— Это как? — заинтересованно спросил я.

— Мы выбрали момент и Вася говорит мне, а знаешь, я думаю нашему князю эта лента не нужна, да и пароходов таких у нас нет. Это соглядатай сразу расцвел как красна девка и сразу куда-то улетучился, — я тоже рассмеялся, конспираторы, устроили утечку нужной информации.

— Правильно сделали, тем более что это правда, никакая лента Атлантики, не важно какого она цвета, меня действительно не интересует. А тут глядишь и лягушки в болоте хотя бы немного успокоятся. Нам их еще рано нервировать.

— А ты знаешь, — Василий в миг стал серьезным, — мы углядели у Брюнеля очень интересную вещь. Он делает на своей дороге более широкую колею, чем у Джорджа Стефенсона. Наш Изамбард Кингдом говорит колея в четыре фута восемь дюймов это пережиток шахтерских железных дорог, над которыми работал Стефенсон до создания первой железной дороги. С помощью расчетов и серии испытаний Брюнель утверждает, что более широкая колея является оптимальным размером для обеспечения высоких скоростей и стабильной и комфортной езды для пассажиров. Также он говорит, что более широкая колея позволит использовать грузовые вагоны большего размера и, соответственно, большую грузоподъемность.

— А вы как считаете? — ширина колеи на самом деле вопрос принципиальнейший и скоро встанет и в России.

— Мы с Брюнелем согласны, тем более он нам показал свои расчеты и результаты испытаний, — Иван показал на толстый пакет, лежащий на столе рядом с непрочитанным письмом Федора.

— Это как так, а конкуренция за голубую ленту? — Брюнель своим поступком действительно удивил.

— Лента лентой, да деньги нужнее. Брюнель рассчитывает, что ты, как акционер, выделишь дополнительное финансирование. Звонких монет на все его проекты у компании явно не хватит.

Да, деньги действительно не пахнут. Если не откуда взять, то и у русского князя можно попросить.

Василий похлопал по толстому пакету.

— Тут наш подробный отчет о всей поездке. У тебя сейчас конечно запарка, но обязательно прочитай. Тебя опять не будет не меньше года, а решение по асфальтовой смеси и ширине колеи наших железных дорого надо принять не откладывая.

— Это почему же, вы что собираетесь уже начать строить железные дороги? — моему удивлению не было придела, во дают братцы.

— Нет, — Иван затряс головой, широко раскрыв глаза. — до этого еще далеко. Но когда будет строиться новое шоссе в некоторых местах надо будет сразу думать и о железке, соответственно и сразу делать насыпь.

— Широко мыслите, господа, а самое главное правильно. Я обязательно прочитаю ваш отчет, тем более вам засиживаться дома не придется. Чем раньше уедите в Иркутск тем лучше.

Двадцать пятого августа я собрал всех заинтересованных лиц для принятия окончательного решения о начале похода.

К походу готовы все одиннадцать пароходов и один ледокол. На борт мы можем взять восемьсот полных семей, так у нас стали называть семьи с детьми, сто семьдесят пять казаков без семей и восемьдесят три молодых еще бездетных семьи.

Всего со взрослыми, старше восемнадцати, еще неженатыми сыновьями идет почти тысяча триста мужчин, а всего почти три тысячи семьсот человек.

Взрослых казаков, то есть уже состоявших на службе, было пятьсот шестьдесят семь, остальные взрослые мужчины преимущественно староверы.

Уральских и оренбургских было ровно двести пятьдесят. Все они были как на подбор почти одного роста и стати, бородатые, даже совсем молодые казаки. Естественно все они были староверы.

Остальные казаки были с Дона. Среди них тоже были староверы, но донские бороды не носили, все были чубатые и производили сильное впечатление своей лихостью.

Среди казаков было пять есаулов и шесть хорунжих. Дисциплина среди казаков была образцовой, а полковник Ерофеев целыми днями напролет был среди них и занимался политпросвет работой среди своих подопечных, так я называл для себя его род занятий.

Сам полковник тоже собирался пойти с нами, но после трезвой оценки ситуации он решил остаться, не все еще было налажено в работе с донскими и совершенно ничего не ясно было с кубанскими.

А вот отец Анатолий в поход с нами идет. Он теперь титулярный епископ и его титул епископ Сан-Франциский, на каждый пароход мне предложено взять по два корабельных священника и одному дьякону. Часть из них останется в Америке и на Камчатке. Кроме них есть еще пять священников старообрядцев, не знаю точно, но кто-то из них из единоверцев.

Когда уже Владыка Анатолий изложил мне всё это, я несколько минут просто не знал что ему сказать. Государь Император поразил меня очередной раз. Похоже он всерьез решил с моей помощью и за мой счет решить большие геополитические проблемы на восточных рубежах. И поэтому даже староверы священники, вам, ваша светлость, пожалуйста, почти на блюдечке с золотой каёмочкой. Только смотрите, не оступитесь.

Все остальные, кто идет в дальние края, староверы и сорок восемь семей греков. Это родственники тех, кто уже в Америке. Среди них двадцать взрослых мужчин и они все моряки, сейчас они все в составе экипажей. Выкупленных из неволи крепостных в этот раз нет.

На каждом пароходе идет доктор и два фельдшера. Здесь кадры самые надежнейшие, заранее подготовленные Матвеем.

Когда он представлял мне своих докторов, его голос дрогнул и к глазах блеснули слезы. После того как медперсонал убыл на места своей будущей службы, я спросил зятя:

— Матвей, только честно, хотелось бы самому пойти?

Матвей бросил на меня короткий взгляд и достал свою трубку.

— Хочу, Алексей, мечтаю об этом.

Накануне у меня был довольно тяжелый разговор на эту тему с Николаем, он категорично заявил, что в следующую кругосветку обязательно пойдет, даже если это будет ему стоить жизни. Аргумент был один — Николай Андреевич Макаров настоящий моряк и должен обойти шарик.

— Я вчера пообещал следующую кругосветку Николаю, так что давай решай с Аней и пойдешь с ним корабельным лекарем.

— А с Вероникой как он решил?

— А никак. Просто поставил её перед фактом. Жена моряка как и офицерская должна понимать без слов своё место в жизни мужа. Без этого для них невозможно семейное счастье.

— Тебе легко так говорить, твоя Соня это понимает.

— А ты думаешь Аня этого не понимает? Она же отлично понимала, что когда мы поехали в Оренбург, то это был смертельный риск. Или когда ты идешь к заразным больным. Так что Анна Андреевна это тоже понимает.

Матвей докурил свою трубку и разговор на этом закончился.

Обсудив все вопросы нашей подготовки к походу, мы вынесли единодушное решение — идем.

Последнее слово было за мной.

Я встал и оглядел всех сидящих за длинным столом. Среди которых были и Соня с женой крестного. Они тоже собираются идти с нами и по праву находятся среди членов совета.

— Итак, господа. Я выслушал всех и теперь мне надо принять решение. Так вот мое решение следующее, — я сделал паузу и еще раз оглядел всех присутствующих. В глаза мне бросилось напряженные лица молодого еще безусого донца-хорунжего и сидящего напротив него третьего помощника с «Дежнева», тоже молодого казака-донца, пожелавшего стать моряком. Я еще не успел с ним познакомиться. Против его кандидатуры у капитана Артемова было единственное возражение, какой-то он через чур восторженный, такие из-за этого часто гибнут. Но крестному молоденький моряк очень понравился и он взял его к себе.

— Итак, господа, мое решение следующее. Немедленно начинаем грузиться. Пассажиры в последнюю очередь. После окончания погрузки, сутки на полную проверку готовности к отходу и следующим утром после молебна на бортах отходим. С Богом, господа!

К отходу мы были готовы вечером второго сентября. Мы с Соней поехали в Пулково. С нами ехали и Николай с Вероникой, мы решили двое суток перед отходом провести естественно с семьей.

Утром 4-ого мы все были на воскресной Литургии, вся семья причастилась. А потом был замечательный воскресный день, тихий и спокойный. Тем более стояла замечательная осенняя погода, когда сухо и еще тепло. Печали расставания к моему удивлению не было, у всех было какое-то тихое преклонение перед Соней, что она все-таки идет вместе со мной.