Жаль, нельзя было схватить за хвост Сета…

***

Грязь. Каждый день, проведенный в этой книге, она чувствовала себя грязной. Тело чесалось, ступни потели и мерзли, а собаки... Оставляли мокрые дорожки растаявшего снега по всему дому! Наступать в эти лужи было настолько противно, что муза не без сожаления признала себя брезгливой. А уж когда под ноги попадались обглоданные собаками кости, ее и вовсе начинало воротить.

Было раннее утро.

— Я бы хотела помыться.

Она репетировала эту фразу последние пятнадцать минут у себя в голове, и была рада тому, как легко и непринужденно она прозвучала.

Сет, обувающийся в коридоре, медленно поставил сапог перед собой и поднял на нее задумчивый взгляд, меж его бровей тут же пролегла глубокая складка.

— Баня за домом, полотенце на двери спальни, мыло в ведре у входа, лед дам.

Кратко, информативно и доходчиво — в этом был весь Сет.

— А как же ванная? — нахмурилась Рэй. Она видела, как каждое утро он уходил мыться, но только сейчас вдруг поняла, что с того самого злополучного дня он ни разу не принимал ванную. Ее попросту не было в доме!

Возможно, он ждал этого вопроса, потому как его глаза странно блеснули, а скулы заострились. Он наклонил голову на бок, поглядывая на нее с прищуром, и продолжил обуваться.

— Это особая привилегия. Жди своей очереди. Завтра ее принимает Бейл.

— Пес?!

— Чистокровный хаски, — незамедлительно поправил ее Сет, поднимаясь и закидывая на плечо то самое синее полотенце, которое стало пахнуть ею, но Уайт никогда не признается ей в этом.

Он медлил, ведро было у него в ногах, а дверь за спиной. Пара секунд, и герой должен был уйти, так и не дождавшись ее комментариев, но он все еще стоял и тянул время, осматривая грязную обувь, чтобы напомнить себе почистить ее позже.

— А для бракованной музы исключений нет?

Не привыкший слышать иронию в ее голосе, Сет вздернул бровь, но в его глазах отчетливо промелькнул смех. Он улыбнулся, что никак не сочеталось с его любимым ответом, произнесенным веселым тоном.

­— Нет. В нашей стае все равны.

***

Он взял ее с собой в тот день. Она не противилась, хоть и выглядела недовольной, но других вариантов умыться этим утром у нее не было. Долго растапливать баню не приходилось, кристалл справлялся с этой задачей по щелчку пальцев.

Рэйчел знала, что такое душ, сотню раз наблюдала за тем, как герои принимали ванную, но впервые оказалась в деревянном предбаннике, с опаской поглядывая на огромную бочку, приставленную к стене и до краев наполненную водой. С нехорошим подозрением она взирала на два больших деревянных таза и среднего размера ковшик, лежащий на скамье.

— Раздевайся.

Сет Уайт был обнажен по пояс. По неизвестной ей причине он всегда прогуливался до бани полуголым, несмотря на жуткий холод снаружи. Внутри постройки было душно, за стеной предбанника вовсю жарила печь, и пот градом катился по липкому, грязному телу музы. Немедля больше ни минут, она сняла через голову свитер, затем водолазку под горло и, наконец, потянулась расстегнуть белый лифчик, смело и поспешно спуская с загорелых плеч тонкие лямки. Дальше был черед узких джинс, шерстяных носков и белых трусиков.

Ей так не терпелось плеснуть на себя воды, что она, казалось, не услышала, как Сет, стоя за ее спиной, усиленно прочищает горло. Похоть была не знакома музе, несмотря на многочисленные постельные сцены, в которых она участвовала. Танец двух тел завораживал Рэйчел Белл своей магией, которая так отличалась от всего того, что порой творилось в книге. Химия, возникающая между двумя героями, была непостижима и невероятна для музы по своей природе, и узнавать ее, впитывать ее отголоски она могла, только находясь в книге… будучи тенью другого персонажа.

Была ли муза наивной? Нет. Это мы уже выяснили в самом начале книги. Но слово «стыд» было таким неподходящим для той, кто ведала сотнями тайнами всевозможных героев и видящей их в самых откровенных сценах, что муза так и не почувствовала стыда, глядя на то, как мужчина жадно обводит глазами каждый изгиб ее стройного тела.

Его интерес такого рода веселил ее. Это было ей новинку, но совершенно не имело смыла. Фыркнув, она уперла руки в боки и, развернувшись к нему, потребовала объяснений.

— Ну и? Где здесь м-м-м… купальня? — неожиданно подобрав, как ей показалось, верное слово, нетерпеливо спросила муза.

Наверное, он решил, что она перегрелась. Вот так сразу, с порога. Потому что, когда он все встретился с ней взглядом, его округлившиеся глаза были полны удивления и веселья.

— О-у, ты перепутала мой дом с резиденцией непревзойденного наместника Райт Блэка в столице? — насмешливо протянул он, разуваясь и спуская брюки. — Вынужден тебя разочаровать, красотка, у нас нет купальни.

Каким бы равнодушным не казался Сет, выслушивая все слащавые, прямолинейные и оскорбительные речи Райта в лицо, он искренне желал вышвырнуть самовлюбленного ублюдка из таверны и бить пока не затрещат кости. Она видела это в его потемневших глазах полных угрозы и обещаний. Но он всегда оставался холоден и безучастен в разговоре с Блэком.

— Вот соль, брось в бочку, — он передал ей маленький шуршащий мешочек с белым песком. — Как вода забурлит, можешь залезать.

— Куда? — изумленно выдохнула муза, выполняя указание. — Туда?! — ткнула в загадочную бочку.

— Туда-туда, — кивнул ей Сет, окончательно обнажаясь перед ней.

Не то чтобы она чего-то не разглядела, будучи его тенью, но по непонятной для музы причине в этот раз его нагота ее впечатлила намного больше. Больше, чем ей бы того хотелось. Он словно заполонил собой все пространство бани, его бледное, высокое, широкоплечее тело притягивала ее взгляд, как бы она не отводила его в сторону. Его грудь была рельефной, несомненно, твердой, она знала это, даже не касаясь его. Гладкая кожа, по которой скользили капли влаги, не имела волос и походила на плиту с выбитыми в ней ребрами и прессом.

Выражение лица героя было нарочито спокойным, лишь потемневшие грозовые глаза выразительно блестели из-под налипших на лоб платиновых прядей, а вот его тело вовсю демонстрировало возбуждение. Так и не дождавшись ее комментариев, он оставил ей на лавке кусок мыла, мочалку и скрылся за дверью в парилку.

Горячая вода в бочке была восхитительной. Бурление расслабляло, массируя тело, закостенелое после долгих ночей в гостиной на худом диване. Жаль она не могла вытянуться во весь рост и прилечь, но это было мелочью по сравнению с тем удовольствием, которое она получила от душисто пахнущего куска мыла и скрипа своей чистой кожи.

Она вылезла как раз в тот момент, когда к ней вернулся Сет. Раскрасневшийся, глубоко дышащий и все еще возбужденный.

«Странно», — единственная мысль, крутившаяся у нее в голове, когда она видела результат своего влияния на него.

Никогда в жизни никто из героев не испытывал к музе ничего, кроме благодарности и дружбы. Это было невозможно, ведь она была «никем». Но сейчас… она испытывала адскую смесь чувств из гордости, смущения и заинтересованности.

— Готова? — его голос еще не был таким низким, она с трудом разобрала его слова.

— К чему?

— Вставай в таз.

Она искренне считала, что познала все чудеса бани, но как же она ошибалась!

— А-а-а-а-а-а!

Ее пронзительный крик, плавно взлетевший до визга, разнесся по предбаннику и спугнул сидящих на близ растущих снаружи деревьев ворон. Сжавшись, обхватив себя руками, она дрожала как осиновый лист, чувствуя, как ледяная вода, которой ее щедро окатил белый человек, остужает разгоряченное тело.

— Т-т-т-т-ы-ы...! — зуб на зуб не попадал, чтобы высказать ему все, что она думала о его выходке, но мужчина быстро накинул ей на плечи большое полотенце.

— Одевайся и выходи. Я буду позже…

***

Удобно устроившись в кресле, Рэй открыто разглядывала сидящего напротив беловолосого мужчину, усердно что-то чиркающего в своей записной книжке. Увидев впервые податливо проминающуюся под грубыми пальцами обложку из темной кожи, Рэй пришла в восторг. То ли от того, как изящно Сет сжимал тонкий карандашик, сточенный из угля, то ли от осознания самого факта, что у него тоже был свой блокнот!