Дамблдор? Почему я вообще полез его спасать? Ведь вроде бы “нет человека – нет проблемы”. Но не в этом случае. Да, в первую секунду был порыв. Просто спасти. Но только в первую секунду. Потом мозг заработал. И спасать я старого долькомана принялся с удвоенным энтузиазмом, но уже вполне себе сознательно и из корыстных, шкурных интересов: если бы Альбус умер у меня в доме, это была бы подстава. Крупная, жирная такая подстава. Мало того, что через двадцать минут в дом на штурм полезли бы Моуди с Блэком при поддержке девяти авроров, этих бы я раскатал. Учитывая сколько свободной “сырой” магии у меня было под рукой и вообще уровень Волдеморта именно как боевого мага, это много времени бы не заняло. Но ведь Альбус гостил у Кристал. Отправлял письма её совой. Наверняка он предупредил Директора Сейр о том, куда и к кому собрался. А магический бой с таким противником, как Моуди посреди города так просто не скроешь. И это привлекло бы ко мне внимание местных властей. А ведь ещё, зная этого Долькомана, могу предположить, что где-то дожидалось письмецо с шикарными пояснениями от Дедушки Дамблдора, долженствующее всплыть в случае его смерти. А то и не одно. И пришлось бы мне драпать с этого континента куда подальше.

Вот видимо из-за таких корыстных мотивов Долг Жизни на Дамблдора и не лег. А жаль: было бы забавно…

***

В районе двенадцати часов дня сработало оповещение о прибытии одиночного волшебника, с волшебным животным. Это было удивительно. Честно говоря, я не ждал так скоро возвращения Дамблдора. Неужели уже силы восстановил? Реально “феникс”.

Я положил цзянь обратно на стойку, применил к себе очищающие чары и пошел к двери.

– Здравствуйте, Профессор. Не ждал вас так скоро, – открыл я дверь и поздоровался.

– Здравствуй, мальчик мой, – все так же по-доброму, как и вчера, как и в Школе, как и всегда, улыбнулся мне эксцентричный старичок-божий одуванчик с огненной птицей на плече. – У тебя же еще остались лимонные дольки?

– Конечно, Профессор, проходите, – уступил я ему путь, пропуская внутрь дома.

Дамблдор вошёл и без напоминаний переобулся в белые тапочки. Как-то это двусмысленно звучит в том контексте, чей это дом, и что случилось в нем вчера. Я даже улыбнулся, наблюдая за этим процессом.

Сам я был одет в ту самую черную тренировочную форму для занятий Кунг-фу, разукрашенную золотой вышивкой и, естественно, бос.

– Как ваше здоровье? Удалось восстановиться? – мягко поинтересовался я, проходя к лифту.

– Вполне неплохо, спасибо. Ты умудрился сотворить практически чудо вчера. Я ведь был почти мертв? – ответил Дамблдор. Не знаю уж почему, но сегодня “градус напряженности” между нами был явно ниже. Хоть внешне практически ничего не изменилось. Может быть потому, что за границей площади, накрытой сетью чар, не маячили британские авроры в боевом облачении? Я ведь их вчера очень быстро срисовал: не зря у меня по всему району следилок понатыкано и пассивных магодетекторов. Сегодня их не было. Естественно это не значило, что можно расслабиться, и что они не появятся позже, аппарацией прямо на позиции, к примеру, но все же.

– Ну, сердце у вас секунд десять не билось. Пришлось запускать, – пожал я плечами.

– Откуда же у девочки такая потрясающая сила? – покачал головой и поцокал языком старый волшебник. Хотя, кой дзен, он старый? Сто лет для мага не возраст. И я это точно знаю, так как, “оперируя” его вчера, провел полную диагностику организма: он еще мужчина в расцвете сил. Здоровье, как у быка, ни одной “старческой” болячки. Даже с потенцией все в порядке (диагностика была действительно полной и всеобъемлющей), не говоря уж о ослаблении памяти и ухудшении работы мозга. Просто амплуа у него такое. Удобно ему так.

– Давайте не будем играть в “я делаю вид, что не знаю”, Профессор? Вы ведь успели считать её память вчера. Так к чему эти вопросы? – вздохнул я, опуская дверь лифта и поворачивая ключ.

– Только поверхностно, мальчик мой. Самые яркие моменты, не вдаваясь в подробности, – “застеснялся” Дамблдор. – Я видел только какую-то машину, боль, много боли и все. Не скажешь, что это такое было?

– То, чем я смог исправить весь тот кошмар, который сотворил со своим телом, – хмыкнул я, поднимая дверь достигшего точки назначения лифта. – У нас гости, Лилиан! – оповестил девушку я, хотя звуковой сигнал от защиты здания она слышала, так что это была чистая формальность.

– Меня зовут Лили, – не преминула поправить меня она. Девушка занималась тем же, что и вчера: кормила Гарри. Ну, а что? Время-то почти тоже самое, а у ребенка режим. – Здравствуйте, Директор.

– Здравствуй, Лили, – мягко и по-доброму улыбнулся ей Альбус. – Обниматься больше не полезу, – поднял он руки в защитном жесте, добавляя в улыбку веселья. – И тебе привет, Гарри!

– Ивет… – отозвался мальчик. Почти два года уже. Смышленый.

– И что же это за машина была? – вернулся к прежней теме Дамблдор.

– Военная маггловская разработка, – пожал плечами я. – Но сама по себе она только катализатор. Работает сыворотка, три порции которой мне удалось достать раньше, чем убили её создателя. Секрет потерян. Все три порции истрачены.

– Жаль, – немного “расстроился” Дамблдор. – Он был твоим другом?

– Мы были знакомы, – помрачнел я. Упоминания Авраама всегда портило мне настроение. Пусть это и пережиток Виктора, но воспринимается все равно, как своё. Очень лично и очень больно. – Располагайтесь, – трансфигурировал я сразу: стол, стулья, чайный сервиз и столовые приборы из воздуха. Вообще, ловлю себя на том, что покупать нормальную мебель уже не особенно-то и хочется: привык уже, что какой нужен предмет, такой и трансфигурирую, а как временная необходимость в нем отпадает, так снова возвращаю в исходное состояние, и сразу же в комнате опять полно места, не захламленного мебелью.

Дамблдор кивнул, оценив и жест, и возможности по достоинству (ведь проделано все было без палочки и невербально, одним легким взмахом руки) и аккуратно разместился на одном из стульев.

Я дал мысленную команду эльфам, и на столе тут же начали появляться сладости, чайник наполнился горячей водой, в заварочнике образовалась свежая чайная заварка. Появился и так любимые Директором лимонные дольки.

Лили закончила кормить малыша, передала его на попечение Синки и тоже присоединилась к нам за столом.

Минут тридцать разговор шел ни о чем и обо всем. Дамблдор вспоминал разные случаи из школьной жизни Лили, Тома, делился новостями с Островов. Я его временами поправлял, старательно улыбался, хмыкал. Потихоньку чуть оттаяла и Лили, тоже втянулась в разговор.

Но это все могло тянуться часами. И так ни к чему и не привести. Но вот наконец добрались до сути. Дамблдор аккуратно коснулся вопроса о том, что случилось той самой ночью. Я, не мудрствуя лукаво, выдал ту же самую историю, что и Лили. О том, что устал от крови и решил измениться.

– Так просто? – чуть скептически изогнул бровь старый волшебник.

– Профессор, вы же столько лет неустанно твердили о Силе Любви? Неужели вы сами в неё не верите? – “удивился” я.

– Почему же? Верю. Очень даже верю. Но не тогда, когда дело касается крестражей, – посерьёзнел Дамблдор. Видимо, решил наконец отбросить игры. – Тот, кто расколол свою душу, не способен любить. В принципе. Ему нечем. Так что произошло в ту ночь?

– Вы сами все видели. Вчера в памяти Лили, – тоже отбросил шутливый тон я.

– И то, что я видел, только добавило вопросов, – нахмурился Дамблдор. – Ты ведь не Том. Ты, Лили не была с ним знакома до той ночи, поэтому не могла ничего заметить. Но я-то знаю Тома с самого его детства. Со времен приюта. И потом в Хогвартсе мы часто общались, ведь Том был лучшим во всем, что касалось учебы. А еще он был моим личным учеником в Трансфигурации. Так что я могу точно сказать, что ты – не Том Марволо Реддл. И не Волан де Морт.

– Почему? С чего такие выводы? – стало интересно мне. Отрицать я даже не пытался.

– Совсем другие поведенческие реакции, мелкая моторика рук, интересы в тех областях, о которых Том и не знал. Другая осанка, другие движения… Да, ты знаешь то, о чем могли знать только мы с Томом и никто другой. Да, в твоем колдовстве чувствуется “почерк” Тома, который я хорошо знаю. Особенно в Трансфигурации, ведь я сам учил его, но и тут… Вдобавок Тома бесило, когда я называл его “мальчик мой”, он едва сдерживался, чтобы не бросить в меня Аваду, когда я так делал. Ты же над этим только посмеиваешься. Ты ни разу при мне не воспользовался палочкой. А Том с ней не расставался никогда. Даже когда спал, крепко сжимал её под подушкой. Это не значит, что он был плох в беспалочковой магии, нет, но это была одна из его психических деформаций. А уж вместо Авады бросить палочку… такое ни одному волшебнику в принципе не придет в голову. А после этого даже не вспомнив о ней, безоружным выйти против Блэка. И победить, не используя магию… Бросить свою палочку в доме жертвы и аппарировать без неё…