Таким образом у нас получалась целая куча пароходов. Ледокол «Челюскин» занят каботажем на Балтике, он действительно проявил себя именно в этом качестве, продлив навигацию в Усть-Луге на три недели зимой и весной начав её раньше дней на десять.

Правда весенний подвиг стоил ему большой пробоины корпуса, хорошо что хотя бы не ниже ватерлинии и поэтому сумели дойти до порта, где в десяти метрах от причала начал тонуть, но под килем было всего ничего и пароход просто немного лег на бок на грунте бухты.

Команда в последний момент сумела совершить подвиг и под воду ушел не поврежденный борт, а дыра в корпусе оказалась на пару метров выше уровня воды.

Поэтому воду быстро откачали, корпус корабля отремонтировали, через две недели пароход опять был в строю и по итогам осенне-зимне-весенней навигации с полным правом стал называться ледокольным пароходом, ну а короче его все называли просто ледоколом.

Таким образом расклад такой: пароходы «Хабаров», «Херсонес» и ледокол «Алексей Чириков» оставлены в Америке и на Камчатке, а «Геркулес», «Американец» и «Орел» поставлены на модернизацию и капитальный ремонт. В строй они вернутся не раньше нового года.

И у нас сейчас имеется шесть новых городских, «Дежнев», Ермак', «Ласточка», два брата Лаптевых и пароход с гребным винтом «Витус Беринг». Гребной винт пока не дает каких-либо преимуществ в скорости, но однозначно он более экономичный, процентов на десять точно.

Итого мы имеем двенадцать пароходов способных совершать трансокеанские переходы с пассажирами и грузами.

Шесть новых пароходов пойдут на Камчатку, капитанами пойдут уже старые испытанные кадры: крестный на «Москве», Артемов — «Тверь», Николай — «Новгород», Панин — «Смоленск», Паскуале — «Архангельск» и Стивен Огилви пойдет на «Херсоне».

Старый капитанский мостик сохранил только капитан Челентано с «Витуса Беринга» и братья Лопухины на братьях Лаптевых. Старшие офицеры Козлов, Потапов и Серегин приняли «Ласточку», «Дежнева» и «Ермака».

До Ресифи мы идем вместе, затем на Камчатку пойдем двумя отрядами: «Москва», Архангельск' и «Херсон» идут по маршруту мыс Доброй Надежды, Сингапур, Камчатка; «Тверь», «Новгород» и «Смоленск» идут через мыс Горн и Чили. Остальные шесть пароходов ходят по маршруту Усть-Луга — Техас. Они будут ходить тоже двумя отрядами, командовать которывми будут братья Лопухины.

Новые пароходы лучше вооружены, на каждом установлены дополнительно по восемь карронад, ученые горьким опытом дальневосточных сюрпризов по одиночке и слабо вооруженные мы там больше ходить не будем. Пароходы оставшиеся в Тихом океане Фердинанд Карлович обещал мне довооружить из местных резервов.

На научном и медицинском фронтах тоже все было неплохо, Матвей понемногу развивал нашу медицину, но главной его сферой деятельности по-прежнему оставалась борьба с холерой. Страшная зараза еще не была побеждена и регулярно то там, то там происходили её вспышки.

Но угрозы эпидемии, по крайней мере в России, не было и пока никак не удавалось схватить с поличным подлого микроба, виновного в холере.

Позиция просвещенной Европы не изменилась, русские дикари несут какой-то бред, а успехи России в борьбе с холерой всего лишь еще одна загадка этого народа: этих полудикарей даже эта страшная болезнь не берет, вон цивилизованные поляки намного больше страдают.

Это была правда — в Российской империи холеры было больше всего именно в польских губерниях, упертые ляхи по-прежнему не доверяли русским врачам, умирали от банальной дресни, но через свой национальный гонор переступить не могли. И это было объяснение польского парадокса, у них в отличии от всей Европы наибольшая заболеваемость и соответственно смертность была как раз среди упертой элитки.

Матвей с Германом уже плюнули на своих зарубежных коллег, но руку на пульсе западной науки тем не менее держали.

Холера тем временем продолжает свое страшное шествие и уже проникла в США. Матвей решил подстелить соломку и все наши врачи и фельдшера в Техасе и на Пиносе прошли специальную подготовку, он с этой целью даже ходил в Америку и провел на Пиносе и в Техасе целый месяц.

В случае возникновении эпидемии холеры Матвей пригрозил весь медицинский персонал отдать под суд чрезвычайного медицинского трибунала и расстрелять всех. Кого признают виновными.

Так же жестко он разговаривал и с ирландцами. На Зеленый Остров он привез специально подготовленный отряд из пяти русских врачей и десяти фельдшеров и заявил, что никакой помощи с нашей стороны не будет если их рекомендации будут игнорироваться.

Естественно такое дело как иммиграция за океан не обходится без смертей, но смертности от холеры среди ирландцев не было и американцы быстро оценили это. При всем негативе к этой нации они более беспрепятственно высаживались на американской земле и почти все тут же устремлялись в Техас, в самих Штатах оставалось не больше десяти процентов приехавших.

Интересные новости были из Сибири. В Тобольске жила семья Менделеевых, глава которой — Иван Павлович занимал должность директора Тобольской гимназии и училищ Тобольского округа, а его жена Мария Дмитриевна беременна семнадцатым ребенком.

Аккуратненько моим людям удалось узнать, что с случае рождения мальчика его нарекут Дмитрием. Почти на все сто это и есть семья Менделеевых, насколько я помню русское химическое всё родился в Сибири, был последним и каким-то -цатым ребенком в семье.

Со скрипом, но движется разработка технологии производства резины, неожиданных и подводных камней и препятствий оказывается огромное множество и одно из главных зашкаливающая коррупция. Всех моих людей везде встречают наглые глаза и чуть ли не открытые требования дать денег при решении любого даже самого незначительного вопроса.

Нашей химической лаборатории становится тесно на Пулковской мызе и надо куда-то их переводить. Чтобы избежать общения с наглой и жадной чиновничьей братией я приказал максимально, но без фанатизма, расширять наши земельные владения и Нарвская мыза существенно приросла землей.

Были скуплены все земли южнее и восточнее мызы и моими владениями стали все земли на Копанском полуострове, вокруг озер тянущихся на юг от бухты Пейпия Копорской губы и болота южнее этих озер на правом берегу Луги. Мои земли теперь начинались всего в десяти верстах от Ямбурга.

Вот на западном берегу самого крупного северного и достаточно живописного Копанского озера я и решил построить свой химический городок на месте деревень Пейпия и Большого и Малого Стремление.

Никто не может мне там помешать и ни у кого не надо спрашивать разрешение. А еще немало важным было наличие своего собственного порта Усть-Луга.

Сырья для производства резины нет. Его нужно завозить из Бразилии. И со дня на день бразильцы начнут жестко пресекать любые попытки вывезти семена или саженцы гевеи, по сути единственного промышленного источника каучука.

Есть конечно и другие каучуконосы, те же фикусы или одуванчики. Но со дня на день мировые потребности в каучуке начнут расти в геометрической прогрессии и никакие фикусы или одуванчики не обеспечат эти потребности. Бразилия быстро сообразит в чем дело и начнет жестко бороться за своё монопольное владение гевеей.

Поэтому Джо от меня получил еще одно важнейшее поручение — вывезти из Бразилии несколько десятков тысяч семян гевеи и желательно уже и её саженцы.

Если эта операция удастся, то надо будет попытаться начать выращивание гевеи бразильской на Цейлоне, в британской колонии Малакка и на островах Голландской Ост-Индии, Яве и Суматре.

А какое-то количество семян и саженцев должны быть привезены в Россию и мы должны попробовать выращивать гевею в ботанических садах.

Все это я решил делать руками Джо, с америкосами англичане и голландцы больше воевать не будут и притеснять штатовский бизнес не будут. А так как Россия в ближайшие годы со Штатами воевать тоже не будет, то никаких проблем с вывозом сырья не должно быть.