Словно мышь, Жакан прокрался к дальней двери, где была супружеская спальная, и аккуратно приоткрыл её. Едва Пентр заглянул в щёлку, как тут же отстранился от двери, прижался к стене и мысленно проклял всё, что только можно. Леди Ритта, хозяйка злосчастного рубина, не спала: она, прости господи, справляла нужду… в ночной горшок. Лицо её было повёрнуто к правой стене, и только благодаря этому она не заметила, что дверь сама собой приоткрылась, и в ней на секунду появилось чьё-то лицо.
Теперь Жакан попал по полной. Даже если хозяйка сразу ляжет спать, а не пойдёт опорожнять свой сосуд, то пройдёт не меньше часа, прежде чем она крепко уснёт, а за это время может случиться всё что угодно. Проснётся муж, поднимется прислуга, земля треснет… Пентру оставался только один вариант. Обойдя дверь так, чтобы при открытии она скрыла его, Жакан вытащил нож, и перехватив его поудобнее, тихо ударил рукоятью по полу несколько раз. Звук получился негромкий, внизу никто не должен был его услышать, но вот так невовремя проснувшаяся Ритта должна была его прекрасно слышать.
Через несколько секунд, когда из комнаты никто не вышел, наёмник повторил свои манипуляции, и ещё раз спустя полминуты. Наконец, спустя мучительно длинные секунды, за стеной послышались уверенные шаги, дверь приоткрылась, из-за неё показалась голова с растрёпанной причёской… Точными движениями Жакан в секунду перехватил затылок женщины, которая даже не успела понять, что происходит, одной рукой, другой закрыв ей рот. Когда сильные мужские руки вытянули хозяйку в коридор, глаза её уже успели округлиться, а губы в панике стали шевелиться, но ладонь мешала звуку вырваться наружу. Ловким движением Пентр переместил руку с затылка на шею, не дав женщине сообразить, что вообще происходит, и сильно надавил ей на шею, в том месте, где проходила сонная артерия. Глаза Ритты закатились, тело обмякло, и женщина упала вперёд, в крепкие руки наёмника. Перехватив поудобнее неудачливую хозяйку, Жакан со всей аккуратностью уложил её на пол, не рискнув тащить её в комнату и укладывать на кровать.
Когда последнее препятствие на пути к рубину было устранено, Пентр аккуратно проник в спальню Тисменов и бешеным взглядом стал оглядывать комнату в поисках заветного рубина. Слева стоял небольшой шкаф без дверей. На полках было много всего, начиная от книг, заканчивая парфюмерией, но цепкие глаза наёмника сразу заметили то, что ему было нужно. Большая деревянная шкатулка с серебряными вставками. Крышку держит замок, но ключ от него, так удачно, лежит буквально на соседней полке. Трясущимися от волнения руками Жакан быстро провернул ключ, снял замочек и приподняв крышку… расплылся в довольной улыбке. Вблизи кровавая капля и вправду очень походила на каплю крови, и огранка у неё была отменная, но помимо этого, в шкатулке имелись и другие украшения - судя по виду, очень дорогие.
Закрыв шкатулку обратно, чтобы в случае чего не растерять содержимое, Пентр убрал ключ во внутренний карман, а шкатулку поудобнее перехватил левой рукой. На удивление, ларец оказался довольно увесистым, но и драгоценностей в нём было немало. Теперь оставалось только выбраться из дома, и поминай как звали. Жалко, конечно, что так вышло с сердобольной хозяйкой дома, но это дело случая, и не более того.
Добравшись до лестницы, Жакан прислушался. Было тихо, даже голоса охраны сюда не доносились. Медленно, шаг за шагом, Пентр спускался ступенька за ступенькой, прислушиваясь к любому скрипу. Добравшись до середины лестницы и уже собираясь спуститься на самый сложный отрезок пути, наёмник оцепенел, когда встретился глазами со служанкой, которая ещё сегодня вечером кривила свой аккуратный носик при встрече с ним. Те несколько секунд, что длилась зловещая тишина, показались вечностью - как для прислуги, так и для незваного гостя. За мгновения до неминуемого финала Жакан многое успел вспомнить и осознать - в частности то, почему он её не услышал. На девушке была тонкая сорочка, почти прозрачная, но также на ней были мягкие тапочки, которые и заглушили её шаги.
- Вор! Вор!
Вот наконец и раздался сигнал к действию. Скрываться больше не было смысла, и Жакан, словно дикий лось, ломанулся вперёд. Когда он пробегал мимо служанки, которую бесцеремонно оттолкнул с пути, он услышал звуки ругани и падающих табуретов. “Шкафы” пришли в действие. Преодолев половину коридора, наёмник направился к двери, надеясь таким образом сэкономить себе силы и время. “Наружу или внутрь. Наружу или…”. Не сбавляя скорости, Пентр влетел плечом в дверь и пожалел. Она оказалась заперта. Крепкое дерево лишь жалобно скрипнуло под могучим ударом наёмника, а вот сам нерадивый вор заорал и упал на пол, выронив шкатулку, добытую тяжёлым трудом.
Когда Жакан оказался на ногах, амбалы уже выбежали из кухни, естественно, с оружием наготове. Плечо болело так, что хотелось плакать, но сейчас такая роскошь непозволительна. “Сначала выбраться, потом думать”.
- Сука! – взревел один из охраны.
- Мочи мразь! – прохрипел их главарь.
На диалог рассчитывать не стоило, это наёмник понял сразу. Подгадав нужный момент, когда первый из квартета “шкафов” попытается достать его, Пентр ловко крутанулся на пятках и что было сил и злости засадил коленом в живот первой жертве. Охранник, несмотря на свой вес, оказался куда крепче, чем представлял себе наёмник. Колено словно ударило в стену, любой другой бы уже свернулся калачом в ногах ударившего, а этот лишь ойкнул и в злобе ударил рукой наотмашь.
Размеры охранников явно мешали им в столь узком коридоре, в отличие от стройного “вора”. Громадная рука лишь чудом не достала голову наёмника и ударилась о стену, заставив хозяина разразиться громкой нецензурной руганью. Пока первый “шкаф” приходил в себя, возле Жакана оказались сразу двое. В руках у них были длинные мечи, которые только мешали им в узком пространстве. Дерись они голыми руками, у Пентра не было бы и шанса. Выхватив из-за пояса ножи, Жакан поднырнул под руку одного из охранников, не давая второму нормально прицелиться, не задев при этом своего товарища, и рубанул “шкаф” в подмышку. Меч со звоном упал на пол, а в доме вновь раздалась громкая ругань в несколько этажей.
Подхватив шкатулку, которая валялась у ног раненого, Жакан, повинуясь безотчетному порыву, прижался к стене, и как раз вовремя. Меч буквально в паре миллиметров просвистел возле его лица, чудом не перебив ему шею. Ко второму удару Пентр уже был готов. Резко присев почти на пятую точку, Жакан вновь ушёл от смерти, в то время как меч третьего со звоном врезался в каменную стену, выбив из неё сотни крошек. Прошмыгнув между двумя “шкафами”, наёмник, словно кролик, ринулся в обеденный зал, но путь ему перегородил главарь дружной компании.
- Не уйдёшь, мразь! – закрыв собой проход, прошипел он. – Голову снесу, паскуда!
Будь Жакан обычным вором, без особых навыков и множества лет практики за спиной, главный “шкаф” исполнил бы свою угрозу в полной мере, но Пентр был не из той породы. Два удара меча - один с целью снести голову, второй - чтобы разрубить пополам, Жакан преодолел без труда и уже готов был пронзить открывшееся лицо охранника, как вдруг по затылку ударил камень… нет, целая скала, повалив неудачливого домушника на пол. Шкатулка, звеня и дребезжа ценностями внутри, прокатилась меж ног главного дуболома и оказалась в обеденном зале, пока её новый хозяин лежал на полу и с трудом удерживал себя в сознании.
Шрам на спине наёмника резко и очень больно уколол своего хозяина, знаменуя о неминуемой смерти, если только… Собрав остатки сил, которые не смог до конца выбить подкравшийся со спины “шкаф”, Жакан несколько раз перекатился из стороны в сторону, минуя бешеные удары меча, которые рубили дорогой и очень красивый палас в нитки. Крики, рык, шипение. Нечеловеческие звуки издавали двое охранников, пытаясь порубить и затоптать катавшегося по полу человека, который раз за разом оказывался чуточку быстрее их.
В один из таких перекатов Пентр чудом смог ухватиться за один из своих ножей, которые выронил при падении, а после крайне удачно для себя, но очень скверно для начальника “шкафов”, всадить его последнему по самую рукоять чуть выше колена. Дикий крик боли и никакой ругани. Главный упал на пол, как подкошенное дерево, и крича, что было сил, держался за колено, бешеными глазами глядя на нож, что торчал в его плоти. Дорога открыта - осталось по ней только пройти.
