СЦЕНА 10. ТРИГОРСКОЕ
Следующий день.
В гостиной собралась вся женская половина семейства Осиповых-Вульф.
Дамы вышивают на пяльцах, каждая молча думает о своем.
ЗИЗИ (про себя)
Наконец-то появился хоть кто-то, с кем не скучно! Мы будем играть. в прятки, в фанты, в рифмы! Конечно же, в рифмы!
АЛИНА (про себя)
Конечно, Алексей и выше, и стройнее, и красивее!
Но отчего-то я совсем не могу думать о нем, а все думаю о нашем новом соседе… Он и ростом маловат, и некрасив вовсе, и не богат. Но рядом с ним все словно оживает. Вроде бы тишина, но вчерашняя музыка все ещё звенит в воздухе. Удивительно, странно, чудесно.
АННА (про себя)
Наш новый сосед, словно блоха, что забирается под платье, вызывая чесотку и не позволяя ни на секунду забыть о себе. Мысль о нем и забавляет, и раздражает одновременно, и отделаться от нее невозможно.
Он замечает меня? Кажется, что нет. Чтобы он обращал на меня внимание, я сама должна обернуться назойливой блохой.
ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА (про себя)
Для Анны это была бы самая подходящая партия. (посматривает на Анну) Но кажется, Александру куда более по душе Алина, их так и тянет друг к другу. (посматривает на Алину)
Нет, по характеру он ближе всего Зизи, но она ещё сущий ребенок, в этой паре должен быть хоть один взрослый человек. (недовольно смотрит на Зизи)
СЦЕНА 11. ТРИГОРСКОЕ
Дамы примеряют новые платья.
АЛЕКСАНДР
Я, кажется, не вовремя.
ЗИЗИ
Вовремя, вовремя. Вот скажите, это кремовое платье мне впору?
Анна говорит, что в талии оно мало. А по тесьме – так в самый раз.
АЛЕКСАНДР
Разрешите.
Берет в руку тесьму, которой меряли платье и прикладывает к себе.
Ну что же: либо у Вас талия 25-летнего мужчины, либо у меня талия 15-летней девушки!
ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА
Обе версии правдоподобны.
ЗИЗИ (Александру)
Ах, так! Вы мстительны и злопамятны!
АЛЕКСАНДР
А Вы надеялись остаться безнаказанной?
Вы посмеялись надо мной, а я посмеялся над Вами!
АННА (встревая в перепалку на стороне Зизи)
Или у Александра фигура пятнадцатилетнего юноши, что тоже недалеко от правды.
АЛЕКСАНДР
Это дерзость или комплимент?
АННА
Понимайте, как хотите!
ПРАСКОВЬЯ АЛЕКСАНДРОВНА
Прошу Вас, дети, помиритесь!
Право же, это глупые поводы для объявления войны. Пока Вы ссорились да рядились, Алина выбрала себе платье.
Выходит Алина в великолепном темно-голубом платье, которое идет к её темным волосам. Пояс подчеркивает её тонкую фигуру.
Все замирают в восхищении.
ЗИЗИ (прямодушно)
На Вашем месте я бы написала те давешние строки второй раз, и всерьез! Алина этого достойна!
СЦЕНА 12. ЗУЕВО
Барский дом. Снова утро.
НЯНЯ и АЛЕКСАНДР.
НЯНЯ
Заспался, свет ты мой. Уж за полдень перевалило.
АЛЕКСАНДР
Что, мамушка, нет снега?
НЯНЯ
Нет, батюшка.
АЛЕКСАНДР
Значит, можно остаться в постели и немного поработать.
НЯНЯ
Простыни уж чернилами опять заляпаны. Когда-то успели испачкаться?
АЛЕКСАНДР
Вдохновение иногда приходит и ночью.
НЯНЯ
Слышала я давеча, что ты в полночь стихи читал самому себе.
АЛЕКСАНДР
Да, и писал, и читал – декламировал написанное, но не себе, а господину, что стоит на столе. Спрашивал его мнения.
НЯНЯ крестится и с недоверием рассматривает портрет Байрона.
НЯНЯ
И что, доволен остался господин?
АЛЕКСАНДР
Нет, мамушка. Недоволен. Сказал мне у тебя учиться, твои сказки записывать.
НЯНЯ снова крестится.
НЯНЯ
Записывай, коли надобно.
МИХАЙЛО
Барин, запамятовал я: давеча от Львовых приезжали, звали Вас нынче на праздник!
АЛЕКСАНДР
Не поеду я, занят, видишь?
(показывает на ворох бумаг на столе)
А коли спрашивать будут – дескать, упал вчера я с лошади да ногу повредил.
МИХАЙЛО
А ещё от Рокотова прислали письмо и трех щенков.
Протягивает письмо АЛЕКСАНДРУ.
«Памятую Вашу привязанность к Руслану, и дабы скрасить Ваше одиночество и возместить потерю коляски, посылаю трех щенков сентябрьского помета.
Хоть породы они неизвестной, псковского замеса, но позабавят они Вас непременно».
НЯНЯ
Три лишних рта! Да каких зубастых!
АЛЕКСАНДР выбегает на крыльцо и видит там трех крепеньких щенков, обещающих превратиться
в могучих волкодавов.
СЦЕНА 13. ЗУЕВО
В комнате няни (слева от входа в барский дом) сидят за прялками девицы и поют.
Перед ними горит лучина. Мягкий свет играет в их волосах.
Через приоткрытую дверь АЛЕКСАНДР видит отблески лучины, безымянное движение теней,
слышит песни и говор НЯНИ.
НЯНЯ (ее рассказ слышен через открытые двери)
Как во времена да в стародавние, жил да был отрок Тимофей, сын Терентьев. Был ума он невеликого, что токмо коров пасти, да и тех недо-щитаисси. Пас, бывалоча, своё стадо он у речки Луговки, что меж двумя оврагами затерлася. Поигрывал Тимофей на дудочке, да на коровушек поглядывал.
Вдруг развеялися тучки, грянул гром среди ясного неба, и явися ему, по изволению Божия, образ Богородицы Умиления, в сиянии лучезарном, и был к нему глас: «Прииди, отрок, на Синичью гору и узриши Благодать Божию». Очнулся Тимофей да решил, что сон дивный ему привиделся. На другой день снова пас он своих коровушек. Как дошел до речки он до Луговки, снова воссияло солнце яркое, и явился снова образ Умиления и о будущем о чуде да напомнил. Не бывалоча, чтобы дважды повторялся сон да в точности. Поклонился Тимофей да помолился, и пошел в деревню всем рассказывать о явлении, о чуде да об образе. Тимофея во деревне почитали не блаженным, но юродивым, оттого ему и не поверили, токмо лишь над ним да посмеялися.
АЛЕКСАНДР (сам себе)
А не взять ли посох, не надеть ли рубище и не отправиться ли с посохом паломником до Константинополя и далее в Святую Землю? Странным людям паспорта не нужны и подорожных у них никто не спрашивает. Но какой из меня паломник? Молитв я не знаю, поститься не умею, а отрекаться от мирского долго не в силах. Плох тот чернец, что сам мечтает снять своё рубище. Вдвойне грешен тот, кто лишь для вида прикидывается праведником.
НЯНЯ (продолжая прясть, словно пряжу, свою историю)
В третий раз явилася Богородица.
И дала она указ Тимофею блаженному, чтоб на горе Синичьей в пятницу да собрать народ для чуда-чудного. Побежал юродивый на ярманку. И молил, и кричал, и уговаривал. Но народ ему не верил, да насмешничал. А мальчишки бежали вслед, пакостничали да кидали острыми каменьями. *
