улыбкой я, обнял и поцеловал. – Просто, у нас с Дунканом возник научный интерес, который без сильного мага не удовлетворить. А я сейчас маг умелый, но никак не сильный.

– И что же вам нужно от мага? – чуть порозовев, отстранилась Лили.

– Сейчас я научу тебя одному фирменному заклинанию Волдеморта, которое, кроме него никто не знает.

– И какому же? Какая-то Тёмномагическая дрянь? – нахмурилась девушка.

– Ни в коем случае! – отмел это её предположение я. – В твоём положении Тёмная магия строго противопоказана! Так что даже не думай пробовать ничего такого!

– И что это тогда за заклинание? – продолжала еще немного хмуриться девушка.

– “Зеркальный щит”, – ответил я. – Как не удивительно, но к Тёмной Магии он не имеет никакого отношения. Это Боевая Магия, подраздел Магическая Защита. Мы создали его вместе с Орионом Блэком, когда он вернулся из Германии с цепью Мастера Магической Защиты. Больше года его разрабатывали. И ещё три года совершенствовали и упрощали. А после за десять лет войны, я довел его, если не до совершенства, то до уровня, близкого к нему. Моуди бы вторую ногу отдал за возможность ему научиться.

– “Зеркальный щит”? – изумилась Лили. – А я с ним справлюсь?

– Справишься, – улыбнулся я. – Побольше веры в себя. И тебе придется впустить меня в свой разум. Я передам тебе знания об этих чарах напрямую.

– Это обязательно? – напряглась она.

– Не бойся, я не буду ничего смотреть и глубоко лезть. Только передам знание одним блоком. Ты ведь уже многое читала об окклюменции, должна была встречать упоминания о таком способе ментальной коммуникации.

– Встречала, – кивнула она. Потом тяжело вздохнула. – Чего я ерепенюсь? Ты же и без моего согласия можешь в любой момент влезть мне в голову так, что я и не почувствую…

– Могу, – кивнул я. – Но не делаю этого. Это было бы неинтересно.

– А в мою голову? – нахмурился Маклауд.

– Я ведь снимал блок обливейтора с твоей памяти, – пожал плечами я. – Мне хватило одного раза, чтобы больше не лезть. У тебя слишком грандиозный разум. В нем слишком легко затеряться. И слишком много боли. Боли, тоски и одиночества. Как ты это сам выдерживаешь, не представляю даже.

– А есть варианты? – невесело хмыкнул Дункан.

– Могу заблокировать все причиняющие боль воспоминания, – пожал плечами я. – Ты просто всё это забудешь.

– Нет уж! – поднял в останавливающем жесте руку он. – Я не хочу никого забывать.

– Твоё дело, – снова пожал плечами я и повернулся к жене. – Приступим?