Но вот аппарат отработал, крышка, наконец, открылась. Но вдова Поттер не спешила выбираться из камеры, видимо отходила от пережитого и набиралась сил.

Я спустился к ней и подошел к железному “гробу” камеры.

– Круциатус Беллы, под который я однажды попала, щекотка в сравнении с этим, – тихо произнесла она. – Такая пытка стоила полугода подготовки.

– Ну, ничего-ничего, красота и здоровье требуют жертв! – подбодрил ее я, подавая руку в помощь.

– Надеюсь, не человеческих? – нахмурилась Вдова Поттер, принимая руку и с моей помощью выбираясь из камеры облучателя.

– Нет, – ответил я. – В этом случае только несколько ГигаВатт халявного электричества и десять миллионов долларов. Но могу подсказать десяток-другой ритуалов с человеческими.

– Пожалуй, не надо. На сегодня с меня хватит впечатлений, – сказала она и прошла к ростовому зеркалу.

Что тут скажешь? Идеал хоть и недостижим, но приблизиться к нему можно очень сильно. И именно это произошло с Лили.

Она и так-то до этого дурнушкой не была, но мелкие недочеты и последствия рождения ребенка, кормления грудью и множество пережитых стрессов… Теперь все это исчезло. Правда, несколько прибавился рост, но это уж особенность Формулы Эрскина – рост у всех, на ком она применялась, достигал минимум отметки сто восемьдесят, тут ничего не попишешь.

Мой рост, кстати, тоже под метр девяносто стал после операции, хотя раньше около ста семидесяти восьми был. Издержки.

Вдова Поттер рассматривала себя в зеркале молча. Потом так же молча оделась и, опять же не говоря ни слова, ушла наверх, в дом.

***

Вечером, за ужином, когда мы втроем сидели за столом на кухне, и я, блаженствуя, смаковал каждый кусочек жаркого, запивая его вишневым компотом, Лили, наконец, решилась поговорить серьезно. Все полгода до этого ее общение со мной сводилось только к скупым, едким фразам да бытовым проблемам, требующим решения.

– Что ты задумал, Волдеморт? – отложив свои столовые приборы, спросила она, глядя прямо на меня, пытаясь взглядом поймать мои глаза. Не самый умный поступок с легилиментом моего уровня, учитывая ее почти нулевые навыки окклюменции.

– Уточни вопрос, Лилиан, – попросил я, отпивая из высокого прозрачного стакана рубиновую жидкость.

– Мое имя Лили, – в очередной раз напомнила мне она.

– Лилиан тебе больше идет, – очередной раз проигнорировал это напоминание я.

– Зачем тебе все это? Зачем мы уехали в Америку? Зачем был сегодняшний ритуал? Зачем тебе мы с Гарри? – решила не вдаваться в полемику она.

– Хорошо, – согласился я. – Попробую ответить: незачем. Мне надоела война, поэтому я все бросил, на скорую руку инсценировал свою смерть и уплыл на другой континент, подальше от “ведра с крабами” под названием Магическая Британия. Решил начать здесь жизнь сначала. Для того и был этот ритуал. Я возвратил свое лицо, свое тело, такими, какими они были до войны, до всей этой безумной гонки за Силой, за Властью и за Бессмертием.

– Почему?

– Устал от крови. От всей этой Темной Магии, которая разъедает душу, как кислота. Разочаровался во власти, – решил сформулировать это так. Не говорить же, что я пришелец-вселенец из мира комиксов, который сожрал душу убийцы ее мужа?

– Трудно в такое поверить, – задумчиво произнесла Лили, вытирая подбородок маленькому Гарри. – Но зачем тогда тебе мы с сыном? Намного ведь проще было все это провернуть одному?

– Незачем, – повторил я. – Джеймс стал последней каплей. Он, кстати, сильно меня приложил перед смертью. Сильным был аврором… И вот, когда я лежал в обломках шкафа в вашей гостиной, словно щелкнуло что-то в голове… Сила, Власть, Бессмертие… Величайший Темный Маг Современности, Лорд Судеб, Лорд Волдеморт, Тот-кого-нельзя-называть… Столько громких слов, а на самом деле? Уродливый, измученный импотент, не чувствующий вкуса пищи, не ощущающий тепла солнца, не имеющий ничего за душой, живущий у своих слуг, которые боятся и ненавидят, дрожат при одном твоем появлении… Разве это жизнь?

– Как-то долго до тебя это доходило, – не удержалась от очередной шпильки Лили. – Но причем тут мы с Гарри?

– Решил не брать еще один грех на душу, – пожал плечами я. – Да еще и этот Долг Жизни, который ты на себя повесила… Уйди я тогда один, и ты вместе с Гарри были бы уже мертвы. Если и не Обет, то ПСы, лишившиеся хозяина, сами бы умерли, но вас, как виновников моего падения, убили бы. И не смог бы вас Дамблдор ни защитить, ни спрятать, – ответил я. Девушка задумалась, мрачнея все больше и больше. Видимо в таком ключе она свою жизнь и перспективы в Магической Британии не рассматривала.

– А к чему был ритуал для меня? Зачем это тебе понадобилось, делать меня сильнее? – спустя какое-то время раздумий спросила она.

– Опять же: незачем. Я построил машину для себя. Эк… ритуал окончился успешно. Не пропадать же труду? Ты была под рукой, вот я и провел его еще раз. Завтра я уничтожу устройство, вместе с подвалом и домом, чтобы никто другой не смог им воспользоваться. Про “суперсолдата” – это была не шутка. Кроме красоты и здоровья, твои боевые возможности возросли, ты даже не представляешь себе насколько. Что будет, если кто-то примется таких, как ты, штамповать десятками, сотнями? Я скажу, что – новая война будет. А мне надоела война.

– И что… дальше? – с затаенным страхом спросила она. Страхом чего? – Ты теперь уйдешь? – она боится, что я их брошу? Не может быть! Это что, Стокгольмский синдром?

– А ты не хочешь, чтобы я уходил? – отставил бокал и серьезно посмотрел на нее я. – Я ведь убил твоего мужа. И еще очень много твоих знакомых и друзей. Я ведь чудовище, Тот-кого-нельзя-называть, – она отвела взгляд.

– На мне Долг Жизни и Непреложный Обет, – сказала Вдова Поттер.

– Никто не мешает тебе пойти со мной, – осторожно подбирая слова, ответил я.

– Куда?

– Еще не знаю, – честно сказал я. – Скорее всего в Магическую общину Америки. Мне надо попытаться восстановить своё родовое имя.

– Слизерин?

– Нет, – рассмеялся я. – Это сказочка для Английских Аристократов! Я полукровка: сын волшебницы Меропы Гонт и маггла Тома Реддла. Моё настоящее имя Том Марволо Реддл, в честь отца, которого мать опоила приворотным зельем. Разве Дамблдор не рассказывал этого своему Ордену Огненной Курицы?

– Нет, – пораженно уставилась на меня Лили. Похоже, таких подробностей биографии Темного Лорда, рьяного поборника чистокровности, она никак не ожидала.

– Меня нашел в приюте Вула сам АПВБ Дамблдор, который не был тогда еще Великим Светлым Волшебником Победителем Гриндевальда Верховным Чародеем Визенгамота и Председателем Международной Магической Ассоциации, а только Профессором Трансфигурации в Хогвартсе. Я поступил на Слизерин, учился, постепенно стал подавать надежды, настолько, что мной заинтересовался наш декан, Профессор Слизнорт. Да-да, я тоже состоял в клубе Слизней. Ты - не первая "грязнокровка", которую туда пригласили. Первым был я, – глаза девушки были распахнуты на всю возможную ширину. Даже рот немного приоткрылся. Вот что значит толком не знать своего врага.

– И какое имя ты хочешь получить? – немного справившись с удивлением, спросила Лили.

– Имя матери: Гонт, – ответил я. – В этом роду больше никого не осталось. Последний, мой дядя, сейчас в Азкабане. Так что есть все шансы, что жадные коротышки согласятся признать мои притязания законными, поскольку проверку крови я спокойно пройду.

– А причем тут гоблины?

– В Волшебном мире только две силы следят за правомочностью наследования: собственно сам Род и гоблины Гринготтса. Когда сам Род уже не в состоянии признать или не признать наследника, вполне достаточно признания коротышками. Есть еще, правда, Визенгамот, в котором решаются спорные вопросы, и через него было бы проще, но там Дамблдор. Не хочу снова лезть в политику.

– Как-то все у тебя слишком просто.

– Это только на словах, Лилиан, только на словах, – вздохнул я.

– Мое имя Лили!