Orange
Яблочный пирог. Литературная реконструкция
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Александр, 25 лет
Отец (Сергей Львович), 54 года
Мать (Надежда Осиповна), 49 лет
Брат (Лев Сергеевич), 19 лет
Сестра (Ольга Сергеевна), 26 лет
Иван Иванович, друг Александра (ЖАННО), 26 лет
Антон Антонович, друг Александра (БАРОН), 26 лет
Александр Михайлович, друг Александра (КНЯЗЬ), 26 лет
Чаадаев, друг Александра, 28 лет
Ганнибал Пётр Абрамович, двоюродный дедушка Александра, 82 года*
Возраст персонажей указан по состоянию на август-сентябрь 1824 года.
Прасковья Александровна, соседка, 43 года
Анна, Анета, её дочь (Анна Николаевна), 24 года
Зизи, её дочь (Евпраксия Николаевна), 14 лет
Алексей, её сын (Алексей Николаевич), 20 лет
Алина, её падчерица (Александра Ивановна), 18–19 лет
Маша, её дочь (Машенька, Мария Ивановна), 4 года
Михаил, её сын (Михаил Николаевич), 16 лет
Анна Ивановна, Нетти, её племянница, 24 года
Анна Петровна, её племянница, 23 года
Ермолай Федорович, муж Анны Петровны, 59 лет
Николай Михайлович (Языков), друг Алексея, 21 год
Рокотов Иван Матвеевич, сосед, 32 года
Иона, игумен Святогорского монастыря, 65 лет «Шкода»
(Раевский Илларион Евдокимович), священник церкви Воскресения Христова в с. Воронич, 38 лет
Дочь Шкоды
Прохожий монах
Император Александр, 45 лет
Адеркас Борис Антонович, генерал-губернатор Псковской губернии, 49 лет
Поэт Висковатов, 38 лет
Фельдъегерь Вальш
Купец с книгами
Цыганка
Цыганочка
Капитан-исправник
Староста
Три пузатых барина
Челядь:
Акулина Памфиловна, экономка Тригорского
Роза Григорьевна, экономка Зуева
Михайло, управляющий Зуева, 52 года
Ольга, его дочь, 18–19 лет
Ирина/Арина, няня, 66 лет
Никита, дядька
Агафья, дворовая девушка Зуева
Дарья, дворовая девушка Зуева
Василиса, дворовая девушка Зуева
Садовник Архип из Зуева
Кучер Пётр Парфенов из Зуева
Мальчишка, сын кухарки
Маняша, горничная из Тригорского
Конюх Василий из Тригорского
Повар Арсений из Тригорского
Девушка-певунья из Тригорского
Нянька из Тригорского
Кучер Чаадаева
Слепцы, крестьяне, монахи и цыгане
Помещики – соседи и их дочери на выданье
ПЕРВАЯ СЕРИЯ
СЦЕНА 1. ЗУЕВО
Начало сентября 1824 года.
Из глубины барского дома с колоннами на высоком берегу над речкой раздаются отчаянные ругательства. Дом маленький, в теплую летнюю погоду его обитатели <i>(ОТЕЦ семейства, МАТЬ семейства и двое их взрослых детей)</i> едва помещаются на тесном крыльце, обращенном к реке, бескрайним пойменным лугам за нею и мерцающей вдали умиротворенной глади озера.
АЛЕКСАНДР (которого не видно, только слышно)
Мошенник! Негодяй! Мерзавец!
Бабы, собирающие в саду яблоки, поворачивают головы в сторону дома. Собранные в подол одной из них яблоки просыпаются на землю.
Змея! Варвар! Германская шельма!
Грохот падающих стульев.
Глава семейства (ОТЕЦ), самозабвенно швырявший изгрызенную палку любимому псу Руслану, недовольно смотрит в сторону дома, озадаченный тем, что идиллия столь беспардонно прервана
бранными возгласами*.
* Имя пса подлинное, он назван в честь героя знаменитой поэмы.
Супруга главы семейства (МАТЬ) в изумительном платье с открытыми плечами, листавшая зачитанную потрепанную книжку, на обложке которой с трудом уже можно было угадать фамилию автора «В. Левшин», рассеянно отрывается от захватывающего чтения. Ветер коварно вырывает книгу из её рук, ювелирно продевает между балюстрадой крыльца и несет по лестнице вниз к реке, пока шелест страниц не прерывается зубами пса Руслана в том самом месте, где значится пирог сладкий с пастилой.
Дочь хозяина дома (СЕСТРА), в скромном девическом платье с закрытыми плечами, склонившаяся над пяльцами, от неожиданности вздрагивает, и иголка колет ей палец. Младший сын хозяина дома (БРАТ), расположившийся на ступеньках крыльца, роняет пилочку для ногтей, которая проворно проскальзывает между двумя половицами деревянных ступеней
и исчезает безвозвратно.
ОТЕЦ (недовольно)
Что там происходит?
АЛЕКСАНДР (снова из глубины дома)
Вор! Разбойник! Ярыга!
Из кухни выглядывает любопытная вихрастая голова мальчонки, она получает подзатыльник и прячется обратно.
Хандрыга! Шеромыга! Шушваль заморская![1]
БРАТ (сестре)
Оленька, прикрой свои нежные ушки, их не должна касаться грубая брань.
При этом БРАТ оставляет свои уши открытыми и любопытными.
ОТЕЦ (с издевкой)
Путешествия несказанно обогатили словарь сына нашего.
АЛЕКСАНДР (снова из дома)
Проходимец! Прохвост! Прохиндей!
СЕСТРА
Никак Архип что-то натворил, прибрал бумаги какие-нибудь нужные?
МАТЬ (насмешливо)
А может, у нас нежданные гости? Узнайте, Лев Сергеевич, что приключилось, сделайте милость.
ОТЕЦ (вдогонку)
Да скажи, что мебель ломать ни к чему, два приличных стула осталось.
АЛЕКСАНДР (через приоткрытую братом дверь)
Тевтонская шваль!
ОТЕЦ (иронично)
Как литератор Александр мог бы быть изобретательнее в своих нападках. Скажем, не просто «собака», а «пёс смердящий». Не просто вор, а «бессовестный, бесстыдный тать».
Раздается шум, возня и три лихорадочных выстрела.
СЕСТРА (вскакивая)
Боже мой, не стряслось ли чего?
На крыльце появляется БРАТ, разгоряченный и всклокоченный.
БРАТ
Александр в ярости перешиб своей железной палкой ножку кровати, теперь она у него хромоногая. Дело вот в чем: некий издатель Оделькоп, немец, тевтонец, отпечатал самовольно перевод «Пленника» на немецкий язык. Узнавши о том, Александр все крушит и стреляет по звезде на крышке погреба во дворе, словно в этого самого Оделькопа. Жаждет вызвать его, да только вряд Оделькоп потащится в нашу глушь, чтобы получить пулю в лоб[2].
МАТЬ (шутливо)
Немецкий язык и все, что с ним связано, никогда не давалось Александру.
ОТЕЦ
Что же в этом плохого, в немецком языке? Иноземный читатель должен быть в курсе литературных новинок.
БРАТ
Плохо то, что издатель Оделькоп – вовсе не иноземный издатель, а самый что ни на есть петербургский, он приложил к переводу на немецкий оригинальный русский текст и продает через книгопродавца Ширяева[3]. По законам нашим, из-за приложения немецкой версии не должен автору ни копейки.
Двуязычный «Пленник» продается даже лучше простого русского текста и почти раскуплен. Все, кто хотели получить «Пленника», имеют его на двух языках сразу.
