Поэтому посланцы Джо занимались не только созданием угольных баз, но и проблемами каучука.

Сорок пять тысяч семян гевеи и двести пятьдесят саженцев из Бразилии уже удалось вывезти. Причем не без приключений, были даже пострелюшки.

Тысяча семян и пятьдесят саженцев приведи в Россию и на Пулковской мызе их пытаются прорастить и приживить.

Десятка саженцев подают надежду, что приживутся и сотни две семян подают надежду, что прорастут.

На мызе этим занимаются вывезенные вместе с саженцами трое бразильцев, молодая супружеская пара и и старший брат дамы. Они чистокровные португальцы и их услуги обходятся в огромные деньги, мы им платим шесть тысяч фунтов в месяц и содержание: жилье, питание и слуги.

На Цейлоне, в Малакке, на Яве и Суматре куплена земля и заложены плантации. На каждой пытаются прорастить по одиннадцать тысяч семян и укоренить по пятьдесят саженцев гивеи. На каждой плантации работают по несколько человек из Бразилии. Конечно проверить насколько эти люди разбираются в аыращивании гевеи невозиожно — приходится верить на слово.

Это год конечно не большую дырочку в кубышке сделает. Расходы просто огромные и никакие дополнительные доходы с имений или клуба их не покрывают.

Но пока приходится довольствоваться тем что есть. Заниматься сомнительными спекуляциями я не буду, остается надеятся только на успехи железнодорожного строительства и развитие в Америке и на Дальнем Востоке. Других значимых источников увеличения доходов я пока не вижу.

Вишенкой на торте было черепановская эпопея.

Заниматься поиском отца и сына Черепановых я поручил Матвею, а Сергей Петрович должен подключиться при необходимости.

Они блестяще справились с этим делом. Оба были демидовскими крепостными, но хозяева собирались уже отцу дать вольную.

Матвей с Сергеем отвалили такую деньжищу, да Сергей Петрович по старой памяти попросил еще и Бенкендорфа словечко замолвить, что Демидовы продали Черепановых Анне Андреевне.

Сестра сразу же дала им вольную и тут же подключился Кузьма Иванович, Черепановы твердокаменные староверы и Матвей решил, что господин Кольцов лучше справится с приглашением их на работу.

Отец и сын согласились работать на меня и Ефим Алексеевич тут же поехал в Иркутск, ему было предоставлено право выбора.

А Мирон Ефимович поехал в командировку в Англию. Она была задумана еще Демидовыми, но теперь за её организацию взялся Федор.

Когда сам Ефим Алексеевич ездил а мастерскую мира, то приняли его британцы с большой прохладцей и мало что показали. Он для них был просто дикарь отказывающийся например бриться и снять свой кафтан с сапогами. Но его природный гений все равно позволил ему многое увидеть и понять. И Мирона ожидал бы такой же холодный прием, как и его отца много лет назад.

Но в это раз все происходит по другому. В Англию приехал не русский бородатый мужик хоть и от самого Демидова, а сотрудник рафинированного английского барона, и русского князя правда, и одного из крупнейших акционеров начавшегося железнодорожного строительства на острове. Поэтому отказывать трудно, даже несмотря на негласное распоряжение правительства не допускать иностранных специалистов на строительство железных дорог и паровозов.

А тут и другой казус приключился, неотесанный русский медведь оказывается еще и гость самого господина Брюнеля Изамбарда Кингдома Марковича.

Ефим Алексеевич знает, что почти все его и планы сына теперь имеют большие шансы осуществиться и одним из них он уже поделился с Яном и братьями: построить первую в России железную дорогу. Что это за зверь такой, он уже представляет, как и паровоз.

Строить его Черепанов собирается в Иркутске. Туда уже ушло три обоза со всякой всячиной и поехало пять десятков нанятых им мастеровых. Некоторых даже пришлось выкупать.

Это все уже влетает в дикую копеечку, но вот на этом я экономить как раз не собираюсь. Мирон ближе к зиме должен вернуться в Россию и тоже поедет в Иркутск, отец это с ним уже согласовал.

У Яна Карловича с братьями по этому поводу наполеоновские планы, сразу начать строить две дороги на Слюдянку, шоссе и железную. А пока они прокладывают трассу дорог, готовят полотно и строят завод в Иркутске.

Я знал, что на севере Иркутской области есть крупный ГОК, где ведется карьерная добыча железной руды, но там побывать не удалось. А о залежах каменного угля под Иркутском известно лет уже эдак пятьдесят и село Черемхово возникло даже там, где его кустарно добывают.

Из Иркутска уже пришел отчет братьев по этому поводу. Они поговорили со всеми местными рудознатцами и снарядили экспедицию в район южнее Илимска, где предположительно есть железная руда. Результат они надеются получить уже этой осенью.

Ориертировочно это в ста верстах к западу от Якутского тракта по которому до Иркутска не меньше полутысячи верст.

Но если там действительно железная руда, то Ян сразу же начнет строить например в Черемхово металлургический завод, а затем паровозом и машиностроительный.

Хотя вопрос с машиностроительным заводом можно сказать уже решен. Ефим Черепанов уже я думаю начал его строить, для этого он и выписал ус Урала мастеровых и кучу всяких станков.

Анна Андреевна со слов Матвея даже пила какие-то капли, когда увидела предъявленные к оплате чепановские счета. Но мои инструкции на этот счет были очень короткими, всего два слова: не экономить.

Положение дел в целом было вполне ничего и было совершенно не жалко раскупоренной кубышки.

После полудня пришло приглашение посетить Бенкендорфа вечером двадцатого июня. Государь болен и не может принять меня, поэтому он поручил принять меня от его имени генералу и теперь уже и графу.

Я сразу же вспомнил разговор с Фердинандом Петровичем, он похоже разбирается не только в мореплавании, но и в придворных интригах и большой геополитике.

У меня правда даже чесалось послать ответ с язвительным вопросом, а если я задержусь в Петербурге к примеру на полгода, то Государь все будет хворать?

Ну что же двадцатого так двадцатого. На двадцать первое я наметил отъезд в поездку в Новороссию. А оставшиеся дни мы впятером: крестный с супругой, капитан Артемов и мы с Соней, посвятим важнейшему делу — визитам к нашим прославленным мореплавателям.

Решено посетить Ивана Фёдоровича Крузенштерна, он готовит сейчас дополнения с свое фундаментальному «Атласу Южного моря»; Юрия Фёдоровича Лисянского, тихо живущего в имении под Гатчиной; Фаддея Фаддеевича Беллисгаузена, сейчас он начальник 2-ой дивизии Балтийского флота; Фёдора Петровича Литке, который занят воспитанием великого князя Константина Николаевича, которому императором назначена служба на флоте и нашего прославленного мореплавателя, совершившего три кругосветки — Отто Евстафьевича Коцебу.

Его мачехой была сестра Ивана Фёдоровича Крузенштерна, три кругосветки подорвали здоровье капитана, он подал в отставку и живет в своём имении — мызе Кыуэ под Ревелем.

Конечно наш капитан Артемов совершил уже четыре кругосветки, но наши путешествия в подметки не годятся подвигам великих русских мореплавателей.

Мне вообще непостижимо как можно обойти земной шар под парусами, да еще и совершать такие переходы, как например Лисянский. Или как на этих утлых скорлупках можно было пробиться к Антарктиде.

В своей поездке на юг я очень рассчитывал нанести визит и адмиралу Михаилу Петровичу Лазареву. Наш великий русский путешественник и флотоводец продолжает служить на Черноморском флоте. Надеюсь наша встреча наконец-то состоится.

Визиты к нашим прославленным капитанам были бальзамом на душу и нам и им, особенно Лисянскому и Коцебу. Когда мы рассказывали, я смотрел на них и видел их вновь загоревшиеся глаза и мне казалось, что они видели себя рядом с нами. Конечно в глазах Беллисгаузена и Литке лично я видел и много другого, например ответственность за тысячи жизней своих подчиненных и впервые подумал, а смогу ли я вытянуть то, за что взялся.

Через два месяца мы опять уйдем на Восток и Соня категорически заявила, что опять пойдет со мной. А Андрюша, совсем желторотый птенец, уже собрался идти с нами. Получается, что я все решил и за них.