– Уж прям сразу шлюхи? – поднял брови я. – У тебя же высокие и высшие баллы и по СОВ, и по ЖАБА.

– И куда я с этими баллами? Тем более не в Британии?

– Ну… в каком-нибудь Министерстве или Департаменте можно попытать счастья. Секретари и клерки всегда нужны.

– С такой внешностью, как сейчас, это будет тоже самое, только за меньшие деньги, – вздохнула она.

– Эк тебе резко “розовые очки-то” разбило. “Черное и белое” проскочили с ходу, теперь “весь мир в коричневом”... – протянул я. – И что же ты решила?

– Мне некуда идти, – повторила она. – Ты разрешишь остаться? – перебарывая, переламывая себя, задала вопрос Лили. – Хотя бы, пока Гарри не подрастет?

– Оставайся, – беспечно пожал плечами я и мягко улыбнулся. – Хоть я и не понимаю. Ты ведь должна меня ненавидеть? Я же убил твоего мужа, мои люди замучили и убили многих твоих знакомых. Я же чудовище?

– Не знаю, – ответила она. – Хочу ненавидеть! Но не получается… Не вижу чудовища… знаю, но не вижу.

– А если я кого-то еще убью? И ты увидишь это?

– Но ты же сказал, что изменился?! – вскинулась она.

– Жизнь по-разному может повернуться, – пожал плечами я. – Ту же самую самооборону при нападении еще никто не отменял. А напасть могут: кровников у меня много.

– Не знаю, – отвела она взгляд.

– В общем так, – чуть пристукнул я по столешнице раскрытой ладонью. – Ты – птица вольная, вольна уйти, вольна остаться. И сейчас и в будущем. Гнать не гоню. Оставайся столько, сколько считаешь нужным. Но учи окклюменцию. Тот амулет, который ты купила, слабоват для меня. Только дразнит сильнее.

– Он пятьдесят галеонов стоил! – возмутилась она.

– Нормальный амулет защиты на разум от трехсот стоит. И выше, – хмыкнул я. – Про хороший вовсе молчу.

***

Малыш Гарри долго не проспал, к пяти уже во всю буянил и звал маму. Гулять пошли вместе, все равно мне было нечем заняться: до признания меня Гонтом лучше вовсе в магическом квартале и официальных учреждениях поменьше светиться, а тренировки… без исцеляющего фактора целый день тренироваться невозможно, телу надо давать отдых.

Красиво весной. В какой бы стране ты ни был. Время такое, когда все просыпается, преображается, зацветает. Приятно на душе становится, легко. Но с легким чувством некой щемоты в груди. Уж сколько раз я весну видел, а все одно, каждый раз, как впервые. А еще гормоны… от которых я как-то отвык немного. После десятилетий “отсушки” от Суо, когда на других и не смотрится даже, а позже, несколько лет с регулярным, почти ежедневным сексом, сложно мне!

Особенно, когда такой цветочек рядом постоянно крутится.

Домой вернулись часам к восьми вечера. Лили занялась ребенком: кормление, купание, укладывание. Хорошо хоть всякую стирку-глажку-уборку-мойку посуды бытовые чары выполнять стали с появлением у нее волшебной палочки. А то до этого вовсе швах было.

Я же продолжил начатое вчера: рисование. Карандашный набросок будущей картины у меня уже есть, так что настала пора переносить ее на полноразмерный холст.

– Где ты учился рисовать? – подошла ко мне Лили, уложившая Гарри спать.

– Национальная высшая школа изящных искусств в Париже, – спокойно ответил я. Том, естественно, там не появлялся, да и не мог появиться, он за Силой в то время гонялся, как одержимый по всему миру. А вот Виктор там учился. А Лили… она же все равно этого никак не проверит. – Маггловская.

– Так почему ты тогда так за чистоту крови выступал и магглов буквально ненавидел? Если ты знаешь о них больше, чем даже я, хоть я магглорожденная? – задала вопрос девушка, стоящая рядом. Сегодня халат был красный.

– Потому и ненавидел, что знаю о них больше тебя, – хмыкнул я. – Приют, война, послевоенные годы… Добрый Дедушка Дамблдор, с рекомендации которого лучшего выпускника Хогвартса по всем предметам никто не решался взять на работу, а в маггловском мире играть можно только по маггловским правилам. Иначе придут Обливэйторы и на первый раз погрозят пальчиком, на второй раз отругают, а на третий пришьют попытку нарушения Статута Секретности и можешь попрощаться с палочкой, – краски я немного сгустил, но так оно на самом деле и обстояло в Магическом Мире. Главное, чем этот мир озабочен, так это сохранением себя в тайне. На выполнении этой задачи заняты четыре пятых от числа служащих всех мировых Министерств Магии. Именно поэтому грабил банки я в эти полгода исключительно маггловским способом, без даже намека на магию. С лабораторией, там посложней, но у Тома опыт нелегальщины и скрытия ее следов огромен. Да и то, я использовал только деньги и легилименцию и ничего более. А легилименцию обнаружить очень трудно, особенно, когда работает мастер. – А кто такой выпускник Хогвартса в маггловском мире? Неуч с пятью классами начальной школы. Какую работу он может найти?

– И как ты вывернулся?

– Никак. Я забил на законы, как маггловские, так и магические. Делал, что хотел, а Обливейторов убивал, когда начинали права качать. Да и рекомендации Дамблдора не на пустом месте взялись: пытать и издеваться над сверстниками я начал еще в приюте, как только чуть-чуть способности проснулись, убивать начал в Хогвартсе, найдя и открыв Тайную Комнату Слизерина. А дальше мотался по всему миру, собирал все доступные и недоступные знания по магии: Темной, Светлой, Шаманизму, Демонологии, Волхованию (волхвы меня, правда, чуть не убили, драпал, по крайней мере из Сибири я быстро и не оглядываясь), Вуду и еще куче всяких ответвлений. Потом вернулся в Британию, пытался устроиться в Хогвартс Профессором ЗОТИ, но был послан опять же Дамблдором, который уже точно знал, кто я и что я. В ответ проклял должность, чтобы старому долькоману жизнь медом не казалась. Ну а дальше появился Лорд Волан Де Морт… что было потом, ты уже знаешь, поскольку сама участвовала.

– Вот как так можно? Как ты умудряешься сочетать в себе это? – легонечко стукнула меня кулачком по плечу девушка. – Спокойствие, доброту, чувство прекрасного, искусство… и тысячи убитых людей, кровь, пытки, жертвоприношения, подъемы нежити…

– Гитлер тоже был отличным художником, а еще идейным вегетарианцем. А Александр Македонский вообще был талантлив практически во всем, – пожал плечами я. – Мой случай, это не исключение, а скорее уж правило. Все Великие Тираны и Великие Темные Маги были такими. Иначе не стали бы Великими. Тот же Салазар. У него как раз именно такая репутация, противоречивая. Это непримечательные люди просты. От того и называют их “простые люди”.

– Ну почему в этом мире так все сложно? – грустно вздохнула Лили. – Я ведь любила Северуса, а вышла за Джеймса, которого убил ты, а я теперь с тобой…

– Ну, так кто тебе мешает вернуться к Снейп-Принцу? Он до сих пор свободен. Может быть даже до сих пор ждет, – я опять не стал закладывать сальноволосого. Не стоит прямо чернить дорогих человеку людей, это выставляет тебя самого в не самом лучшем свете.

– Там Дамблдор, – вздохнула она. – Да и сам Северус… Зачем он тогда меня грязнокровкой обозвал?! Знал же, что меня это обидит! И потом...

– Расстроен был, – пожал я плечами. – Светить своим нижним бельём перед всей школой очень… стыдно. А уж когда любимая девушка это не только видит, но еще и спасает твою задницу, которую ты не способен спасти сам… во много крат стыднее.

– Стоп! А ты об этом откуда знаешь?! – вскинулась и повернулась ко мне всем телом Лили, в глазах которой так и светилось подозрение. – Мысли мои читаешь?

– Эм… нет, – с трудом удержался я от того, чтобы и впрямь не залезть ей в голову. Ну кто ж в глаза легилименту смотрит-то!!

– А откуда, тогда? – сильнее прищурилась она.

– Его мысли читал, – чуть помедлил с ответом я. Прости, Сева, но она слишком удачно подставилась под получение такой информации: не я ее навязываю, а она сама выпытывает. В этом есть большая разница. – Когда в Ближний Круг Пожирателей Смерти принимал.

– Северус – Пожиратель?!!! – не повышая голоса, чтобы не разбудить сына, но крайне эмоционально воскликнула Лили.